Книга Стражи времени, страница 21. Автор книги Сергей Ванин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Стражи времени»

Cтраница 21

Отто запомнил отца, сидящим в своем любимом кресле с неизменной трубкой во рту.

— Эти ребята заигрались. Национал-социализм — это несусветная глупость. Когда чернь добирается до власти — жди беды. Пойдя на русских, Адольф выроет себе и всем немцам огромную могилу, говаривал старый Клаус. — Держись от этих ублюдков подальше, мой мальчик.

— Я не могу, отец, — отвечал Отто, — Я служу Германии, я офицер «Абвера» и я — патриот. Адольф — наш вождь, он знает, куда вести нацию.

— Тогда, служа Германии, постарайся спастись, когда, она, рухнув, погребет под собой немецкий народ. Верь мне, так оно и будет, — отец замолкал и смотрел куда-то сквозь Отто, как будто, видел воочию те страшные картины, которые спустя несколько лет увидел его сын.

Теперь отца нет, он погиб во время бомбежки Дрездена союзной авиацией в конце войны. Фамильный замок фон Шлёссов и отец перестали существовать одновременно. Вместе с ними погибло все мирное население Дрездена. Военных объектов в городе не было расположено, но это не помешало американским и английским летчикам фактически стереть его с лица земли.

Отто внял советам отца, конец войны он встретил в Берлине, в американской зоне оккупации. Жену и сына заблаговременно отправил в Мексику. Там они благополучно проживали и по сей день. Сам же Отто, хорошо знавший русский язык, бывавший до войны в Москве в составе делегаций немецких журналистов, предложил свои услуги американской разведке. Там его приняли с распростертыми объятиями. Смерть Рузвельта, случившаяся 12 апреля 1945, возвела на президентский престол ярого ненавистника Советского Союза Гарри Трумена. Как и предполагало руководство страны Советов, отношения с союзниками резко ухудшились. Накануне Крымской конференции, посвященной концу войны, английский премьер Черчилль проиграл выборы у себя на Родине. В Ялту приехали совершенно другие лидеры антигитлеровской коалиции, во сто крат больше, чем Гитлер, ненавидящие Сталина и Советский Союз. Вот почему, немецкому разведчику, интеллектуалу, обладающему ценными сведениями о сталинской державе, радовались, как родному и всячески потворствовали Отто в его плане, истинный смысл которого был понятен только ему одному.

Воспоминания, опять нахлынувшие на фон Шлёсса, не мешали созерцать балетное действо. Немецкий журналист-антифашист, Густав Ленц, чудом выживший в гитлеровском концлагере и освобожденный американскими войсками. Вот кем он теперь является для Советов! Настоящий Густав Ленц был мертв. Густав оказался железным парнем. Фон Шлёсс лично застрелил его, но перед этим пытался поговорить с ним. Один на один. Даже обещал ему жизнь, всё бес толку, журналист отказался работать на него. Этот Густав и напечатать-то успел всего несколько статей. Оппозиционная газетенка, куда он писал, почти сразу была разгромлена штурмовиками, подручными Адольфа. Сам господин писатель, побывав в застенках разных ведомств, попал в руки Отто, уже начавшего свою карьеру в «Абвере». Фон Шлёсс всегда беседовал со всеми, кто попадал к нему в руки. Разговор часто шел почти в дружеском ключе, без криков и рукоприкладства. Отто всегда презирал этих мясников, бивших и истязавших людей на допросах. Хитрость и коварство, замаскированные под участие, вот оружие настоящего разведчика. Люди слабые, надломленные часто клевали на его уловку и навсегда попадали к нему в сети.

В начале войны, находясь в войсках по делам службы, Отто узнал о разбомбленном эшелоне русских. Асы «Люфтваффе» потрудились на славу. От состава остался только остов паровоза и кучка горелых досок. То тут, то там слышались стоны смертельно раненных людей и одиночные выстрелы зондер-команды, добивавших несчастных страдальцев. Отто шел вдоль того, что еще пару часов назад было участком железнодорожного пути, и внимательно всматривался в трупы. Погибшие были одеты в рваные фуфайки, телогрейки, какие-то обноски, почти сплошь мужчины.

Отто прошел дальше, чуть поодаль от насыпи лежал молодой мужчина в форме старшего лейтенанта НКВД. Он внимательно осмотрел карманы гимнастерки убитого, удостоверение личности офицера было залито кровью. Прочесть его было невозможно. Отто еще раз тронул тело, расстегнул ворот с тремя кубиками на петличках, приложил два пальца к шее несчастного. Старший лейтенант застонал, еле слышно, но застонал. «Он жив, жив, его еще можно спасти!» — подумал немец. Вскоре советский офицер пришел в себя, застонал, на сей раз громче и, открыв глаза, уставился на немца.

— Что здесь произошло, что это за эшелон, кто в нем ехал, почему одни мужики? Говори, не бойся, мы не воюем с ранеными, скоро тебе будет оказана медицинская помощь, подобающая военнослужащему твоего звания! — Отто говорил на чистейшем русском языке. Не зря он его изучал. Этот язык сейчас очень ему помогал.

Русский сглотнул.

— Я офицер, в эшелоне ехали зэки, кто — воевать, искупить…. Потом побег…. Потом бомбежка…. Один бежал, бежал…. Погиб солдат-охранник. Он его убил, похитил оружие, потом бежал, — хрипел русский. Кровь лилась из его рта, глаза подернулись мутной пеленой.

— Ты кто? — вдруг спросил он, глядя на Отто, — где мой портфель, там личные дела…. Искать… ищи его сейчас же, ищи! Я приказываю тебе найти… — русский стал терять сознание.

— Он находится в прострации, не понимает, кто перед ним. Он даже не заметил, что на мне немецкая форма, приняв меня за своего, — подумал Отто фон Шлёсс.

В общих чертах Отто уже понял, что эшелон вез на фронт зэков, желающих искупить вину кровью и стать солдатами в штрафных батальонах. Их посылают в самые страшные бои, где шансов выжить, практически нет. Но, что за побег, кто бежал, какой портфель с личными делами? Очевидно, русский говорит о личных делах этих заключенных, которые он вез для оформления их на службу. По опыту Отто знал, что в таких делах описан и характер, и привычки, и склонности будущих воинов, а также номера статей, по которым они проходили и краткое описание проступков и преступлений перед законом.

Отто достал из кармана маленький свисток и пронзительно свистнул, что означало для его группы «Все ко мне». Сержант и пятеро солдат тут же прибежали на зов хозяина. Они знали, что Отто не любит ждать, и даже секундное опоздание может превратиться в отправку в действующие войска.

— Ты и ты — рявкнул Отто, от его участия не осталось и следа. Когда не надо, можно не церемониться, особенно с этими двумя увальнями, кроме недюжинной физической силы, ничем больше не примечательными. — Взять русского, положить на шинель и осторожно, говорю вам еще раз, осторожно перенести его в машину. Потом быстро, я говорю, быстро везите его в госпиталь и поместите в отдельную палату. Доведите до сведения старшего медперсонала, чтобы ухаживали за ним также хорошо, как если бы к ним попал я. Все ясно? Смотрите у меня, если, что-нибудь сделаете не так, и он умрет, или ему станет хуже, я лично расстреляю вас. Все! А вы, сержант, — голос Отто стал мягче, — обыщите все вокруг, вы должны найти портфель этого русского, там важные бумаги. Ищите, ребята, я на вас надеюсь.

Через два часа сержант принес портфель. Отто же в течение этих двух часов разыскал обер-лейтенанта, одутловатого рыжего тюфяка, руководившего зондер-командой, которая добивала раненых и поставил ему задачу:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация