– Поехали осматривать территорию? – Крячко с хрустом потянулся. – Эх, а жрать-то хочется-а-а-а… Да, угостили мы собачку, зато теперь сами будем голодные как собачки…
– В бардачке лежит пачка галет, есть у нас еще и воды целая бутыль. Так что можешь малость подкрепиться, – садясь за руль, предложил Гуров.
– Тебе половина и мне половина – ага! – пропел Стас, раздирая упаковку галет и с хрустом откусывая твердое флотское печенье.
Вырулив к улице Жуковского со стороны пляжа, Лев свернул влево, и опера поехали по разбитой грунтовке куда-то в темноту, мимо мелькающих в свете фар кустов шиповника и молодых осинок. Через какое-то время, хрустя печеньем, Крячко обеспокоенно поинтересовался:
– Лева, мы мимо химбазы еще не проскочили?
– До нее еще метров двести. Я засек по спидометру… – ответил Гуров, тоже доставая из пачки галету.
– Да?! – Стас недоуменно хмыкнул. – А мне показалось, что километра три уже отмотали. О! Гляди! Дорога вправо ответвилась.
– Да, похоже, приехали! – согласился Гуров.
Он круто свернул вправо, и лучи фар, описав полукруг, выхватили из темноты уже покосившуюся стену из железобетонных плит в окружении разросшихся кленов, осин и тополей. Подъехав поближе, они увидели в ограждении широкий прогал, который, скорее всего, некогда был воротами. В свете фар можно было рассмотреть остатки складских помещений, груды бетонных обломков и скособоченный домишко, точнее большую будку, некогда сколоченную из досок и теперь уже прогнившей жести.
Спрятав машину в зарослях подальше от территории, опера, прихватив с собой автоматы и подсвечивая себе путь фонариком, прошли к сторожке. Внутри она представляла собой типичный бомжатник. На двух грубо сколоченных топчанах лежали полусгнившие матрацы. Пол был усыпан пустыми бутылками, банками, пластиковыми пакетами и обрывками газет. В центре помещения на трех ногах кособочился самодельный, грубо сколоченный стол, к которому была прилеплена толстая стеариновая свеча.
Размотав захваченные с собой мотки полипропиленового шпагата, приятели привязали длинный шнур к одной из ножек стола. Затем связали из бутылок что-то наподобие гирлянды, к которой также привязали длинный шнур. Еще один шнур опера привязали к дырявому полусплющенному ведру. В завершение всех этих манипуляций все три шнура протянули к расположенному метрах в тридцати от сторожки полуразрушенному железобетонному боксу.
В это время на телефон Гурова пришел звонок от Григоренко. Владимир сообщил, что с Мухто ничего не получилось из-за того, что того в самый последний момент кто-то куда-то вызвал.
– Лев Иванович, все прошло как по маслу. Мы уже прикидывали, в какое кафе отправиться, и тут ему, как назло, пришел звонок. Как я расслышал, кто-то ему сказал: «Ты где там? Давай быстро сюда!» Ну, он бегом к машине… Правда, кое-что у него узнать удалось. Когда мы обсуждали, куда бы податься, чтобы там покутить, я предложил махнуть в сауну «Онтарио». Их у нас тут две. «Онтарио» считается элитной. И Никита мне по секрету сообщил, что туда сегодня лучше не соваться – все равно не пустят. Сегодня там «оттягивается» ВИП-клиентура. Ну, я сразу это дело уловил: а не главари ли там парятся?
– А где оно, это «Онтарио»?
– На территории бывшего хлебозавода. Это в той стороне, где и ДРСУ. Что там и где находится – я хорошо знаю. В прошлом году мне пришлось брать тамошнего сбрендившего банщика, который перепил и ножом тяжело ранил клиента. Я, Лев Иванович, вот о чем сейчас подумал: а нам что важнее – взять Тыркина и прочих или этот самый «синедрион»?
Сразу же поняв, что он имел в виду, Гуров ответил вопросом:
– Полагаешь, если будем брать местных, главари каким-то образом об этом смогут узнать и смыться?
– Ну, не исключаю… – откликнулся Владимир.
– М-да-а… «Синедрион» для нас, конечно, намного важнее. Слушай, Володя, а что, если тебе, прикинувшись эдаким «пинжачком», попробовать съездить в «Онтарио» и на месте уточнить: ВИП там в сауне или не ВИП? Ну а потом доедешь до РОВД и реализуешь запасной вариант по забросу «дезы». Кстати, мы уже на месте, ждем «гостей». Не исключено, совсем скоро прибудет спецназ.
– Понял, Лев Иванович, приступаю – гоню в «Онтарио»! – бодро произнес капитан, и в телефоне раздались короткие гудки.
Минут через пять после этого разговора сотовый Льва зазвонил снова. Человек, представившийся как майор Романов, сообщил, что группа спецназа в количестве полувзвода уже миновала Орехово. Чтобы не быть расшифрованными, спецназовцы едут в фургоне, замаскированном под продуктовый. Следом за ними идет автозак, который будет ждать конца операции на ореховском берегу. Определившись с будущей диспозицией команды спецназа, Гуров подробно рассказал, где именно они находятся со Станиславом и что конкретно предстоит сделать бойцам спецподразделения.
Сразу же после этого он набрал номер «крутогона» и, услышав в телефоне уже знакомую басовитую хрипотцу, лаконично спросил:
– Блокнот еще нужен? Или уже нет?
– Или уже да! – зло огрызнулся тот. – Ты где сейчас, Гуров? Здорово ты нас провел с радиомаячком… Да-а-а! Хотелось бы знать, каких фокусов от тебя ждать дальше? И чего ты вообще хочешь?
В отличие от своего раздраженного собеседника, Лев говорил спокойно и, можно даже сказать, умиротворенно:
– Для начала о том, где мы сейчас. Мы в пределах Горбылева. Но не на квартире, а… В одном достаточно укромном месте. Чего хочу? С учетом нервотрепки, всех этих погонь и, соответственно, вынужденного перерасхода серого мозгового вещества, – двадцать миллионов. Причем, заметь, не долларов, а всего лишь рублей!
В телефоне несколько мгновений царила напряженная тишина. Наконец неизвестный, ошарашенно фыркая, возмущенно возопил:
– Гуров, ты, часом, там не охренел?!!
– Убавь обороты и фильтруй базар, почтеннейший! – с ледяным спокойствием парировал Лев этот жлобский выпад. – Судя по тому, какие бабки лежат на счетах, номера которых значатся в блокноте, двадцать «лямов» – это даже не кусок пирога, а его смешные крохи. На счетах миллионы долларов и евро, а ты мне закатываешь истерики из-за каких-то сраных копеек.
– Ни хрена себе – «копейки»!.. Что?.. – прервался неизвестный, отвлекшись на кого-то из своих компаньонов. – Что ты говоришь?
Около минуты с кем-то о чем-то переговорив – из телефона доносились лишь едва различимые отзвуки спора, – «крутогон» через какое-то время издал громкое «кха!» и заговорил уже совсем в другом ключе:
– Лады! Твоя взяла. Двадцать так двадцать. Но нам нужно часа три, чтобы набрать такую кучу бабла. Сейчас наши ребята поедут в область, там нашинкуют из банкоматов. А пока давай определимся, где и как обменяем бабки на блокнот.
– Перекресток на базу отдыха знаешь? Твои люди туда приезжают, оставляют там сумку с деньгами и отъезжают от этого места метров на триста. Наш человек ее берет, проверяет и, если с баблом все в порядке, оставляет другую сумку с блокнотом. Все!
