Все сгрудились вокруг стола и принялись изучать газету. На первой странице номера ниже передовицы, повествующей о трудовых успехах советских металлургов, была напечатана небольшая заметка. Корреспондент рассказал об экскурсии немецкой делегации журналистов в Парк Культуры, излюбленное место отдыха москвичей. Ниже помещалась фотография делегации. Текст, помещённый под фото, гласил: «3 мая 1939 года. 12часов 10 минут. Парк Культуры и Отдыха. Немецких товарищей приветствуют советские пионеры». В центре группы гостей стоял улыбающийся мужчина в белом пиджаке.
— Вот он, немецкий журналист с абверовскими погонами. — ткнул в изображение довольного жизнью фон Шлёсса Борзяк. — Теперь понятно, к кому он собрался?
— К себе саму же, только тогдашнему, довоенному Отто! — догадался Воронцов. — Но этот номер у него не пройдет, Яне дам ему второй попытки.
— Один не справишься, — Борзяк подошёл к столу, где сидели Воронцов, Бородин и Зубарев, — раньше то фон Шлёсс помоложе выглядел. Ты его теперешнего не узнаешь. Точно тебе говорю! Из нас, здесь сидящих, его видели вживую только я и Зубарев. Антон слаб в коленках, а я готов с тобой пойти. Не бесплатно, конечно.
— Что ты хочешь? — сухо поинтересовался Воронцов.
— Дай мне возможность уйти после ликвидации фон Шлёсса. — Борзяк указал на Таню. — Мы уйдём вместе с ней. Дай слово, что потом нас отпустишь. Без меня тебе не справиться, а я помогу тебе. Ты можешь презирать и ненавидеть меня, но рисковать выполнением своего задания ты не в праве.
Сергей напряжённо молчал. Брать в союзники Борзяка очень не хотелось, но и рисковать выполнением своей миссии Воронцов не мог.
«А что, если Отто фон Шлёсс не будет устранён? — думал Сергей. — Нет, об этом не может быть и речи. Фашист не должен претворить в жизнь свой мерзкий план! Он, капитан „Хроноса“ Воронцов, не допустит этого, даже если ему придётся принять помощь Борзяка. Это только в американских боевиках супер-герой бьётся с мировым злом в одиночку, и в конечном итоге эффектно побеждает его. А в реальной жизни всё совсем по-другому, и он, Сергей Воронцов ни какой не супермен, а простой офицер, пытающийся честно выполнить свой долг. Нет, рисковать нельзя, здесь уркаган прав!»
— Ну, как? — поторопил Борзяк, бросая на Сергея острый, как лезвие бритвы взгляд.
Сергей взглянул на Бородина.
— Тебе решать, Серёга, — устало вздохнул Семён.
— Согласен, — тихо проронил Воронцов. — Пойдем вместе. Я буду страховать тебя, но если обманешь, убью, не задумываясь.
— Замётано, — криво усмехнулся Борзяк.
— Итак, профессор, готовьте оборудование. — Сергей задумался на секунду и продолжил. — Переход в 1939 год будем осуществлять завтра. Начнём свой путь мы из Нескучного сада, оттуда и выйдем к аллеям Парка Культуры. Пойдём пораньше, нужно будет понаблюдать за немецкой делегацией. Встретим их у центрального входа в парк.
— Согласен, — буркнул Борзяк, хотя его мнения никто не спрашивал.
— Действовать нужно немедленно, идти надо прямо сейчас, — вмешался Зубарев. — Фон Шлёсс коварен. Он способен действовать нагло и дерзко, уж я то знаю это слишком хорошо. Мы с Семёном будем вас прикрывать, если возникнут непредвиденные обстоятельства, покажем свои служебные удостоверения.
— А я пойду с Сергеем и Василием. Буду ждать их у границы временного перехода, то бишь, у рамки, — сообщил профессор.
По коням! — первым поднялся из-за стола Бородин. — Поедем на моей служебной «эмке». Давайте грузить ваше оборудование, Иван Фридрихович.
Через полчаса в квартире профессора осталась одна Татьяна Линке.
Глава 29. МОСКВА. 3 МАЯ 1939 ГОДА
Густав Ленц вышел из подъезда дома Ады Станской в белых трусах и белой же майке с синей буквой «Д» в вертикальном ромбике. Пару недель назад немец был в гостях у футболистов клуба и как обычно рассказывал об ужасах нацистских концлагерей и о своей будущей книге. Так же он сообщил своим слушателям о том, что регулярно поддерживает спортивную форму, пытаясь сохранить подорванное длительным заключением здоровье. Футболисты, расчувствовавшись, преподнесли Густаву комплект динамовской спортивной формы: трусы майку, гетры и спортивные тапочки.
Подарок пришелся кстати. Еще до войны молодой Фон Шлёсс слыл отменным спортсменом. Годы, прошедшие с тех пор, не изменили привычек немца. Он и теперь мог бы дать фору любому молодому бегуну.
Спустившись со ступенек подъезда, Ленц огляделся и сразу заметил трёх работяг, атлетически сложенных и одинаково коротко подстриженных. Одетые в замызганные спецовки они делали вид что, проводят ремонтные работы в подвале дома. У лестницы, ведущей в подвал, лежала пара чугунных задвижек, рядом были небрежно брошены слесарные инструменты.
— Отдыхаем? — насмешливо обратился Густав к рабочим.
— Перекуриваем, — недружелюбно буркнул малый в выглядывавшей из-под спецовки тельняшке, демонстративно доставая из кармана пачку папирос «Спорт».
— Ну, ну, — хмыкнул Ленц, принимаясь делать интенсивные наклоны, чередуя их с глубокими приседаниями.
Хорошенько размявшись, Ленц стал совершать свою обычную пробежку, стартовав от подъезда дома. Этот ритуал совершался каждый день в любую погоду и занимал всегда ровно полтора часа.
Подождав пока бегун покинет пределы двора, парень в тельняшке длинно сплюнул и, выбросив папиросу, нырнул в подвальное помещение, где был установлен телефон. Подняв трубку, парень набрал номер.
— Товарищ полковник, докладывает старший лейтенант Трусов. Объект выбежал со двора в спортивной форме, очевидно, будет делать свою обычную пробежку. Мои действия?
— Ждать, Трусов, вот какие твои действия, — раздражённо гаркнула трубка голосом Язёва.
Одновременно с выбежавшим со двора Ленцем стартовал велосипедист, отъехавший от соседнего дома и взявший спортсмена под пристальное наблюдение. Густав, давно уже заметивший все эти ухищрения, бежал спокойно, не уменьшая и не увеличивая скорость. Велосипедист, подтормаживая, старался не обгонять объект наблюдения. Прекрасно зная маршрут следования Ленца, парень держался метрах в тридцати от него.
Вот бегун поравнялся с небольшой пивной, расположенной в живописном скверике. На стоящих вдоль дорожки лавочках примостились несколько мужчин с пузатыми пивными кружками в руках. На одной из лавок восседал, положа ногу на ногу, блондин в несвежей рубашке. Он держал в руках наполовину пустую кружку пива. Рядом с его ногой, обутой в растоптанный грязный башмак, стояла початая водочная четвертинка. Очевидно, мужчина добавлял водку в пиво, таким нехитрым способом повышая пьянящие свойства напитка.
Гляди куда прёшь, боров! — злобно выкрикнул блондин, наклоняясь вниз, поднимая шкалик и одновременно зажимая между пальцами маленькую бумажку, выпавшую из руки пробегавшего мимо спортсмена.
Допив разбавленное водкой пиво, блондин неспешно вытер губы тыльной стороной грязной руки и пошёл прочь от пивной. Пройдя несколько десятков метров, и несколько раз оглянувшись по сторонам, блондин не заметил ничего подозрительного и быстро развернул бумажку, брошенную спортсменом. На ней было написано: «Завтра.12.00». Прочитав сообщение, блондин достал из кармана брюк смятую пачку папирос. Прикурив, мужчина поджёг догорающей спичкой крошечный клочок бумаги и, весело насвистывая, направился к стоящему невдалеке трёхэтажному дому.
