В доснайдеровские времена и я был фанатом «Редскинз». Как было не любить команду победителей, ведомую такими орлами, как Сонни Йоргенсен и Билли Килмер! Это были дикие парни, анархисты, бузотеры и фрики, которые могли выиграть или проиграть по собственной прихоти, наплевав на терзания фанатов. Ставить на разницу в случае с «Редскинз» было то же самое, что бросать деньги на ветер, рассчитывая на удачу, т. е. поступать, как обычный наркоман, — так и делали многие наркоманы, но не все они были «обычными». Среди них встречались сенаторы США, президенты, сутенеры и увешанные золотом шлюхи из таинственных гаремов Гонконга, Турции и Лихтенштейна. В послевоенные годы эти люди обладали огромной властью. Они торговали алмазами, рубинами и атомными бомбами. Они редко спали, а их кровь всегда кипела. То были годы сумасбродства и беззакония во всем столичном округе.
Что возвращает нас к ненавидимому всеми Дэниелу Снайдеру.
В это воскресенье «Вашингтон Редскинз» в очередной раз, как какие-то вонючие скунсы, получили хорошую взбучку, но это мало кого взволновало. Болеть за «Редскинз» — уже не круто ни в Вашингтоне, ни где бы то ни было еще в англоговорящем мире. Президент США и ухом не повел, услышав о плачевной судьбе «Редскинз». Они — худшая команда в НФЛ, и их владельца только ленивый не поливает грязью.
Но Дэниела Снайдера это ничуть не беспокоит. Он — богатый и занятой человек. Всеобщее презрение и насмешки его не волнуют. Он слишком занят, поскольку владеет «Редскинз» и новехоньким, суперсовременным произведением искусства — стадионом «Федэкс-филд», где его команда играет по девять игр каждый год.
Снайдер купил и то и другое в 1999 году за 800 млн долларов, и некоторые считали, что это многовато. Но Дэн проигнорировал все предупреждения и потратил еще 100 млн на переоборудование стадиона, а именно на создание новых роскошных VIP-лож и замену стальных балок на модернизированные стеклянные, чтобы люди, сидящие на местах по 100 долларов, лучше видели поле. Средняя цена билета на «Федэкс» — 92 доллара; это самые дорогие билеты в НФЛ, и даже хот-дог за 12 долларов и кружка пива за восемь не входят в стоимость.
Дороговато для билета на спортивный матч, хотя и в сравнение не идет со стоимостью мест для Джека Николсона на играх «Лейкерс» и складных металлических стульев в ложе губернатора на Кентуккийском дерби. Но это все-таки самые лучшие места, и их покупают во что бы то ни стало, тем более владельцы строительных компаний и звезды Голливуда, которым нужно засветиться для рекламы своих фильмов, но не попасть при этом на шоу Леттермана.
Скажи мне, Бритни, зачем цыпленок перебегал дорогу?
Да потому что он хотел, чтобы его заметили. Цыпленок — крутой и сообразительный. Он вкладывает в самого себя, пока не сопьется — и тогда у него не будет будущего. Но он по-любому выиграет. Если цыпленок, переходящий дорогу, выглядит ярко и экстравагантно, то скоро он станет богатым и знаменитым. А если он раздражителен и невротичен, то исчезнет с глаз долой. Таков закон дороги.
Но зачем все это Дэниелу Снайдеру? Он что, глуп, как цыпленок на автостраде? Он настоящий дурак?
Нет. Владельца «Редскинз» как только не называли — и жадным говнюком, и упрямым ослом, и скотиной, — но только не дураком. Снайдер — серьезный бизнесмен, вращающийся в высших столичных сферах, в месте средоточения политической власти в стране опасно фрустрированных воителей, помешанных на футболе и личной безопасности. Для бизнесмена это неустойчивый климат: они требуют решения проблемы, и Дэниел Снайдер считает, что оно у него есть. Все, что ему нужно, — это найти подходящий рынок сбыта.
Вот откуда взялись «Редскинз». Команда, лишившаяся лидера, пешка в большой игре Снайдера — в схеме, разработанной для того, чтобы заманивать сбитых с толку болванов на его футбольный стадион будущего, предлагая им исключительно безопасное пространство, где они могут расслабляться в спокойствии и комфорте столько, сколько нужно, пока их не отпустит страх.
По сути, неплохая идея — окруженный стенами город с высокотехнологичной системой безопасности и жестко контролируемой системой доступа, и все уже обкатано на Суперкубке, когда весь американский народ един и веселью нет конца.
Да, господа, молодой Дэниел определенно знает, что делает. В его безумном расточительстве есть расчет. Не такой уж он и псих! Хо-хо! Я уже записался в члены первого настоящего фан-клуба «Редскинз» в Лэндовере — месте, которое Майкл Джордан и его суперкрутые «Вашингтон Уизардс» тоже называют своим домом. Снайдер пока еще не стал владельцем «Уизардс», но, как говорят, заключает сделку. Майкл будет играть еще лет двадцать, а Дэн будет называть его «напарник».
Что касается «Редскинз» — они опустятся на самое дно, все, включая тренера Шоттенхаймера и всех его облажавшихся родственников, а затем будут медленно возрождаться за счет драфта. Для фанатов команды это будет долгий и болезненный процесс, но в конце их ждет такая победа, что они останутся довольны до конца жизни. Снайдер им это гарантирует. Он уже владеет самым дорогим футбольным предприятием в истории этой игры и стадионом «Федэкс» с его 88 000 новых сидений, торговым пассажем и парковкой на 9 га, а также вооруженными охранниками, готовыми разделаться со злобными незваными гостями. Их освежуют и пустят на гамбургеры идеальной прожарки.
Мы говорим здесь о новом типе города, ребята, о спортивной Мекке, о царстве безопасности, где нет чудовищ, способных напугать кротких любителей футбола. Дэниел амбициозен. Он любит музыку и дружелюбных людей с наличными. Это его мечта и его страсть. У него достаточно роскошных лож и довольно пива для членов клуба. Добро пожаловать в жизнь на стадионах!
Футбол в царстве страха
В воскресенье вашингтонские «Редскинз» снова проиграли, но не они стали худшей командой НФЛ. Это звание заслужили «Детройт Лайонс», которые в ночь на понедельник всплыли кверху брюхом в матче с «Сент-Луис Рэмс». В этом аттракционе неслыханного провала они продули со счетом 0:35 и чуть не угробили этим своего нового главного менеджера. Мэтт Миллен пытался спрятаться от камер Эй-би-си. Ближе к концу этого кошмара они показали его, сидящего в одиночестве в пустой ложе, в то время как великолепные нападающие «Сент-Луиса» носились туда-сюда по полю, накрывая его, как вода, бегущая с вершины холма. Я ставил на 31 очко и все равно выиграл. Бывают дни, когда даже победа оказывается настолько безрадостной, что не хочется отмечать ее.
Когда игра закончилась, я выпил сока и позвонил Джону Уилбуру на Гавайи.
— Не падай духом! — начал я. — Подумай о военных новостях. Мы побеждаем, и британцы по-прежнему с нами.
Уилбур был прославленным нападающим сначала в «Редскинз», а потом в «Детройт Лайонс» в их лучшие дни. И я боялся, что где-то там, на краю Америки, он сейчас погружается в глубокую депрессию. Но я ошибался.
— Да к черту эту войну, плевать на нее! — проорал он в трубку. — Это, наконец, случилось! «Вашингтон» сделал это! Они побили разницу! Я крупно выиграл!
