— Петр Петрович! Давайте как-нибудь помягче, — вмешался друг Сергея, майор Валов. — Серёге и так хреново, еще и вы, как пацана, его отчитываете.
— А, что мне хвалить его, что ли? — взвился Фадеев. — Какого черта ты, Сергей, на квартире Бородина делал. Я ведь тебе сказал, что старик не в себе. Как туда бабка эта попала, соседка его, Зубарева? Её, кстати, убили, зарезали. С кем ты дрался? Сколько этих негодяев было? Чего они хотели от тебя или от старухи этой? Ты хоть на один вопрос можешь ответить?
— Он один был, товарищ генерал.
— Один?! Это тебя вот так один бандюган отделал? Ну, у меня и офицеры службу тащат. Полюбуйся, майор, на своего подчиненного. Вот так запросто, не пойми кто, нашего капитана на больничную койку минимум на месяц уложил, — Фадеев подошел к окну и уставился на улицу, демонстрируя сослуживцам своё презрение.
— Нет, не зря я к Бородину сходил. Зубарева за стариком ухаживала, поэтому и на квартире у него я её встретил. Семен Иванович Бородин и покойный муж Зубаревой, Антон, служили вместе. Третий в их компании был некто Василий Мигун. Личность, по словам Алены Дмитриевны, весьма колоритная: злобный, циничный, наглый. А с Антоном Зубаревым они вместе держались. Хотя Антон, по словам Алены Дмитриевны, был полной противоположностью Мигуну. Что же держало вместе таких разных людей? Опять же, со слов Зубаревой, Антон тяготился обществом этого человека, а сам помог Мигуну попасть на хорошую службу, общался с ним.
— А как эти двое познакомились? — Заинтересовался Макс Валов.
— Со слов Алены Дмитриевны, Мигун спас Зубареву жизнь. Они вместе зэков для службы в штрафбате конвоировали в начале войны. Эшелон, в котором они ехали, разбомбили фрицы. Все погибли, выжили только эти двое. Попали в плен к немцам, потом сбежали. Зубарева фрицы подранили. Мигун на себе его нес. Пока они у партизан не очутились. Потом часть отряда погибла, часть сумела выйти к нашим. Их проверили и поверили им. Со слов спасшихся вместе с нашими героями партизан, что Мигун, что Зубарев оказались достойными людьми.
— А каким боком эти сведения к нашему делу относятся? — включился в беседу друзей генерал Фадеев, закончивший любоваться пейзажем за окнами палаты госпиталя.
— А вот тут самое интересное начинается, — Сергей потрогал сильно распухшую правую сторону лица. Говорить было больно, но он продолжил. — Все эти люди: и Бородин, и Зубарев, и Мигун — имели отношение к охране Дадуа. Судите сами! Служебную записку о смерти Вахтанга Георгиевича писал Бородин. Бородин дружил с семьей Зубарева. Они служили вместе, даже квартиры получили рядом. Я ещё смотрел вместе с ней семейный альбом и увидел там фотографию, где Зубарев, Боридин и Мигун сфотографированы вместе. Раз Зубарев, по словам Алены Дмитриевны, помог Мигуну попасть на хорошую службу, откуда не посылали на фронт, значит, это Антон устроил своего спасителя на службу к Дадуа! Кстати, интересная деталь, Василий мигун начинал войну в звании ефрейтора, а на фотографии он уже имеет в петлицах лейтенантские кубари. В 1943 году в нашей армии петлички с кубарями и шпалами заменили на погоны со звездочками. Стало быть, где-то в 1943 году бывший ефрейтор госбезопасности Мигун имел уже звание лейтенанта. Очень неплохой карьерный рост.
— А почему ты, посмотрев альбом, ушёл, а потом вернулся обратно в квартиру, — поинтересовался Валов.
— Старушка угощала меня чаем с вареньем, жаловалась на одиночество. Интересный факт, в квартире Зубаревой проживает и ее дочь, и зять, и, создавший новую семью, внук с молодой женой. А поговорить с бабкой времени ни у кого из них не находилось. А она для внука этого квартиру, считай, сделала. Ведь Семен Бородин отписал её семье свою жилполщадь, когда ещё был в добром здравии. Я же поговорил с ней, а потом наврал, что, мол, руководство наше решило поздравить боевых подруг заслуженных ветеранов. Старушка обрадовалась и послала меня за тортом. Торт хороший, дорогой. Я ей его презентовать так и не успел. Пока я за тортом этим ходил, бандюга в квартиру пробрался и порешил старушку. Да и деда, наверное, тоже не пощадил. Век себе не прощу, что ушёл, надо было в квартире оставаться.
— Во-первых, до комнаты, где сидел Бородин, преступник не дошёл. Ты его, похоже, перехватил, когда он из кухни шел, где Зубареву зарезал. Так что старик не пострадал, — Валов раскрыл блокнот. — Я тебе, Серёг, вот еще, что скажу. Ты себя не вини, в квартире этой ты вечно находиться бы не смог. А за тобой этот убийца, как пить дать, следил. Когда ты за тортом пошёл, он подумал, что ты совсем откланялся и взялся за дело. Да только помешал ты ему своим возвращением.
— Сразу видно, что ты, Валов, из МВД к нам в «Хронос» пришёл. Здорово клубок разматываешь, — похвалил майора Фадеев.
— Идём дальше, — воодушевленный Макс опять заглянул в блокнот. — Откуда убийца мог знать, что Зубарева почти всё своё время проводит в квартире старика Бородина?
— Откуда? — в один голос спросили Воронцов и Фадеев.
— Он следил за квартирой Бородина! Может, заходил туда под каким-нибудь предлогом, выведывал, разнюхивал. Не слышал ты о каких-нибудь странных визитах от Зубаревой? А?
— Точно! — Сергей привстал с койки. — Недавно и в квартиру Зубаревой, и в квартиру Бородина заходил какой-то тип, представлялся риэлтером, порывался квартиры осмотреть. А когда я за тортом двинул, мне кокой-то странный малый на лестнице встретился. Идет, голову вниз опустил, лицо, значит, прячет. Может, это и был убийца, а Макс?
— Всё может быть! — Макс продолжил изучать свои записи. — Я кое-что выписал для нас. Труп гражданки Зубаревой Алены Дмитриевны найден на кухне, удар ножом был произведен в область сердца. Профессиональный удар, кстати. Интересно, что даже бывалый судмедэксперт был удивлен выражением лица убитой. Ужас овладел Аленой Дмитриевной перед её страшной кончиной, так, по крайней мере, утверждает медик.
— Ну, это понятно, ведь она поняла, что этот человек — её убийца. Вот и испугалась, — в разговор опять вступил генерал Фадеев.
— Или узнала в убийце кого-то, кого боялась больше смерти, — стоял на своем Валов.
— А что-нибудь пропало из квартиры Бородина? — заинтересовался Фадеев.
— А кто может сказать? У старика не спросишь, Алена Дмитриевна, которая часто бывала у него, мертва, а больше у Бородина никого не было, — Валов задумчиво взглянул на сослуживцев. — Но дочь убитой говорит, что пропал альбом с фотографиями, семейная реликвия. Там большей частью фотографии семьи Зубаревых. Очевидно, про этот альбом ты и говорил, Сергей.
— Я видел этот альбом, — подтвердил Сергей. — Старушка почти никогда с ним не расставалась. Всё время носила с собой. Я и обнаружил эту странную фотографию с Зубаревым, Бородиным и Мигуном в этом альбоме. В альбомные листы это фото вставлено не было, лежало между ними.
— А убийца пытался зайти в квартиру самой Зубаревой? — продолжал пытать Валова Фадеев.
— Да нет же! Не заходил и не пытался зайти. Даже в дверь им никто не звонил. Дочь убитой раньше обычного вернулась домой с работы. Она хоть и пенсионерка, ей уже под семьдесят, но всё ещё работает учительницей в близлежащей школе. Она, кстати, и вызвала милицию, когда услышала шум борьбы в соседней квартире. Она сама бросилась к Бородину, ведь знала, что старуха-мать, как обычно, пребывает у соседа. Вбежав в квартиру, обнаружила лежащего в прихожей человека, он был без сознания. Это, конечно, был ты, Сергей. А в кухне она нашла зарезанную мать, Алену Дмитриевну.
