И вот, в очередной раз выписав поворот, опера вылетели на высокий бугор, под которым синела широкая, обрамленная полосками камыша, лента Сазанки. Не сбавляя скорости, Лев отправил «Пежо» вниз по почти отвесному склону, а потом резко, едва не устроив «оверкиль», свернул вправо и на полной скорости вылетел на вершину другого холма. «Бэха», хоть сидевший за ее рулем и пытался не уступить хозяину «француза», на нижнем вираже скорость была вынуждена сбавить. Вылетев следом за «Пежо» на холм, водитель в самый последний миг вдруг обнаружил, что прямо перед ним настоящий обрыв, и, чтобы не улететь вниз, нужно немалое мастерство. А еще до него вдруг дошло, что тут все могут решить не только твердость рук, сила духа и отменная реакция, но и то загадочное, эфемерное «нечто», которое именуется удачей. Он попытался столь же лихо вырулить на очень крутой спуск, ведущий влево, чтобы догнать-таки зловредных беглецов, которые уже снова успели спуститься вниз и, обогнув провал, собирались опять идти на очередной подъем, но… Именно в этот самый миг правое переднее колесо «БМВ» ушло вправо всего лишь чуть-чуть больше того, чем требовалось… Можно было себе представить тот вопль, который раздался в кабине внедорожника, когда он вдруг резко юзанул в сторону обрыва и кувырком полетел вниз, вздымая тучи желтоватой пыли. Достигнув в свободном падении дна многометрового провала колесами вверх, «бэха» сплющилась, безжалостно зажав сидящих в ней между крышей и полом, и моментально занялась пламенем, вырвавшимся из-под капота. Дав по тормозам, Гуров выскочил из кабины и ринулся к уже разгорающейся «немке». Он хотел открыть заклинившиеся дверцы и вытащить тех, кто в ней ехал, но не успел – языки огня быстро охватили всю машину. Сквозь вой и треск буйствующего пламени со стороны «бэхи» донеслись полные ужаса, отчаянные, душераздирающие вопли, которые постепенно затихли.
– Похоже, капут Буксиру! – сдержанно констатировал подошедший следом Станислав.
– Досадно! Теперь нам уже многого не узнать про его дела и делишки… Я рассчитывал, что он и в самом деле долбанется, но не на том, а на этом склоне. Тут бы он точно просто лег, и мы бы взяли его без осложнений и проблем. А теперь что? Сама судьба и приговор ему вынесла, сама же и покарала.
– Вот! – Крячко назидательно вскинул указательный палец. – Судьба! А на суде он мог бы и отмазаться. Ну, дали бы ему лет пятнадцать – максимум! Вышел бы через год по УДО и – снова за старое. Да такому и пожизненный срок – не наказание, а поощрение для других, таких же, как и он сам. Согласись, пожизненное – это всего лишь эрзац «вышки», как реализация чьей-то идеи, что человек человека в рамках нормального общества принудительно лишить жизни не может – он не бог. Но общество несет громадные издержки из-за того, что вынуждено содержать всех этих упырей и людоедов в особых местах, обеспечивать их охраной и так далее. А тут еще западные либерасты-толерасты уже начинают требовать, чтобы этой швали и рациончик чуть ли не ресторанный давали, и медицинское обслуживание суперлюкс, и все удовольствия, вплоть до женщин… И это наказание?
– Резонно… – согласился Лев, глядя на начавшее затихать пламя и черный дым, тянущийся в сторону багрового заката.
Разговаривая, опера зашагали к машине, оставшейся на середине склона, до вершины которого они так и не успели подняться.
Вдруг в кармане Льва зазвонил сотовый, и запиликавший вызов означал, что звонит незнакомый абонент.
Голос, раздавшийся в трубке, Гурову и в самом деле был незнаком. Хрипловатый басок, не представившись, не поздоровавшись, бесцеремонно поинтересовался:
– Гуров, сколько хочешь за блокнот Буксира?
– О-о, я так понял, «синедрион» свой голос подает? – отреагировал Лев, не тая сарказма. – А ты откуда знаешь о блокноте? Сам Буксир, что ли, раззвонил?
– Может, и Буксир… Кстати, он тебя еще не догнал?
– Нет. Он теперь больше уже никого не догонит. Его физическая оболочка в данный момент догорает в машине, а бестелесной, надо думать, уже организована горячая встреча в аду. В рай-то ему уж точно не попасть.
– Он сгорел в своей машине? Ты его, что ль, грохнул? – В голосе незнакомца прозвучала некоторая оторопь.
– Нет, виной тому кривые руки его водилы и слишком крутой обрыв, под который улетела «бэха». А «синедрион», следует понимать, решил перехватить инициативу и прикупить блокнот себе? А что, если я его уже продал другим покупателям? Стоит-то он ой как дорого!
– Ну, ну, ну! Продать ты его вряд ли успел – за твоими перемещениями мы следим внимательно. Можем даже сказать, где сейчас находишься. Ты на берегу Сазанки. Небось собираешься ехать на Жуковского, располагаться на ночлег?
– Да теперь какой уж тут может быть сон? – с многообещающими нотками в голосе парировал Гуров. – До сна ли тут, если запахло колоссальными бабками и ставки начали взлетать? Я ж так понимаю, «синедрион» пойдет на все, чтобы завладеть блокнотом? На любые крайности? То-то же… Короче, нас тут двое, мы посоветуемся, подумаем – сколько запросить и как организовать передачу, чтобы не лохануться.
– И как долго собираешься думать? – уже с раздражением в голосе спросил незнакомец.
– С полчаса, не более.
– Пятнадцать минут! – категорично отрезал тот.
– Ну, пятнадцать так пятнадцать… – спокойно согласился Лев, нажимая на кнопку отбоя.
– Что думаешь делать? – спросил Станислав.
– Для начала надо найти «жучка», который выдает наше местоположение.
Воспользовавшись специальной программой, загруженной в телефон Гурова информационщинками главка, опера без труда обнаружили под днищем авто искусно спрятанный у заднего моста шпионский «радиомаячок», похожий на заколку для галстука. Как видно, его установили настоящие профи по этой части – без телефона-детектора найти его приятели вряд ли бы смогли. Разглядывая этот хитрый гаджет, Крячко сердито буркнул:
– Молотком эту заразу долбануть – и пусть ищут нас, как в той песне, на карте у озера Байкал…
– Зачем? Сейчас в какое-нибудь воронье гнездо закинем, и пусть они его там пеленгуют сколько влезет…
Эта мысль Станиславу очень понравилась, и он тут же начал ее развивать, прикидывая: а не лучше ли было бы «маячок» не в гнездо закинуть, а прицепить к самой вороне? Или к кому-нибудь еще? Например…
– О! Глянь! Какой удачный вариант! – обрадованно воскликнул Стас, указав на бродячего барбоса, который пробегал невдалеке и остановился, с интересом глядя на людей. – Собака, да еще и с ошейником! Это то, что нужно! Песик, песик, иди сюда! Мы тебя угостим бутербродами. С колбаской! – и призывно засвистел.
Добежав до машины, он достал из кабины пакет с бутербродами, которые наготовила им Римма. И хотя пес незнакомцев явно побаивался, голод пересилил его осторожность и он рискнул подойти. Пока барбос уминал угощение, Крячко закрепил на его ошейнике «маячок».
– Да отдай ему все бутерброды, мы с голоду не помрем, – наблюдая за его манипуляциями, махнул рукой Лев. – А то, видать, давно уже не ел бедолага, вон какой худой…
