— А ты письмо его читал, что ли? — Удивился Язёв.
— Линке читал, он по-немецки понимает, он ведь и сам немец.
— А мы, Вася, писем писать самому себе не станем, — полковник почесал лысеющий затылок, — мы поумнее действовать будем.
— Думаете, получится у нас?
— Получится, — полковник усмехнулся, — права на ошибку у нас нет.
Усевшись в полковничий «Опель», Язёв и Борзяк помчались к дому профессора Линке. Попадавшиеся на их пути орудовцы отдавали машине полковника честь. Добравшись до опечатанной квартиры профессора, Борзяк аккуратно нагрел зажигалкой сургучную печать и снял бумажную ленту, натянутую меж дверью и косяком. Полковник в это время держал под наблюдением верхний и нижний этажи.
— Долго ты там возиться собираешься? — Проворчал Язёв, наблюдая за тем, как Борзяк, чертыхаясь, хлопает себя по карманам брюк. — Целого полковника на шухер поставил, а сам простейшего замка открыть не может.
— Шпильку, которой вчера замок профессорский вскрывал, в галифе оставил, когда переодевался, — виновато оправдывался Борзяк, — вы же сами сказали мне, в Мишины вещи переодеться.
— Эх, — полковник отстранил Борзяка от двери, полез в боковой карман пиджака и достал оттуда универсальную отмычку.
В одно мгновение дверь, щёлкнув, открылась. Достав из шкафа в комнате профессора огромную брезентовую торбу, Борзяк и Язёв, кряхтя, потащили тяжёлую ношу к лифту. Загрузив аппаратуру в машину, они двинулись к отделению милиции, в ведении которого находилась территория Парка Культуры. Подъехав почти к самому входу, они вышли из машины и прошествовали внутрь.
— Дежурный! — Рявкнул Язёв, доставая из кармана красную книжицу служебного удостоверения.
— Старший лейтенант Огурцов, — из-за стола стремительно поднялся лысыватый крепыш с красным от волнения лицом, — здравия желаю, товарищ полковник!
Борзяк сразу узнал милиционера, который боролся с капитаном Воронцовым, не дав Сергею улизнуть из 1939 года. Теперь, к 1946-ому, Огурцов дослужился от рядового до старлея и ещё больше раздался вширь.
— Вчера сотрудники вашего отделения пытались задержать двух предполагаемых диверсантов, пробиравшихся через пролом в ограждении на территорию парка Культуры? — Полковник сделал паузу и свирепо посмотрел на истекающего потом старлея.
— Так точно, — пролепетал испуганный Огурцов, преданно поедая глазами грозного полковника, — сержант Савчук заметил, как двое нарушителей метнулись в какое-то устройство, похожее на обыкновенную раму, да и исчезли после этого. В парке они обнаружены не были, никаких происшествий на вверенной нам для охраны территории тоже не произошло. Аппаратура, которая осталась лежать возле пролома, была передана вашим людям из МГБ.
Полковник, молча, выслушав доклад Огурцова, спокойно уселся на принесённый кем-то стул и, вытянув вперёд длинные ноги, задумался. Через минуту по коридору затопали сапоги, и в комнату дежурного ввалился грузный, одышливый майор, по всей видимости, начальник отделения. Боясь потревожить высокое начальство, он молча приложил руку к козырьку фуражки и застыл, ожидая приказаний.
— А скажите-ка мне, товарищи офицеры, — обратился Язёв сразу к обоим милиционерам, — проходили ли вы здесь службу в 1939 году?
Майор и старлей переглянулись и вновь уставились на сидящего на стуле Язёва.
— Так точно! — Огурцов от волнения слегка заикался. — И я, и товарищ майор в 1939-ом году проходили службу в этом отделении милиции. Товарищ майор был тогда капитаном, а я — рядовым милиционером.
— Я был начальником отделения в чине капитана, — внес поправку в слова подчинённого майор, — а теперь я служу на той же должности, только уже майором стал.
— Молодец, молодец, — похвалил майора Язёв, — но это я так, к слову спросил. Мне от тебя, друг, нужно, что бы ты через полчаса оцепление у проёма в ограждении выставил, но незаметно, понимаешь?
— Так точно, — майор старательно закивал лысеющей головой, — всё исполним, как полагается. Не беспокойтесь, товарищ полковник.
— Добро! — Язёв подошёл к столу дежурного и поднял трубку телефонного аппарата, — Курочкин, Благонравов немедленно прибыть на легковой машине в отделение милиции, что рядом с Парком Культуры.
В ответ на приказание Язёва в трубке раздалось молодцеватое гарканье. Отдав распоряжение, Язёв вновь повернулся к майору.
— Ну-ка, друг, Савчука, что подозрительных типов вчера видал, ко мне пришли сей момент! — Приказал Язёв, удобно устраиваясь за столом дежурного по отделению.
— Он выходной сегодня, товарищ полковник, — встрял в разговор старших по званию полнолицый крепыш Огурцов. — Сегодня ночью дежурил, а сейчас дрыхнет без задних ног.
— А мне плевать, — Язёв говорил спокойно, даже лениво, — дрыхнет, на рыбалку уехал, на бабу залез. Я тебе приказ отдал, а ты, знай, исполняй!
— Сей момент Савчук появится! — Козырнул майор, глядя на Огурцова страшными глазами. — Не беспокойтесь, товарищ полковник, сейчас я за Савчуком машину свою отправлю. Через пятнадцать минут он здесь, перед вами сидеть будет.
— Вот, это другое дело! — Язёв довольно усмехнулся.
В дверях послышался шум, в помещение отделения милиции вошёл молодой мужчина крепкого телосложения. Он был одет в спортивные шаровары и майку с эмблемой спортобщества «Урожай». За ним поспешал молодой худенький с взъерошенной шевелюрой очкарик. Он нёс под мышкой пухлую дерматиновую папку с завязанными бантиком тесёмками. Вошедшие почтительно остановились напротив Язёва. Борзяк с интересом наблюдал за прибывшей парочкой, очень похожей на популярный комичный дуэт Пат и Паташон. Ещё через двадцать минут появился заспанный Савчук. Без устали зевавший сержант был одет в, не по погоде тёплый, спортивный костюм.
— Жена форму мою постирала, а она высохнуть не успела, — смущённо поглядывая на Язёва и безошибочно определяя в нём главного, пояснил Савчук. — Кроме этого костюма ничего под рукой не оказалось.
— Так даже лучше! — одобрил внешний вид милиционера полковник, — Благонравов, отдай ему свою кепку. Сержант у нас пьяницей будет.
Крепыш послушно стянул видавший виды кепарь и самолично водрузил его на голову Савчука. Вид у последнего был жалкий и смешной одновременно. Спортивные штаны сильно вытянутые на коленях. Шерстяная куртка, севшая от частых стирок, сидела на Савчуке, словно на барабане и еле закрывала ему живот. Несуразный наряд довершала сильно поношенная кепка Благонравова и парусиновые туфли, бывшие когда-то давно ослепительно белыми.
— У тебя, майор, в сейфе бутылёк не завалялся? — Обратился Язёв к начальнику отделения.
— Я на службе ни-ни, ни грамма себе не позволяю, — в ужасе замахал руками майор.
— Не обманывай меня, друг, я ведь тебя насквозь вижу, — Язёв погрозил начальнику отделения пожелтевшим от табака пальцем.
Майор покраснел и под перекрёстными взглядами Язёва и его помощников извлёк из ящика стола початую водочную поллитровку.
