Японцы горячо принимали своих артистов».
Весной 1918 г. в зале Пушкинского театра состоялся Вечер тяжелой атлетики, в котором приняли участие чемпионы Чехии. В программе: выжимание тяжестей с пола и с плеч, балансирование тяжестей, винтовое выжимание, упражнение с тяжестями на козлах, выжимание простого и двойного живого веса, французская борьба и прочее.
А летом этого же года был дан только один большой концерт Линкэ, военнопленного, бывшего профессора венской консерватории (рояль). Это был вечер собственных произведений.
Тогда же состоялся концерт симфонического оркестра чехословаков, в программе которого звучали произведения Шопена, Листа, Бетховена, Рахманинова, романсы, характерные и классические танцы, шуточно-детские песни Вертинского.
Однако интервенция в Приморье продолжалась, и вот что мы читаем в газете «Далекая окраина» за 4 ноября 1918 г.:
«К реквизиции Пушкинского театра
Резолюция протеста, принятая на чрезвычайном общем собрании членов Владивостокского торгово-промышленного собрания 1 ноября 1918 г. большинством всех, против 5. Все союзные командования, входя в Россию, заверяли перед лицом всего мира о полном невмешательстве во внутренние русские дела. На самом же деле мы видим совершенно обратное явление: на каждом шагу попираются интересы русских граждан, а именно: союзники, с одной стороны, строят театры, клубы и собрания для своих солдат, а с другой – захватывают помещение культурно-просветительного общества, просуществовавшего во Владивостоке более 30 лет. Торгово-промышленное собрание имеет лучшие в городе: библиотеку, школу, курсы, театр и расходуют почти все свои доходы на дела просвещения и благотворительности. Казалось бы, что такое Общество имеет право на неприкосновенность, а между тем наши союзники, в лице канадского командования, захватили помещение Общества и тем лишили его членов и их семейства в количестве 700 человек и весь торгово-промышленный класс возможности продолжать свою культурно-просветительскую и общественную деятельность.
Общее собрание членов Общества, в виде наличия в городе многих свободных помещений, протестует против захвата помещения Общества и поручает избранной делегации обратить внимание Канадского командования на недопустимость реквизиции и настаивает на освобождении занятого помещения. Поручить той же делегации просить содействия у Биржевого Комитета, у Комитета торговли и промышленности и у Союзов: Торгово-промышленного, Учительского и Тружеников сцены.
Подписали делегаты торгово-промышленного собрания».
Но в городе были уже другие хозяева, на резолюцию никто не обратил внимания, и место канадцев в Пушкинском театре заняли французы. Газета «Дальневосточное обозрение» писала 16 декабря 1919 г.:
«14 декабря в 6 ч. утра в Пушкинском театре, занятом французским командованием, в кухне вспыхнул пожар по неизвестной причине. Огонь был потушен прибывшей пожарной командой. Убыток выясняется».
Но этот «убыток» пришлось восполнять спустя 80 лет, при реставрации Пушкинского театра в 1999 г.
Новое Собрание приказчиков, построенное во Владивостоке в 1908 г., стали называть Пушкинским театром в 1909 г., после очередной круглой даты – 110-летия со дня рождения поэта. Но и после этого еще несколько лет в местной прессе журналисты называли его то театром, то собранием.
Несколько интересных случаев из жизни Пушкинского театра того времени можно узнать из газет «Далекая окраина», «Текущий день» и других.
Так, в конце декабря 1908 г. и начале января 1909 г. в Собрании приказчиков устраивались новогодние праздники для детей.
«Елка в Собрании Приказчиков была устроена для бедных детей не учащихся и для учащихся 1 и 2 элементарных школ, на этой елке было роздано 550 подарков.
Елка эта отличалась особенным оживлением: прекрасное помещение способствовало тому, что такая масса детей совершенно свободно танцевала, играла и любовалась елкой. На сцене наиболее способные декламировали стихи, разыгрывали сценки и устраивали живые картинки. Везде царило веселье и оживление; в зале детишки танцевали, в столовой дамы Комитета угощали детей чаем с бутербродами, в фойе дети получали подарки. Беднейшие – получали бумазею на платье и костюмы, теплые платки и ботинки; более зажиточные – книги; и все без исключения – по мешку сластей и украшения с елки».
Не обошлось и без трагических случаев. Как сообщали газеты:
«В Пушкинском Собрании елка, устроенная 28 декабря 1909 г., закончилась катастрофой. Мальчик-швейцар Собрания Василий Федоров, нарядившись елочным дедом в ватный костюм, густо обсыпанный бертолетовой солью, принял непосредственное участие в танцах вместе со всеми. Народу на елку набралось много и в зале было тесно. Несмотря на это, кому-то из распорядителей пришла в голову нелепая мысль раздавать гостям комнатный бенгальский огонь. Через минуту искра, попав на костюм елочного деда, моментально превратила его в пылающий костер. Началась паника. Часть публики бросилась бежать в разные стороны.
К счастью, не все растерялись. Дверь, ведущую в сторону буфета, загородил какой-то мужчина и никому не позволял пройти. Как известно, к этой двери примыкает небольшая лестница, и на ней остался бы, по всей вероятности, не один детский труп.
Между тем в зале огонь с несчастного В. Федорова перешел еще на одного костюмированного ребенка и даму. Их скоро удалось отстоять от опасности, но В. Федорова огонь охватил всего. И благодаря лишь тому, что один из гостей, служащий фирмы “Чурин и Ко” П. Силаков, бросившись на горевшего мальчика, повалил его на пол и погасил огонь собственным телом.
В. Федоров и его спаситель П. Силаков оба получили сильные ожоги. Положение В. Федорова очень тяжелое, он находится в городской больнице».
В январе 1909 г. газеты беспокоились о нравах в Собрании приказчиков:
«Публика здесь какая-то особенная. Несмотря на извещение о том, что начало спектакля в 8 ч. вечера, публика собирается к 9 ч., а то и позже. К третьему звонку обыкновенно из зрителей никого нет на местах. Начинают собираться в зал только после поднятия занавеса, т. е. пол-акта проходит в толкотне и суматохе. Артистов почти совсем не слышно. Господа члены и постоянные гости, занимавшие “свободные места”, нередко гоняются с места на место имеющими подлежащие билеты на определенное место.
В антрактах, для препровождения времени, публика упражняется игрой в лото. Места здесь берутся с бою: добрая половина играющих, не исключая и дам, держа карты в руках, стоя ожидают свое счастье. Нередко, за недостатком места в комнатке, можно видеть игроков с картами в руках, прислонившимися к косякам и к стене коридора, напряженно слушающих выкрикивание номеров. В комнате для игры в лото накурено и душно. Не лучше ли было отвести для игры, если это так необходимо для посетителей Приказчичьего Собрания, – почти всегда пустующую комнату – залу, в которой в настоящее время стоят три испорченных автомата для сластей и открыток.
