Переглянувшись, опера пришли к общему выводу: все, больше пока в этом плане тут ничего не накопаешь.
– Хорошо… – сдержанно одобрил Лев и тут же задал неожиданный для Пыльчанина вопрос: – Нас интересует статистика по жертвам сексуального насилия, которые обращались в ЦРБ на освидетельствование. Такими данными располагаете?
– Да, на вашем щите объявлений мы только что обнаружили нечто очень любопытное, – подхватил тему Крячко. – А почему у вас освидетельствование жертв насилия проводится лишь два раза в неделю, да еще отведено на это суммарно всего четыре часа? И какой тут может быть график?! Насильники нападают вне всяких графиков. И освидетельствование должно проводиться сразу же, как только в полицию поступило заявление. А иначе все следы, необходимые для расследования, могут быть утеряны. Что за бред сивой кобылы с установлением каких-то сроков и часов?!
Судя по страдальческой гримасе хозяина кабинета, этот вопрос для него оказался более чем сложным. Помявшись, он занудливым голосом ударился в пространные пояснения о нехватке соответствующих кадров и недофинансировании медицины.
– У нас Антонина Хасановна и так работает с двойной, а то и с тройной нагрузкой… – посетовал он.
– Нам, пожалуйста, статистику! – напомнил Гуров.
– Ну, абсолютно точных цифр прямо вот так, «от фонаря», назвать не смогу. А если примерно, то в месяц у нас в районе случаев насилия, ну-у-у, десять-пятнадцать, не более…
– Десять-пятнадцать?! – недоуменно переспросил Станислав. – Да у вас тут населения-то во всем районе максимум тысяч тридцать! Это что же получается? На каждые десять тысяч человек населения в месяц (в МЕСЯЦ!) – минимум три случая насилия над женщинами?! Да у вас тут надо вводить комендантский час! Е-п-р-с-т! И вы считаете, что это немного?
– А если учесть, что обращаются с жалобой далеко не все и что минимум половину заявлений уездная полиция вообще не принимает, то что же у вас тогда творится на самом деле? А? – Гуров «одарил» хозяина кабинета жестким, изу-чающим взглядом.
Поняв, что сболтнул лишнего, Пыльчанин схватился за телефонную трубку.
– А давайте-ка я приглашу Антонину Хасановну? Пусть она вам даст информацию по этой теме. Доктор Чемаева лучше меня владеет подобной статистикой…
Вскоре после его звонка в кабинет вошла уже отчасти знакомая операм мегера, которая, покосившись в их сторону недовольным взглядом, опустилась на стул по соседству с Пыльчаниным. Приободренный ее появлением, главврач попросил докторшу рассказать о статистике ее работы в плане освидетельствования женщин, подвергшихся насилию. Скривив рот подковой, Чемаева желчно уведомила о том, что специальной статистики она не ведет, но может сказать заранее, что более чем половина обратившихся на освидетельствование – мошенницы, стремящиеся заработать денег таким недостойным способом.
– Нашли о чем беспокоиться, господа сыщики! – пренебрежительно фыркнула она. – Тоже мне, стихийное бедствие! Четыре пятых якобы жертв насилия – это, не побоюсь прямого текста, корыстные сучки. Они сначала сами вертят задницей перед мужиками, а потом бегут писать на них заявления: ой, ой, ой, помогите, меня изнасиловали! Я таких с порога вижу и каждой говорю в глаза: зря приперлась! Денег захотела? Хрен тебе, а не денег!
Похоже, такая желчная категоричность отчего-то встревожила Пыльчанина, и он, неуютно поеживаясь, заерзал в своем кресле.
– Это относится даже к несовершеннолетним? – без каких-либо эмоций суховато уточнил Гуров.
– А они-то чем лучше? Под носом еще зелено, а уже начинают корчить из себя барышень из высшего света. Ну, из этих-то, конечно, хотя бы половина и в самом деле пострадали не по своей вине. Но я и с ними не миндальничаю. Пусть ведут себя скромнее, тогда и насилия не будет. Это мое личное убеждение. И я не понимаю, почему именно эта тема так обеспокоила московские конторы? Что, в других местах такого не случается? Да везде одно и то же – это я знаю точно, и меня не переубедить!
– Мы вас переубеждать и не собираемся. Но вопрос о вашем соответствии поставим, – угрюмо буркнул Станислав. – И об уголовной ответственности. При таком отношении к людям работать вам надо не в больнице, а в конц-лагере!
Уязвленная сказанным, Чемаева сорвалась с места и, злобно крикнув:
– Я не желаю слушать это хамство! – ринулась было к двери, но жесткий окрик Гурова «куда?!» вынудил ее замереть на полпути.
– Сядьте на место и отвечайте на вопросы как положено, – все так же жестко продолжил Лев, указав пальцем на стул. – Вы себе на статью уже наговорили. И, кстати, на хорошую статью, с реальным сроком заключения.
В кабинете повисла гробовая тишина. Чемаева оцепенело замерла с недоуменно-глуповатым выражением лица. Похоже, только теперь она сообразила, что былая многолетняя безнаказанность сыграла с ней злую шутку, что зря она так разоткровенничалась. Издав осторожное «кха-кха», врачиха медленно вернулась на место. Впрочем, не в своей тарелке был и Пыльчанин. Боясь пошевелиться, он молча взирал на происходящее.
– Как явствует из сказанного вами, вы сознательно и даже демонстративно фальсифицировали результаты освидетельствования женщин, подвергшихся изнасилованию. – Гуров говорил спокойно и размеренно, но в этом спокойствии таилась какая-то опасная угроза. – Немалой части женщин вы отказали в освидетельствовании, хотя не имели на это никакого права. В том числе и несовершеннолетним. Кроме того, вы постоянно демонстрировали свое пренебрежение и даже презрение к потерпевшим, этим самым оказывая на них психологическое давление, чтобы они отказались от обращения в органы правопорядка для защиты своей чести и достоинства. То есть здесь можно заподозрить ваш корыстный интерес в плане получения каких-то вознаграждений от насильников, заинтересованных в том, чтобы их жертвы молчали. Гражданка Чемаева, вам светит по меньшей мере лет пять общего режима.
По мере того как говорил Лев, позеленелое лицо мегеры вытягивалось все больше и больше, меняя высокомерно-хамоватое выражение на испуганно-плаксивое.
– У меня теперь к вам всего лишь один вопрос: вы согласны сотрудничать с уголовным розыском? – пронизывающе взглянув на нее, жестко осведомился Гуров.
– Д-да! Ко… Конечно, я со-гласна… – уже совсем другим голосом кое-как выдавила она.
– Хорошо… Что вы знаете про маньяка, убившего четырех женщин?
– Да… Знаю я то же самое, что и все остальные, ничуть не больше других. Ну… Правда, одна женщина мне как-то рассказывала, что однажды она видела, как какой-то местный мужчина – до этого он уже попадался ей на глаза – сажал к себе в машину девчонку…
– Валерию Жажалову? – сразу же догадался Лев, внутренне почуяв, что это – реальная ниточка.
– Да, да, Лерку Жажалову… – подтвердила Чемаева. – В декабре дело было, она стояла на остановке в сторону Морюхи…
– А кто эта женщина и как ее найти? – тут же задал свой вопрос Станислав.
– Надо в журналах посмотреть… Видела я эту женщину первый и единственный раз. Она из приезжих, наверное. А была она у меня еще в апреле, приходила с чем-то там по женской… – Чемаева неуверенно поднялась со стула.
