XL
Герф-Хусейн
Храм Герф-Хусейн находится на западном берегу Нила, часть его высечена в скале, часть построена. Это один из множества храмов, которыми Рамсес II украсил Нубию; часто утверждают, что это всего лишь бледная и неудачная копия большого скального храма Абу-Симбел. К сожалению, точное время основания обоих храмов неизвестно, так что невозможно со всей уверенностью утверждать, является ли Герф-Хусейн копией, прототипом или независимым строением. Но если сравнить планы обоих храмов, становится ясным, что внешний вид храма Герф-Хусейн не соответствует Абу-Симбелу, что же касается внутреннего убранства обоих храмов, то они схожи только осирическими колоннами фараона – основателя обоих храмов (илл. LVI, 2).
Пилон, который когда-то находился при входе в храм Герф-Хусейн, видели многие путешественники начала XIX века и оставили его описания. Теперь он полностью разрушен, вероятно, ежегодные наводнения подрыли его фундамент. Вместе с ним исчезла аллея сфинксов и четыре статуи, стоявшие у пилона, которые видны на плане Франца Гау.
На передний двор (А) поднимаются по лестнице, отчасти он вырублен в скале, которая образует стену примерно в половину его длины с каждой из сторон, остальная часть стены сложена из каменных блоков. Первоначально со всех четырех сторон двор окаймляла колоннада, имевшая каменное перекрытие; колонны на восточной ее стороне были папирусовидного типа, с западной стояли оси-рические статуи Рамсеса, позади каждой из которых находились четырехугольные столбы (илл. LVI, 1).
В западном конце переднего двора, в скале, находится узкая дверь (В), причем скала обработана в форме пилона. Узкая дверь ведет в высеченный в скале зал (С), украшенный шестью огромными статуями Рамсеса в виде Осириса, по три с каждой стороны, они отмечают ось, идущую до святая святых. Площадь зала составляет сорок квадратных футов, высота колонн – двадцать восемь футов. С каждой стороны зала находятся по четыре ниши, расположенные таким образом, что их видно в промежутках между колоннами. В каждой нише стоят три статуи, вырезанные из прочного камня, статуи царя находятся между статуями двух божеств, так, как если бы он сам был богом. Расположение ниш и колонн таково, что, в какую бы сторону ни повернулся верующий, он увидел бы божественного царя. Божественная сущность фараона еще более выражена в рельефной сцене на восточной стороне зала, где Рамсес в роли фараона совершает приношение самому себе в роли бога.
Напротив входа находится еще одна узкая дверь, через которую можно попасть в малый зал (D) с двумя квадратными колоннами; это вестибюль, из которого открывается святая святых. Стены вестибюля покрыты рельефами, изображающими Рамсеса, который приносит дары богам Нубии и Египта, причем он сам входит в число этих богов. На севере и юге от вестибюля находятся длинные, узкие помещения, предназначенные для священных сосудов, которые использовались во время богослужений или для хранения приношений.
Три двери на западной стороне вестибюля ведут в центральное святилище (Е) – это главная святая святых храма. На рельефах божественные изваяния, как и в Абидосе, выносят в священных ладьях. Высеченная из камня платформа, куда устанавливали божественную ладью, стоит в центре главного святилища. Позади расположена ниша, где в торжественном полумраке в ряд сидят четыре главных божества храма: Хатор, Птах-Татанен, сам Рамсес и Птах. Два малых святилища не украшены.
За исключением четырех лишенных декора камер (F, G, H, I), куда можно попасть непосредственно из вестибюля, весь храм первоначально покрывали расписанные рельефы. Осирические колонны, безусловно, тоже были расписаны, почему весь храм отличался богатством красок. Однако впечатление едва ли могло быть столь же поразительным, как в египетском храме, поскольку нубийские скульпторы не обладали уровнем художественного мастерства, присущим их египетским коллегам. Гигантские фигуры, примыкающие к колоннам в залах, имеют внушительный вид благодаря своему размеру, но не отличаются тем изяществом и красотой исполнения, что фигуры того же фараона в его заупокойном храме – фиванском Рамессеуме. Стиль нубийских мастеров отличался брутальностью, все человеческие фигуры приземисты, толсты и тяжелы, тогда как египетские фигуры, будучи тоньше, нежели их человеческие прототипы, отличаются достоинством и красотой.
Мы не можем сказать определенно, зачем понадобилось экспортировать египетских богов так далеко на юг, ведь в Нубии было достаточно своих, местных божеств. Правда, египтяне, подобно грекам, имели обыкновение давать имена своих богов чужим. Тем не менее появление мемфисского Птаха в Герф-Хусейне и других областях Нубии в компании с Мандулисом или местными воплощениями бога-сокола выглядит странным.
Ничто не говорит о том, осматривал ли когда-нибудь Рамсес II этот храм лично. За строительство и отделку отвечал наместник царя в Эфиопии, и вряд ли он стал бы особо стараться, не имея перспектив показать результаты своей деятельности божественному монарху.
XLI
Дакка
Старейшая часть храма в Дакке была построена тем самым царем Эргаменом, у которого хватило смелости дать отпор всем мероитским жрецам, когда они велели ему смириться с принесением самого себя в жертву. Однако история этого места уходит в эпоху Среднего царства, о чем свидетельствуют размеры некрополей того периода, расположенных в пустыне к западу от храма. Везде, где бы ни появлялись египтяне, начиналось строительство храмов; и хотя одно поколение подчас разрушало работу предыдущего, это делалось ради того, чтобы восстановить ее в стиле своего времени. В древности молва о благочестии египтян распространялась по всему цивилизованному миру, так что Геродот имел основания говорить: «Они были первыми, кто поставил алтари, статуи и храмы богам». Поэтому весьма вероятным является предположение, что храм на этом месте существовал уже в Среднем царстве. По-гречески эта местность называлась Пселкис, что очень близко к оригинальной египетской форме Пер-Селк, Дом Скорпиона. Однако храм посвящен не богине в образе скорпиона, как можно было бы ожидать, а Тоту Пнубсу, причем слово Пнубс обозначает дерево, которое здесь считалось священным.
Эргамен был современником Птолемея II, Птолемея III и Птолемея IV, ко времени последнего из которых принадлежат некоторые скульптуры. Птолемей IX (Эвергет II) построил зал, и, наконец, при римлянах было перестроено святилище и добавлен пилон.
Храм, ориентированный с севера на юг, стоит на западном берегу Нила на заброшенном открытом участке недалеко от реки. Подойти к нему можно было по дороге, окаймленной каменными стенами и заканчивающейся у террасы. Хотя сейчас стены почти полностью разрушены, некоторые данные позволяют датировать их XVIII династией (илл. LVII, 1).
Римский пилон (А) почти цел и, хотя относится к более позднему времени, сохранил все особенности древней египетской архитектуры. Покатые стены, две башни, центральные ворота, карниз с выкружкой и желоба для шестов показывают, что старая традиция ничуть не утратила своей силы. Камень, который пошел на постройку, почти не поврежден временем, у него по-прежнему гладкая поверхность, почти столь же свежая, как в те дни, когда он был построен. Достойно упоминания внутреннее устройство пилона со сторожевыми комнатами и лестницами. Греческие и римские посетители храма поднимались вверх по ступеням пилона не для того, чтобы любоваться открывающимся сверху видом, но чтобы вознести молитвы Тоту Пнубсу, на камнях до сих пор сохранились оставленные ими знаки, которые должны были напоминать потомкам об их благочестии. Подобно туристам, как старым, так и современным, они не смогли побороть искушения дешевой известностью.
