В разговоре снова повисла продолжительная пауза. Мадам Бордо задумалась о чем-то своем. Конев бестолково поерзал на стуле, развернул фоторобот изображением к себе, а затем снова выставил его перед свидетельницей.
– А я так и не отважилась, – с неприкрытыми нотками грусти в голосе призналась она.
– На что не отважились?
– На замужество. Дважды мне делали официальное предложение, и я дважды отказывалась. Прими я хотя бы одно из них, вся моя жизнь сложилась бы по-другому. Но я испугалась… Испугалась за свою независимость. Очень уж не хотелось мне ее потерять… А сейчас это даже звучит забавно. Кстати, я не знаю его.
– Кого?
– Человека, чей фоторобот ты продолжаешь держать перед собой, как транспарант Сталина на демонстрации в День Победы. Мне это лицо не знакомо. Я могу лишь предположить, что это кто-то из наемников Бушманова. Но их у него столько, что запомнить каждого невозможно. Не говоря уже о том…
Звук разбитого стекла заставил Конева резко обернуться. Рука при этом машинально рванулась к наплечной кобуре. Между одной из ячеек мелкой решетки на окне появилось пулевое отверстие диаметром в девять миллиметров, от которого тут же в разные стороны, подобно паутине, потянулись многочисленные трещины. Он выхватил пистолет и вскочил на ноги, опрокинув стул. Бросил короткий взгляд на мадам Бордо, и лицо его мгновенно покрылось мертвенной бледностью. Женщина плавно, как в замедленной съемке, заваливалась на левый бок. Из правого уха по направлению к подбородку тянулась тонкая струйка крови.
– Вот черт!
Конев кинулся к свидетельнице, рухнул перед ней на колени и схватил за руку. Глаза мадам Бордо закатились. Пульс на запястье отсутствовал.
– Твою мать! – Держа ствол направленным на окно, лейтенант вскочил на ноги и быстро выудил из кармана мобильник. – Опергруппа – на выход! Живо! Чего?.. Говорит лейтенант Конев. Повторяю: опергруппа – на выход! Быстро! Я уже спускаюсь… – Он отключил связь и снова выругался: – Ну надо же так вляпаться! Черт!
Покидая кабинет, Конев еще раз обернулся на зарешеченное окно. Кем бы ни был стрелявший, производить новый выстрел он не собирался. Киллера интересовала только одна цель. И он ее уничтожил.
Лейтенант сбежал вниз по лестнице, толкнул от себя дверь и выскочил наружу. Пятеро бойцов в камуфляже ожидали его приказаний. Один из них на шаг выступил вперед и слегка приподнял дуло автомата.
– Снайпер! – коротко сообщил Конев. – Юго-западное направление! Прочешите окрестности… Проверьте каждое здание, каждую крышу, каждый заброшенный чердак… Оцепите периметр! Преступник предположительно одет во все черное. Задерживать всех подозрительных личностей.
Боец коротко кивнул и резко развернулся к остальным:
– Вы слышали приказ! Исполнять!
Все дружно сорвались с места. Задрав голову, Конев цепким взглядом пробежался по окнам зданий на противоположной стороне улицы. Костяшки пальцев, сомкнувшихся на рукоятке табельного оружия, побелели от напряжения.
– Вот же дерьмо!..
Глава 6
– Сожалею, парни. Закрытая вечеринка.
Здоровяк в голубой рубашке с двумя расстегнутыми верхними пуговицами, занимавший свое дежурное место на входе в клуб «Грация», решительно преградил сыщикам дорогу. Крячко пристально окинул его с ног до головы. Человек Бушманова был на голову выше Станислава и почти вдвое шире в плечах. «Кольт» тридцать восьмого калибра покоился в наплечной кобуре, и здоровяк даже не счел нужным прикрыть оружие пиджаком.
Гуров достал удостоверение, раскрыл его и представился:
– Главное управление уголовного розыска, полковник Гуров. Это – полковник Крячко. Нам нужно поговорить с Анатолием Бушмановым. Он здесь?
Здоровяк, даже не взглянув на документ, презрительно скривился:
– Да хоть из президентского аппарата. Говорю же, заведение закрыто. Спецобслуживание. Анатолий Викторович никого не принимает. Он, типа, болен… Немного. Так что извиняйте, парни, внутрь вам никак. Заходите на следующей неделе… Но лучше предварительно позвонить.
– Слушай, ты, тупоголовый! – Крячко выступил вперед и почти вплотную сблизился с охранником. Сурово взглянул на него снизу вверх и как бы ненароком расстегнул пиджак так, чтобы здоровяк смог увидеть и его кобуру. – Твой босс подозревается в организованных убийствах…
– Ну, это не впервой.
– Что «не впервой»?
– Подозревается не впервой. – Большие, навыкате, как у рыбы, глаза охранника были практически неподвижны. – Анатолий Викторович всегда в чем-то подозревается. Такая судьба у человека… Но пустить вас внутрь я все равно не могу. Угрозы и оскорбления тут не помогут… Если у вас только нет какой-то официальной бумажки. Типа ордера на арест или что-то в этом роде… Но у вас, судя по всему, ничего нет. Так что топайте с миром, парни. Не доводите до греха.
– Ты нам угрожаешь, что ли? – прищурившись, процедил Крячко.
– Боже упаси! – с прежним спартанским спокойствием парировал здоровяк. – Я вежливо прошу вас отчалить. Конфликты никому из нас не нужны.
Двойная широкая дверь за его спиной распахнулась, и на улицу вышел еще один охранник. Он был немного ниже товарища, но в ширине плеч не уступал ни на йоту. Точно такая же плотно облегающая тело голубая рубашка, точно такая же кобура на плече… Парень пристроил во рту сигарету и мрачно мазнул взглядом по сыщикам.
– Че? Какие-то проблемы, Димон?
Первый охранник, даже не повернувшись в его сторону, ответил:
– Нет никаких проблем. Товарищи из органов настаивают на немедленной встрече с Анатолием Викторовичем, а я культурно и вразумительно разъясняю им, что это невозможно.
– Это факт, – подтвердил второй охранник и закурил. – «Грация» закрыта на спецобслуживание.
– Мы это уже слышали, – ухмыльнулся Гуров.
– Тогда какие еще вопросы? – пожал плечами охранник.
Крячко стиснул зубы. Не в его правилах было пасовать перед первым же препятствием. И Станислав никогда не любил отступать. Тем более отступать позорно. Пальцы правой руки полковника сжались в кулак. Его и первого охранника разделяло расстояние вытянутой руки. Крячко знал, что сумеет опрокинуть здоровяка стремительным профессионально выверенным апперкотом. Второй охранник, конечно, успеет достать оружие, но тут уже прикроет Гуров. Стас плавно перенес вес тела на левую ногу и изготовился к атаке. Визави насторожился, почуяв что-то неладное…
Рукопашного столкновения было не избежать, если бы в эту минуту на парковочную стоянку перед центральным входом в «Грацию» с диким ревом не ворвались два черных внедорожника с блестящими хромированными решетками. Один из автомобилей, взвизгнув тормозами, резко развернулся на девяносто градусов и замер, перегородив выезд с парковки. Второй прокатился чуть дальше. Все четыре дверцы распахнулись одновременно.
