— Нас интересуют, так называемые, кристаллы времени, они являются источником энергии, заставляющей работать нашу установку. Небольшой запас кристаллов, оставленный Линке для научных опытов был случайно обнаружен в одном закрытом научном институте. Этот запас мы и использовали, совершая наши перемещения.
— Теперь ваш запас истощился, и ты прибыл искать кристаллы времени в 1946 год, рассчитывая разжиться ими у профессора Линке? — с усмешкой взглянул на Сергея Бородин. — Не слишком просто, капитан Воронцов?
— Не совсем так! По нашим сведениям, где-то здесь действует некая организация, пытающаяся использовать изобретение Линке в своих, отнюдь не мирных, целях. Может случиться большая беда, последствия будут самые непредсказуемые.
Семен тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение.
— Я не верю тебе, и требую доказательств правдивости твоего рассказа.
— Хорошо, я тебе их предоставлю. Незадолго до перемещения в 1946 год я был уже у тебя в этой квартире, в нашем, 2010 году. Я пришел к тебе, старику, надеясь что-то выяснить о сороковых годах, о службе у Дадуа, о профессоре Линке, но в нашем времени ты уже стал старым, наполовину парализованным маразматиком, — Сергей говорил жестко, глядя прямо в глаза Бородину. — От тебя я, естественно, ничего не добился, ты не был способен разговаривать. Зато я познакомился с замечательной старушкой, Аленой Дмитриевной Зубаревой, которая за тобой ухаживала, посвящая тебе всё свободное время.
Семен сидел, низко опустив голову. Поднявшись с колченого табурета, он полез в шкаф и вытащил оттуда початую бутылку водки и два гранённых стакана. Налив себе и Сергею, Бородин выпил и с тоской взглянул на Сергея.
— Так и не сподобился, значит.
— На что не сподобился? — недоуменно спросил Воронцов.
— Всю жизнь Алену любил, люблю, то есть, а сказать ей об этом так и не сподобился, значит? — горько вздохнул Бородин.
Воронцов с сожалением развел руками:
— Выходит, что не сподобился, — смущенно подтвердил Сергей.
— А я ведь в неё ещё под Киевом влюбился. Я там срочную служил. Там и с Антоном подружился, мужем Алёниным. Вот из-за дружбы этой, я и молчу, как рыба, — Бородин с досадой стукнул кулаком по столу.
— Алёна о твоих чувствах догадывается, — Сергей ободряюще хлопнул Семёна по плечу. — А ты сейчас ей в любви признайся, раз такое дело.
— У неё муж есть, она его любит и никогда ни от него, ин от дочери ко мне не уйдет, — строго посмотрел на Сергея Бородин. — Это, может, у вас там бабы хвостами крутят при живых мужьях, а у нас — извини, подвинься.
— Ну, как знаешь. Так как Семен, поможешь мне? — Сергей вопросительно посмотрел на Бородина и продолжил: — Вообще-то, я, согласно своему заданию, не должен был тебе открываться, но я чувствую, без твоей помощи дров могу наломать.
— Я и сам, как перевёлся на службу к Дадуа, нутром чую какую-то чертовщину вокруг этих исследований, треклятых, — прервал Бородин Сергея. — Всё Антон, это он меня к Вахтангу в охрану перетащил. Думал, что поспокойней здесь будет, какое там…
Семен замолчал, глядя перед собой и, не видя собеседника.
— А ведь я и ожидал чего-то подобного. Только не знал, как это произойдет, — продолжил разговор Семен. — Теперь я понимаю о чём парень ваш рассказывал, Князев, кажется фамилия его?
— Есть такой, у нас служит, он передо мной сюда направлен был. А мы там, у себя, его, считай, похоронили.
— Был такой Князев Станислав, да вышел весь, — сочувственно произнес Семён. — Его чекисты ещё давно схватили, случайно попался. Станислава остановили для проверки документов, а он паниковать начал, нервно себя вел, думали, что диверсант. Его на допрос, а он молчит. Долго молчал. Потом говорить начал. Все про «Хронос» ваш твердил, объяснял, что он из будущего прибыл с важной миссией.
— А чекисты поверили? — Сергей живо представил себе, как чекисты допрашивают Стаса.
— Смеёшься, что ли? Они его сначала лупцевали, а потом, видя, что Стас ваш загибаться начал, спихнули его, еле живого, в психбольницу.
— А дальше что было, Семён? — Воронцов испытывал к Станиславу лишь жалость и сочувствие.
— Дальше что было? — Бородин недобро усмехнулся. — Дальше, Серега, пьянка была, день рождения у того гада, кто этого Стаса допрашивал. Пригласил он и нас. Мы посидели. Выпили. Именинник про Князева Ваське Мигуну рассказал. Мигун с именинником этим дружбу водит. Мигун вообще дружбу водит со всякими ублюдками. Я рядом с Мигуном сидел, разговор их пьяный слушал, но значения трепу ихнему не придал.
— А потом? — Сергей даже вспотел от напряжения и вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
— А потом, через некоторое время Мигун Стаса из психушки каким-то образом к нам перетащил, лично допрашивал, да и забил насмерть на допросе. Стас ему тоже про «Хронос» ваш рассказывал, думал, что Васька его пощадит. Но Мигун, крутого нрава мужик. Я в кабинет к нему зашёл во время этого допроса. Прекратить издевательства велел, врача вызвать для вашего Стаса приказал.
— А Мигун послушался?
— В том-то и дело, что не послушался. Забил парня, как собаку, а врач, его дружок, выдал заключение, что подследственный помер от сердечного приступа во время допроса. Прокатило. Кто будет копать?
— Бардак, полный бардак, — Сергей яростно мотнул головой. — Как же Мигун, будучи охранником Дадуа, получил возможность вести допросы? Он же не следователь.
— Сразу видать, что ты, Воронцов, не здешний, — невесело усмехнулся Бородин. — У нас, кто при погонах, тот и следователь, беззаконие сплошное.
— Да, полный беспредел, — вздохнул Воронцов.
— Сергей, а как там у вас? — вдруг с надрывом спросил Семен. — Ужасно знать хочется. Неужто, поменялось всё?
— У нас как? — растерялся Сергей. — Да тоже бардака хватает. Советский Союз в 1991 году рухнул. Республики самостоятельность получили.
— Вот ведь как? — удивился Семен. — СССР рухнул, а сколько людей за страну погибло, войну какую сдюжили.
— Зато по навету больше не сажают. Свобода слова! Сталина раскритиковали. По телевизору баб голых показывают, — сбивчиво говорил Воронцов.
— А что такое телевизор? — не понял Бородин.
— Ах, да! — Сергей спохватился. — Телевизор — это такое устройство с экраном. По телевизору футбол можно смотреть и слушать, а не просто слушать, как по радио.
— Ну да? — не поверил Семен. — А как у вас футбол, Сергей? «Динамо» московское как играет?
— Да не особо блещет, — сказал правду Воронцов. — Теперь в наших командах иностранных игроков много.
— Это как же? — изумился Бородин.
— Ну, бразильцы, африканцы играют и в «Спартаке» и в «Динамо».
— Ну, ты говори, да не заговаривайся, — обиделся Семен. — В «Спартаке» — то поверю — бразильцев могли набрать. А «Динамо» — это, Сергей, чекистский клуб. Где же ты видал, чтобы негры чекистами были?
