Однажды вечером Евгению Петровичу позвонил из Франции Александр Владимирович Плотто, внук и полный тезка по имени-отчеству и фамилии первого командира отряда подводных лодок, базировавшихся во Владивостоке во время Русско-японской войны 1905–1905 гг. Разговор был очень коротким, связь неожиданно прервалась, и они поочередно пытались связаться по телефону в течение нескольких дней. Наконец связь была установлена, Александр Владимирович, который недавно получил благодарственное письмо Президента России за переданные нашей стране картины и документальные материалы семейного архива, дозвонился все-таки до Владивостока, и они проговорили, наверное, более часа. Дело в том, что в свое время делегация Министерства образования, в состав которой был включен и Евгений Петрович, выезжала в Париж для обсуждения вопросов вхождения России в Болонский процесс. Там он и познакомился с Александром Плотто, русским гражданином Франции, инженером по образованию, историком Российского Военно-морского флота по призванию.
В телефонном разговоре Александр Владимирович сообщил, что недавно он прочитал его рассказ «Архивная история».
Этот рассказ и помог восполнить пробел в списке офицеров Военно-морского флота России, в котором Виктор Петрович Вологдин числился как капитан 2-го ранга, а предыдущее звание имел титулярного советника. Этот «нонсенс», как выразился Александр Владимирович, теперь нашел объяснение. Список этот, как и многие другие материалы, хранятся в Париже, в замке Винсент. Архив этот был вывезен из Севастополя в 1920 г., после ухода генерала Врангеля из Крыма. Александр Владимирович попросил переслать ему копии документов на офицеров Флота Российского братьев Вологдиных – Виктора и Владимира, что Евгений Петрович с удовольствием и сделал.
Еще одно лицо на групповой фотографии показалось знакомым Евгению Петровичу. Он долго с помощью лупы рассматривал ее, пока не вспомнил, что где-то что-то уже видел. Его внезапно озарило: эту фотографию он видел, когда Светлана знакомила его с семейным архивом.
Недалеко от Вологдина стоял Иван Федорович Потопяк… Делегаты съезда были сфотографированы на фоне памятника Ленину, где расположилось более двухсот человек.
К сожалению, как это часто бывает в многодетных семьях, фотоархив не сохранился, как и многое другое, что было спрятано в заветном сундучке Ксении Ивановны.
Приближалось 100-летие подводного флота России. После выступления Евгения Петровича в средствах массовой информации с просьбой о помощи в достройке мемориального комплекса «В память подводников всех поколений», возводимого на территории факультета военного обучения университета, последовала масса телефонных звонков, с самыми разными предложениями.
Кто предлагал лес, кто краску, кто уточнял, куда перевести или принести деньги.
Однажды, когда Евгений Петрович согласовывал со строителями какие-то технические вопросы по установке мемориала, к ним подошел бомжеватого вида мужичок и обратился к начальнику факультета, поскольку тот был в форме капитана 1-го ранга:
– Ну, где тут у вас подводная лодка строится?
– Да, вот она, – ответствовал капитан 1-го ранга.
– Я помогать пришел, лопату мне давайте, – потребовал мужичок.
– Пожалуйста, поступайте в распоряжение вон того капитана 2-го ранга, – направил его начальник факультета.
– Да, еще, – остановился добровольный помощник и спросил:
– Вам ведь и деньги нужны?
– Ну а как же, – развеселился начальник факультета и хитро подмигнул Евгению Петровичу.
Мужичок сунул руку в карман довольно-таки потрёпанной куртки, извлёк оттуда две смятых бумажки достоинством по 100 долларов каждая и молча протянул Евгению Петровичу, угадав в нем старшего. Евгений Петрович подозвал офицера, отвечавшего за сбор средств, попросил его принять взнос и спросил у добровольца:
– А как вас записать?
– Вася – подводник я, – пробурчал тот и, опираясь на лопату, поднялся на бугор ковырять мерзлую землю.
На одной из памятных досок, установленных у мемориала среди названий организаций и фамилий граждан, которые внесли средства на строительство мемориала значится теперь и надпись «Вася матрос-подводник».
Телефонный звонок Евгений Петрович получил от учительницы начальных классов из школы № 13 г. Уссурийска, в которой учился в своё время. Проживала учительница теперь во Владивостоке и попросила о встрече, чтобы рассказать о своём отце-подводнике, репрессированном в 1938 г.
Евгений Петрович послал за ней машину и через некоторое время встречал в кабинете пожилую женщину с живыми, не утратившими интереса к жизни глазами.
Идея Николаевна Романова помнила его ещё со школы, где он был, как выразилась она, «большим пионером». Из беседы, длившейся долго и собравшей в приемной много людей, стремившихся попасть на приём, Евгений Петрович узнал довольно-таки интересные случаи не только из жизни её семьи, ни и из жизни своей родной школы. Достаточно сказать, что Идею Романовну, оказавшуюся в Ташкенте, куда её загнала судьба «врага народа», пригласил в школу не кто иной, как тот самый директор школы, который вручал Евгению серебряную медаль, а также вытащил из неприятной истории с милицией.
Перескакивая с личных воспоминаний о своей семье, на рассказ об отце, потом на общих знакомых по Уссурийской школе № 13, Идея Николаевна поведала историю о трагедии бригадного комиссара Николая Михайловича Карасёва.
Она передала в дар музею бесценные материалы: подлинники и копии некоторых документов того такого далёкого и такого близкого времени.
Среди этих материалов были: копия письма, написанного 21 октября 1939 г., ученицей 3-го класса «А» 125-й школы г. Ташкента Идеей Карасёвой к «Дорогому нашему отцу Иосифу Виссарионовичу» с просьбой «помочь нам разыскать папу», вырезки из центральных газет, архивные справки, фотографии и даже чудом уцелевшая газета «Красный подводник» с грифом «Без выноса из части».
Как рассказала Идея Николаевна, всё началось с заметки в газете «Известия» за 12 сентября 1990 г. На первой странице газеты красовался первый и последний Президент СССР Михаил Горбачёв с обращением к начальствующим органам «Об укреплении законности и правопорядка». На последней опубликована небольшая заметка Ильи Окунева: «1937 год: визит дружбы, обернувшейся трагедией» о заходе американской эскадры во Владивосток и последовавших за ним репрессиях против командного состава Тихоокеанского флота.
Идея Николаевна убеждена, что на снимке, опубликованном в газете, запечатлен и её отец, хотя разглядеть детально этот газетный снимок не представляется возможным – одни смазанные лица, кроме первого плана, где запечатлен заместитель командующего флотом Г. Окунев.
Эта уверенность обоснована, наверное, обостренным чувством родственных связей, тем более, что репрессиям подверглись и Г. Окунев и Н. Карасёв. Как заметила с горькой иронией Идея Николаевна:
– Оба с рыбьей фамилией.
Идея Николаевна обращалась в многочисленные архивы с запросами о судьбе бригадного комиссара Николая Карасёва и вот что выяснилось…
