– А если в итоге будет ничья?
– Ничьей не будет, – отрицательно качнул головой Шустрый. – Я лишь привел аналогию с шахматами, но это совсем другая игра. С другими правилами.
Он допил свое пиво. Две другие кружки остались нетронутыми. Крячко прошел еще немного вперед и занял место на лавке с противоположной стороны стола. Положил перед собой пистолет, вроде бы случайно направив дуло в грудь Шустрому, и, прищурившись, заговорил:
– Бушманов… А вернее, кое-кто из его доверенных людей, с кем нам удалось пообщаться, отрицают свою причастность к нападению на мадам Бордо.
– Это их право, – невозмутимо ответил Шустрый. – Отрицать или соглашаться. Я знаю наверняка, что это дело рук Бушмана.
– С чего такая уверенность?
– Больше некому.
Тем временем Гуров поманил к себе дулом пистолета сначала мужчину с татуированной головой, а затем и «качка» с кустистыми бровями. Оба подручных Шустрого, завернутые в простыни, послушно приблизились к полковнику, не совершая никаких резких движений. Гуров бросил им наручники и коротко потребовал:
– Друг к другу!
Шустрый буквально на пару секунд прервал свою дуэль взглядов с Крячко и со скучающим выражением на лице оценил, как его подельники покорно сковали себя металлическими «браслетами». Гуров подтолкнул задержанных к выходу из сауны. Он был мрачен и задумчив. Так случалось всегда, когда в его голову закрадывалась какая-то обрывочная мысль, которую никак не удавалось оформить в полноценную картинку.
– Бросай эти задушевные беседы, Стас, – посоветовал он напарнику. – Тащи его в машину. В управлении разберемся.
Шустрый поднялся из-за стола раньше оперативника.
– Я могу одеться? – с достоинством поинтересовался он.
– Там не холодно, – парировал Станислав и продолжал: – На юбилее у Бушманова, как мы слышали, было много криминального элемента. Спровоцировать стрельбу мог кто угодно. Любой из них… И любой из них может быть причастен к событиям, случившимся после. В том числе и к нападению на мадам Бордо. Так, повторюсь, с чего такая уверенность, что это дело рук именно Бушманова?
– Ты можешь повторяться сколько угодно, – усмехнулся Шустрый, – но мой ответ будет прежним: больше некому. Да, в «Алмазном небе» было немало людей, чьи интересы, скажем так, расходились. Но все эти интересы в итоге все равно были замазаны на Бушманове. И никто не хотел войны… Война – это всегда потери. И человеческие, конечно, но в первую очередь финансовые. А Бушману нужна была война. Он готов был на любые жертвы, лишь бы уйти от ситуации, которую ему навязывали…
– Ты навязывал?
– Не я, а те, кто стоят за мной.
– Как все туманно и загадочно, – саркастично заметил Крячко. – Намеки, недомолвки… А есть конкретные имена? Фамилии? Клички на худой конец?.. Кто за тобой стоит, Шустрый? Кто был в «Алмазном небе», чьи интересы расходились? Кроме тебя и Бушмана. С этим уже все понятно…
– Этого я сказать не могу, – покачал тот головой. – Я могу отвечать только за себя. И за свои поступки… Остальное – стукачество.
– Не зли меня, Шустрый! – Пальцы Крячко сомкнулись на рифленой рукоятке табельного оружия, но собеседник и глазом не моргнул.
– Да пошел ты, мусор!
Станислав, нахмурившись, поднялся вместе с оружием и нацелился Шустрому в лоб. Палец лег на спусковой крючок. Глаза старого урки остались холодными и неподвижными.
– Стас! – осадил напарника Гуров.
– Ладно. – Крячко снял палец с курка, но пистолет не опустил. – Наш разговор еще не окончен. А пока топай на выход.
Шустрый подчинился. Двое вооруженных сыщиков и трое задержанных пересекли холл сауны и вышли на улицу. Толпа у торгового центра напротив стала внушительнее. Любопытные продолжали ждать, чем закончится непредвиденное представление. Никуда не делся и парнишка в полосатой рубашке. Он стоял чуть впереди остальных и тут же вскинул свой телефон, едва пятеро мужчин появились в поле зрения. Крячко недовольно буркнул что-то себе под нос. Гуров и два плененных им подельника Шустрого первыми обогнули черный корпус внедорожника с пулевыми отметинами на крыле. Толпа у торгового центра зашевелилась и слегка отступила. Все, кроме парнишки с телефоном…
Он продолжал азартно снимать и сам не заметил, как рядом с ним, неизвестно откуда, появился мужчина в черных джинсах и черной футболке. Верхнюю половину лица мужчины скрывал длинный козырек такой же черной бейсболки. Разглядеть можно было только его тонкие плотно сомкнутые губы и покрытый неровной щетиной подбородок. Обе руки мужчина держал у себя за спиной, но когда он резко выбросил их перед собой, в каждой оказалось по зажатому пистолету. Два одиночных выстрела слились воедино. Парнишка в полосатой рубашке испуганно шарахнулся в сторону, споткнулся, уронил телефон, но сам сумел устоять на ногах, лишь рефлекторно закрыл голову руками. Толпа с криками и визгами кинулась врассыпную…
Оба пленника Гурова рухнули на горячий асфальт с простреленными черепами. Полковник запоздало вскинул оружие, выстрелил, но промахнулся. Крячко схватил Шустрого сзади за шею и толкнул вперед, надеясь, что тот успеет укрыться за корпусом автомобиля. О собственной безопасности Станислав в эту секунду даже не подумал, хотя именно он, стоя на открытом пространстве, представлял наиболее идеальную мишень для противника. Грохнул еще один выстрел. Шустрый распластался на земле в полуметре от левого переднего колеса внедорожника. Взвизгнули шины резко затормозившего на перекрестке серебристого «Ауди». Мужчина в черном ловко запрыгнул на крышу автомобиля, толкнулся от нее двумя ногами, совершил в воздухе заднее сальто и каким-то невероятным образом зацепился за выступающий пластиковый козырек входа в торговый центр. Тяжелые подошвы его ботинок врезались в окно второго этажа. Стекло со звоном разлетелось в разные стороны, посыпая мелкими осколками испуганных пешеходов. Гуров выстрелил несколько раз. Дважды, в унисон ему, пальнул из табельного оружия и Крячко. Но противник проворно скрылся в образовавшемся проеме.
– Едрит твою…
Крячко склонился над Шустрым и развернул его лицом вверх. Бывший ростовский положенец был мертв. Пуля сразила его в висок, не оставив ни малейшего шанса.
Гуров стремительно бросился через дорогу к торговому центру. Двери, снабженные фотоэлементами, послушно разъехались перед ним в разные стороны. Не теряя ни единой драгоценной секунды, Лев птицей взлетел на второй этаж по лишенной перил лестнице. Крепко скроенная фигура в черном скрылась за поворотом в дальнем конце холла, скользнув между столиками кафе и небольшим магазинчиком с игровыми приставками. Гуров бегом устремился в том же направлении. Лысый полный мужик с неровной бородкой и отвисшим пузом, не разобравшись толком в ситуации, пахнул на полковника винными испарениями, преградив путь и отважно встав в боевую стойку. Мальчик тринадцати лет осторожно потянул его в сторону, ухватив пальцами за лацкан серой жилетки с многочисленными карманами.
