Ему порядком наскучила пресная служба у Вахтанга Дадуа, мало походящая на прежние аресты и обыски, которыми занимался Мигун до перевода его в бериевскую «шарашку». Попав в его группу, Василий быстро понял, что Вахтанг и профессор занимаются какой-то сверхсекретной и важной научной работой. Присмотревшись и порасспросив Антона, Мигун в общих чертах уяснил её смысл, и стал размышлять, какую выгоду из этого можно будет извлечь лично для себя. Для этого следовало вникнуть в дело поглубже. Но, на его беду, Вахтанг Дадуа стал относиться к новому сотруднику не слишком доверительно, можно сказать, стал относиться плохо. И виноват в таком повороте дела бал сам Василий и его манера, грубо разговаривать с людьми, подчёркивая своё превосходство.
Будучи как-то в лаборатории Линке, Мигун решил, постращать старика-профессора, показать, «кто в доме хозяин». Появившийся в это время Дадуа жёстко пресёк попытки Василия поиздеваться над подшефным контингентом и запретил трогать не только профессора, но и другой научный персонал. Теперь роль Мигуна сводилась к тому, что он сам фактически перешёл в подчинённые Линке.
Василий водил полуторку, грузил ящики с оборудованием, помогал лаборантам в их непонятных опытах. Единственное, что немного успокаивало кипящего от ярости Мигуна, это то, что тем же самым занимались и Антон, и Семён, и сам Вахтанг Дадуа. Вахтанг своей потрясающей работоспособностью и вниманием к обслуживающему персоналу сильно раздражал Мигуна. Вскоре на почве неприязненных отношений к своему начальнику он коротко сошёлся с начальником режима института Амиром Явлоевым, тоже ненавидившим Дадуа. Амир и свёл Василия с полковником Коняевым.
* * *
Полковник молча вёл трофейное авто. В салоне приятно пахло добротной кожей сидений, ароматом дорогих папирос «Герцеговина Флор» и тёрпким одеколоном, которым пользовался Коняев.
— Приехали, лейтенант, — полковник вышел из машины. — Хорошая еда, хорошая выпивка, симпатичные женщины! Что ещё нужно мужчине?
— Денег на всё это нужно мужчине, — пробурчал Василий, покидая уютный салон полковничьего автомобиля.
— Прошу! — полковник легонько подтолкнул Мигуна ко входу в неприметное деревянное строение.
Василий посмотрел на вывеску. «Кафе Ветерок» — было выведено серой облупившейся краской на неровном фанерном прямоугольнике, прибитом прямо над дверью. Мигун недоумённо посмотрел на полковника, но тот лишь усмехнулся в ответ. Зайдя внутрь, Василий увидел нескольких человек, сидевших за грязным заляпанным жирными пятнами столом.
— Исаак! — негромко, но властно позвал полковник.
То час же рядом появился маленький, толстенький еврей в белой поварской шапочке и белом же халате.
— Ой, как я рад, как я рад вашему появлению, друзья! — принялся охать и ахать толстяк. — Пойдёмте, всё уже готово!
Он побежал впереди гостей, переваливаясь на коротких толстеньких ножках. Промчавшись через весь зал, толстяк остановился перед стеной, обклеенной засаленными обоями с неясным рисунком.
— Вам сюда, приятного ужина! — он толкнул неприметную дверь, показался узенький проход. — Если, что-нибудь будет нужно, просто постучите в эту стенку. Исаак всё услышит и явится незамедлительно.
Внутри убранство небольшой комнаты поразило Мигуна своим великолепием. Дорогая, явно антикварная мебель, красивые, яркие ковры, трофейный радиоприёмник, стоявший на маленьком изящном столике из красного дерева. Посередине всего этого великолепия красовался богато сервированный стол, рядом с ним на небольшой тележке выстроилась целая батарея бутылок. Василий взглянул на этикетки, сплошь иностранные названия.
— Хитрый иудей, подготовился на славу, — вывел Василия из задумчивости весёлый голос Коняева. — Умеет, когда хочет создать людям праздник.
— Да уж, — только и смог сказать в ответ Мигун.
Выпив, они принялись поглощать приготовленные яства. Особенно понравилось Мигуну мясо молодого ягнёнка.
— Где его только взяли в послевоенной Москве? — удивился Василий, старательно собирая хлебом соус с тарелки.
— Не наелся? — спросил полковник, — Ещё будешь?
— Не отказался бы, — икнул слегка окосевший Мигун.
— Момент! — Коняев легонько стукнул в стенку, — Исаак! Мигом сюда!
В то же момент дверь открылась, в проём протиснулся хозяин заведения.
— Чего изволит товарищ полковник? — Исаак угодливо поклонился.
— Товарищ полковник желает повторить! — гаркнул Коняев. — И побыстрее поворачивайся, Исаак!
— Круто вы с ним, — уважительно протянул Мугун.
— Да он мне по уши обязан, — полковник закурил и выбросил горелую спичку в красивую вазу, стоящую на тумбочке рядом со столом.
Это как? — не понял Мигун.
— А так, — полковник усмехнулся, — Как-то местные бандиты похитили у Исаака дочку его, школьницу. Умненькая такая еврейка, на скрипочке пиликает. Запросили столько, что папаша за голову схватился. Что бы столько деньжищ собрать, нужно не директором кафе работать, а золотой прииск возглавлять. Короче, он в милицию пошёл, в жилетку им стал плакаться. Те побегали, побегали, да и лапы вверх. Довели они до нас информацию, что, так, мол, и так, не можем мы ребёнка найти. У нас, мол, сотрудников не хватает, с фронта пополнение ожидаем. А пока, извините, с ног валимся, хулиганов и убийц денно и нощно разыскивая. Дело громкое получилось, дошло до райкома партии. Пришлось полковнику Коняеву по приказу Авакумова лично девчонку Исакову искать.
— И как же вы справились? — заинтересовался Мигун. — Трудно, наверное, пришлось?
— Трудно? — хохотнул Коняев, — Утром начал, а к вечеру девка уж дома была, на скрипочке на радость папаше своему опять наяривала.
— Как же вам это удалось? — искренне удивился Василий.
— А так! Взял местного главного блатаря за жабры, и в участок распорядился приволочь. Да вслед за ним, маманьку его, старуху, да племяшку малолетку туда же доставили.
— И что? — не понял Мигун.
— Ввалил я этому деятелю так, что он неделю потом кровью мочился. Маманю его в лагеря отправить пообещал, а племяшку пригрозил в Бутырку свезти, да на пару часов в камеру к убийцам и насильникам забросить. После этого я его отпустил, а родню его у себя оставил, — полковник налил в стакан коньяку и, не торопясь, выпил. — Не поверишь, к вечеру дело было закрыто. Баб его я домой отпустил.
— А урка?
— А урка потом в деревянбушлат оделся, — полковник хлопнул Василия по плечу, — Он туберкулёзом болел, так и так, подох бы скоро.
Мигун сидел, потрясённо глядя на Коняева. Василий бы удивился ещё больше, узнай он истинную подоплёку этой истории. Коняев на тот момент требовал от Исаака информацию об одном субъекте, которого еврей хорошо знал, но не торопился сообщать свои сведения органам. Тогда присланные Коняевым люди разыграли целый спектакль с похищением ребёнка. Испуганный отец тут же пошёл на сотрудничество, на коленях умоляя полковника помочь в поисках дочери. Стоит ли объяснять, что никакого уркагана, ровно, как и его родных, просто не существовало в природе. Однако дело было подано так, что Исаак свято верил в то, что полковник Коняев спас его семью от страшной трагедии и беспрекословно исполнял все указания и прихоти своего «спасителя».
