Спроектированный и построенный Сенмутом, великим зодчим царицы, храм пережил множество бедствий. Он пострадал как от рук людей, так и от сил природы. Валуны, упавшие с нависающих над ним скал, заблокировали и обрушили многие части, ветер и солнце подточили камень, а человеческая деятельность оказалась еще более пагубной. Эхнатон, если это действительно был он, удовольствовался тем, что сбил изображения и надписи, которые посчитал нечестивыми, но не тронул само здание. Позднее камеры верхнего двора использовались для бальзамирования, причем химические вещества, использовавшиеся в этой страшной работе, сваливались грудами там же. Кроме того, бальзамировщики держали там выставленные на продажу саркофаги, чтобы родные усопших могли выбрать то, в чем следовало хоронить своих близких. Запустение превратило пространство храма в место удобное для погребений, тем более что земля, на котором он стоял, продолжала считаться священной. Когда древняя вера пала, а место старой религии заняло христианство, те, кто желал удалиться от мира и посвятить себя молитвенной жизни, находили в этих дворах и колоннадах подходящий приют. Вскоре в верхнем дворе был сооружен монастырь с открывающейся на равнину высокой колокольней; с помощью кирпичных стен колоннады были разделены на кельи, а так как языческие скульптуры неизменно почитались за бесовские образы и обиталища злых духов, монахи, обрушившись на проклятых идолов с достойным Эхнатона благочестивым и яростным рвением, разгромили их. С тех пор там не осталось ничего, что мешало бы благочестивым раздумьям отшельников, и они, радуясь, что им не грозит участь поклонявшихся языческим идолам, сосредоточились на мыслях об ином мире.
К сожалению, первые египтологи были далеки от понимания того, что каждый исторический период обладает собственной, присущей только ему ценностью; снося коптские строения, они даже не оставили их описания, не задумываясь о том, что развалины раннехристианского монастыря, даже если обитавшие в нем монахи, как, впрочем, и большинство коптов V и VI столетий, и были невежественны, могли пролить значительный свет на жизнь и верования людей того времени. Мариетт нанес такой же ущерб Абидосу, опять-таки не оставив никакой описи. Оплошности и потери в археологии невозможно исправить, и наши знания об эпохе, когда христианство, прокладывая себе дорогу, боролось за собственное существование, в силу этих невосполнимых потерь становятся скуднее.
XXIII
Дейр-эль-Бахри. Храм XI династии
Это хорошо сохранившийся храм периода между Древним царством и великими храмами XVIII династии и является заупокойным храмом двух царей, Ментухотепа II, который начал строительство, и Ментухотепа III, который его завершил. План храма уникален, ибо он состоит из пирамиды в центре, находящейся на платформе, вырезанной в скале и окруженной колоннадами.
Пирамида, от которой почти ничего не осталось, имела в основании всего лишь шестьдесят квадратных футов; она была чисто архитектурным элементом и не несла никакой функциональной нагрузки. В погребальную камеру фараона попадали с внешнего двора, и находилась она в скалах за пирамидой (илл. XXIX, 2).
Храм построен на двух террасах и ориентирован с востока на запад, подойти к нему можно было с равнины по аллее, где до сих пор сохранились выкопанные в земле ямы для посадки деревьев. Аллея вела к большому двору, где с западной стороны стояла крытая колоннада из двух рядов квадратных колонн. Передняя часть стены у основания скалы верхней террасы была украшена скульптурой.
Попасть с нижней террасы на верхнюю можно по пандусу. Он расположен не ровно по центру, а чуть сдвинут на юг. Необычно в этом пандусе то, что для его строительства использованы деревянные доски. Это отличает его от всех других пандусов в Египте, построенных из камня.
На верхней террасе находится пирамида, ее сердцевина сложена из необработанного камня, который находился в своего рода оболочке из тонкого белого известняка. С трех сторон пирамиду окружает колоннада из ста сорока восьмиугольных колонн, а стены, отделявшие колоннаду от пирамиды, были покрыты раскрашенными рельефами с изображением побед царя. Сами колонны украшены столь высокими горельефами, что скульптуры кажутся объемными. В колоннаде позади пирамиды находились молельни жриц, которых, видимо, приносили в жертву после смерти фараона, а затем хоронили рядом с ним, для того чтобы те сопровождали его в загробном мире. В Египте, где цивилизация достигла высокого уровня развития еще в глубокой древности, подобные жертвоприношения устраивались редко. Самым примечательным их примером служат царские гробницы I династии, где большинство захоронений женские, кроме них царь Ден (Удиму) также взял с собой в потусторонний мир карликов и собак: вокруг его гробницы нашлось не менее сотни погребений. Если подобные жертвоприношения и совершались в более поздние времена, что, впрочем, кажется сомнительным, то, конечно, не с таким чудовищным размахом. Все стены молелен или святилищ украшены сценами из жизни женщин, в том числе изображениями на такие непритязательные темы, как дойка коров или причесывание одной из жриц. Есть также прекрасная сцена с царем, восседающим на троне в венце Верхнего Египта. На востоке от пирамиды находилась колоннада, ведущая в камеры, где хоронили этих несчастных.
На западе от пирамиды находится двор, от которого начинается дорога длиной в пятьсот футов, идущая вниз по склону к гробнице Ментухотепа III. Последний погребен в алебастровом саркофаге в выложенном гранитом помещении, сохранившемся до наших дней. Как показала инспекция, отправленная судьями XX династии по делу двух банд расхитителей гробниц, судимых в Фивах за взлом царских склепов и кражу и порчу содержимого, гробницу Ментухотепа не тронули. Но за три тысячи лет, истекших со времени суда, гробницу успели разграбить, мумию вынести и уничтожить, и от всех богатств, погребенных вместе с фараоном, остались только статуэтка да пара ненужных ворам мелочей.
Молельня у скалы и высеченная ниша свидетельствуют о том, что храм предназначался для поклонения не царю, а другому божеству, и этим божеством, вероятно, была богиня Хатор. Хотя нет сомнений, что в восточной части Фив поклонялись Амону, есть свидетельства о том, что в западной части главенствовала Хатор или, во всяком случае, какая-то богиня, которой поклонялись то как фиванской богине луны, то в образе коровы или женщины. В эпоху XVIII династии в коридоре на северо-западе пирамиды было устроено святилище Хатор. Сооруженное из камня, оно обильно украшено скульптурой и расписными рельефами. В святилище находилось знаменитое изваяние коровы, хранящееся теперь в музее Каира. Статуя вырезана из известняка в натуральную величину и изображает корову Хатор, пробирающуюся сквозь заросли тростника. Как святилище, так и корова являются совместным творением Тутмоса III и его сына Аменхотепа II, так же тесно сотрудничавших здесь, как и при строительстве храма в Амаде. В данном случае Тутмос, видимо, построил и отделал святилище, а Аменхотеп позаботился об изваянии.
XXIV
Рамессеум
Храм, известный под названием Рамессеум, является центром огромного архитектурного комплекса. Храм был построен Рамсесом II для погребальных ритуалов, но, подобно всем фиванским заупокойным храмам, был также посвящен богу – в данном случае, как это было принято, Амону (илл. XXX, 1).
