Для подводной лодки это испытание сводится к проведению так называемой вывески, или удифферентовки. Это значит, что в подводном положении грузы на подводной лодке (топливо, оружие и т. п.) должны быть расположены таким образом, чтобы лодка, как бы подвешенная под водой, в этой условной точке (метацентрической высоте) не имела ни крена, ни дифферента.
Из-за давно разработанной и многократно отработанной методики вывеска подводной лодки не представляет особых сложностей. Это всего-навсего пробное погружение и удифферентовка
[3] на специальном полигоне.
Обычно таким полигоном служит одна из бухт, ближайших к месту базирования подводных лодок и закрытых от ветра и волнения открытого моря. В акватории Владивостока таким полигоном является бухта Аякс.
Тихие, лабораторные условия бухты и «яма», глубина и размеры которой позволяют провести в полном объеме всю методику испытаний вывески подводной лодки, вселяли в подводников и инженеров-испытателей чувство некоторого формализма при проведении этого вида испытаний. На вывеску подводных лодок участники ходили как совершенно здоровый человек ходит в рентгеновский кабинет на ежегодную флюорографию: потеря времени и ничего больше.
С подобным настроением отправилась команда в тот день в Аякс на борту очередной подводной лодки, вышедшей из капитального ремонта и существенного переоборудования. Команда – это в первую очередь весь экипаж, инженеры-сдатчики (представители завода, конструкторского бюро) и Евгений Петрович как представитель заказчика.
От причала судоремонтного завода отошли с первым проблеском рассвета. Время давным-давно рассчитано: пока дойдешь до полигона, пока проведешь вывеску лодки со всеми режимами испытаний да пока вернешься обратно – вот и вечер, вот и по домам пора.
Но… человек предполагает, а Бог – располагает.
Когда лодка отошла от заводского причала, солнце уже вышло за восточный горизонт. Задрапированный грязной дымкой лик светила был хмур и напряженно-красен. Чайки, эти бессменные спутницы уходящих в море кораблей, против обыкновения не висели над кормой лодки, а в крутых виражах почти отвесно падали к воде, подрезая курс уходящего на испытания подводного крейсера. И снова взмывали вверх, чтобы с высоты опять и опять пикировать с тревожным криком на лодку. Одна, вовсе уж суматошная, так низко скользнула над рубкой, что едва не задела крылом фуражку командира подводной лодки.
Штиль разгладил бухту, сделав ее воду вязкой и тяжелой, как ртуть. Она неохотно расступалась перед подводным крейсером, тяжело накатываясь беспенной волной на округлый нос лодки.
Евгений Петрович стоял рядом с командиром на мостике, вдыхал воздух, переполненный влагой, морской солью и запахом йода, и какое-то тягостное чувство давило на сознание. Погода, что ли, так действовала? Не должна бы: к таким настроениям приморского климата он давно привык. То был такой уровень атмосферного спокойствия, который можно сравнить с распутьем: налево пойдешь – в шторм попадешь, направо двинешься – в солнечный денек окунешься.
Впрочем, синоптики штормовое предупреждение не передавали. Напротив, обещали спокойную малооблачную погоду. Почему же так тягостно на душе?
Вон и командир насупился, навалился грудью на ограждение мостика, козырек фуражки надвинул почти на самые глаза и молчит, молчит…
Наконец подошли к Аяксу.
Напряжение на мостике усилилось еще больше. Доклады сигнальщика. Отрывистые команды командира подводной лодки рулевому:
– Лево …дцать!..
– Так держать!..
– Право десять!..
После нескольких маневров лодка замерла над «ямой». И долгожданная команда:
– Всем вниз! Приготовиться к погружению.
Команда – долгожданная, но до озноба неприятная. Вниз – это сквозь горловину люка, не рассчитанного на упитанных особ, по двум отвесным трапам в третий, командирский, отсек. С этого момента (пусть даже еще сыплются-спускаются следом за тобой те, кто оставался наверху) на тебя наваливается чувство тревожного одиночества. Видимо, потому, что на подсознание давит окружающая обстановка. Теоретически в случае так называемых нештатных ситуаций экипаж может покинуть затонувшую подводную лодку через носовой или кормовой аварийные люки. Кроме того, люди могут выйти из лодки через трубы торпедных аппаратов. Поэтому для каждого члена экипажа и сдаточной команды есть индивидуальный подводный спасательный аппарат. Каждый из находящихся на борту совершенно точно знает, где лежит именно ему предназначенный аппарат. Но об этом лучше не думать.
Открыты кингстоны цистерн главного балласта. Лодка настороженно уходит в глубину. И вдруг…
Едва стрелка глубиномера коснулась отметки «10 метров», как в центральный отсек хлынул столб отвратительно ледяной забортной воды.
Командир отреагировал мгновенно:
– Срочное всплытие!
Боцман моментально отработал команду клапанами системы погружения и всплытия. Лодка рванулась вверх.
Это было похоже на удар по ступням, и стоило немалого труда удержаться на ногах, помогая себе руками. Но кое-кто из сдаточной команды и экипажа от неожиданности все-таки не удержался на ногах и, падая, набил себе шишки и ссадины. Некоторые, кто был свободен от вахты, выпали из коек…
Подобно пробке лодка выпрыгнула из глубины. Позже командир обеспечивающего буксира рассказывал, что лодка выскочила с таким дифферентом на корму и так стремительно, что на несколько мгновений сторонние наблюдатели увидели донную часть обтекателя носовой гидроакустической станции!
Командир лодки и Евгений Петрович первыми поднялись на мостик.
Следом – старший сдаточной команды. Он тотчас принялся ощупывать горловину рубочного люка…
Виновницу аварии нашли уже после возвращения на базу.
На дизельных подводных лодках рубка присоединяется к прочному корпусу с помощью специальных болтов. А между рубкой и прочным корпусом устанавливается медная прокладка. Но перед установкой она проходит термическую обработку (отжиг). После такой операции медь становится мягкой, податливой плотнейшему обжиму, что и обеспечивает полную водонепроницаемость корпуса.
Но на этой лодке медная прокладка оказалась неотожженной, и вот из-за элементарного нарушения технологической дисциплины едва не случилась трагедия.
После того как обнаруженный дефект был ликвидирован, лодка успешно прошла все испытания, причем на вывеске Евгений Петрович принял на себя руководство этим видом испытаний, несмотря на брюзжание представителей конструкторской группы, на их прозрачные намеки о будущих рапортах и докладных, которые они подадут на него сразу по возвращении лодки на базу…
