Бородин не ответил, подойдя к окну, он едва рассмотрел в неясном лунном свете циферблат наручных часов. Стрелки показывали пятнадцать минут третьего. День, в котором неизвестные должны будут убить Вахтанга Дадуа, наступил. Через несколько часов, он, Семён Бородин, будет писать рапорт об убийстве своего начальника. Обгорелый фрагмент этого документа показал ему сегодня капитан «Хроноса» Воронцов. Какой длинный день, и ещё неизвестно, какая будет ночь! Нужно срочно выбираться отсюда и мчаться спасать Вахтанга. Семён осмотрел кабинет. Всей обстановки, колченогий стул, да пустой шкаф. Полки шкафа были накрыты старыми газетами. Бордин подошел к окну. Окно, расположенное на пятом этаже, было забрано толстыми прутьями прочной решётки.
«Может быть, Сергей сейчас спешит на помощь Дадуа, пытается помешать убийцам?», подумал Семён, размышляя, как выбраться из здания на Лубянской площади. Он опять подошёл к окну и посмотрел вниз. Пусто. КПП находится с другой стороны здания. «А что, если рассказать Явлоеву о готовящемся на Вахтанга покушении, — подумал Семён, но тут же отмёл эту мысль. — Если Явлоев узнает об этом, то страшно обрадуется. Он люто ненавидит Дадуа, и пальцем не пошевелит, чтобы помочь ему».
Антон уронил голову на грудь и задремал, рискуя свалиться со стула на пол. «А, может быть, рассказать обо всём Зубареву? Пусть тоже будет в курсе событий, — мучительно размышлял Семён, — но, Сергей почему-то пришёл ко мне, а не к Антону. И что сталось с Антоном в будущем? А с Мигуном?»
Семён сильно хотел курить, но злобный Явлоев предварительно изъял у него папиросы и спички. «Стоп! Мигун! А если это Мигун сегодня убьёт Дадуа? — вдруг подумал Бородин, — Но, нет! Рядом с ним несёт дежурство сержант Игумнов. Сержант — опытный сотрудник, первоклассный спортсмен, он не допустит, не должен допустить».
Семён вновь подошёл к окну, глянул на циферблат часов, которые впопыхах забыл снять с его запястья Амир Явлоев. Прошло ещё сорок минут. Бородин попытался открыть створку окна, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха. Но окна были закрыты наглухо. Старые гардины были твёрдыми и шершавыми от въевшейся в них пыли. «Гардины, да ещё пыльные гардины, — подумал Бородин и стал хлопать себя по карманам, — нужно устроить пожар! И хоть гореть в этом кабинете практически нечему, можно с помощью гардин и старых газет устроить для гэбешников интересное „представление“. В суматохе есть все шансы скрыться. Вот только нужно достать спички».
Бородин растолкал Антона и рассказал ему свой план.
— Вряд ли у нас получится скрыться вдвоём. Потом, это очень рискованно!
Я не могу рисковать, у меня же семья. Да, и спичек у меня при себе нет, — не уверенно пробормотал Антон.
— Ладно, семьянин, не помогаешь, так хоть не мешай, — Семён продолжил хлопать себя по карманам, вдруг его лицо озарила радостная улыбка. — Нашёл, Антоха, нашёл! Одна спичка из коробка вывалилась, и в кармане осталась. Коробок и папиросы отобрали, а спичку просмотрели, олухи лубянские!
Зубарев лишь скептически хмыкнул в ответ. Бородин открыл пустой шкаф и аккуратно снял с полок старые засаленные газеты. Вероятно, шкаф служил раньше буфетом, газеты, которые кто-то из служащих использовал в качестве салфеток, источали застарелый запах воблы.
— Тем лучше, — подумал Бородин, чиркая единственной спичкой об оконное стекло.
Ему повезло, спичка зажглась и разгорелась. Не мешкая, Семён поднёс её к свёрнутым на манер факела газетам, которые немедленно вспыхнули. Ещё через мгновение Бородин поджег пыльные гардины. Стоящий рядом Зубарев выбил ногой оконное стекло и протащил сквозь прутья решётки пылающую штору на улицу. На фоне тёмной ночи алые языки пламени, охватившие гардины смотрелись очень эффектно.
— Горим, товарищи! Горим! — орал, что есть мочи Антон, колотя ногами в дверь.
Семён бросил догорающий газетный кулёк в шкаф, переоборудованный кем-то в буфет, старательно закрыл, а потом опять открыл дверцы, создавая искусственную тягу. Через несколько секунд шкаф уже полыхал вовсю.
— Держись, Антоха, прорвёмся! — ободрил Семён, обалдевшего от всего происходящего товарища. — Сейчас дежурные проверять, что стряслось прибегут, тут-то мы и рванём!
— Я не побегу. Уволь меня, — Зубарев не договорил, зайдясь в надсадном кашле от едкого дыма, быстро наполнявшего кабинет.
Наконец, на лестнице застучали сапоги дежурных. Снизу доносились сигналы, примчавшейся по вызову пожарной машины. Зубарев, продолжая громко кашлять, упал на пол, теряя сознание. Бородин же держался из последних сил. Несколько раз стукнув ногой в дверь, он продолжал громко звать на помощь. Наконец, раздался удар в дверь со стороны коридора. Пламя меж тем перекинулось на соседние помещения. Влекомая ветром, горящая занавеска, конец которой Зубарев высунул сквозь прутья решетки на улицу, зажгла соседние оконные переплёты. Пожар, вопреки задумке Семёна, разгорелся нешуточный. Огонь перекинулся, как на верхние, так и на нижние этажи здания. Стук в дверь кабинета, где находились Зубарев и Бородин стал сильнее. Наконец, обитая деревом прочная металлическая дверь упала, на пороге стоял бравый пожарный в блестящей каске. В руках огнеборец держал внушительный топор.
— А ну! Давайте со мной! Из окна вас не вывести, глухие решётки, прочные, заразы, — пожарный взвалил себе на плечи Антона. — А ты, малый за мной держись, может, и спасёмся.
Пожарный бросился по лестнице вниз. Старые перекрытия горели, как порох. То тут, то там, раздавалось зловещее потрескивание горевшего дерева. Семён, бежавший за пожарным, слышал, как с нижних этажей эвакуируется народ, оставшийся по казённой надобности в эту ночь на службе. Через пять минут они уже были на улице. Пожарные, подключившись к гидранту, находившемуся в середине двора, поливали горящее здание тугими прозрачными струями. Бившая под большим напором вода гасила пламя, проливаясь вниз мощными потоками. Люди, выведенные из здания, заворожено смотрели на страшное действо. Лишь Амир Явлоев не обращал на пожар никакого внимания. Подполковник, расталкивая всех подряд, метался по заполненному служивыми и подследственными внутреннему двору здания, разыскивая Зубарева и Бородина. Зубарева он вскоре обнаружил. Антон, наглотавшись дыма, лежал на носилках без сознания, возле него суетился врач. Прибывшая по вызову карета Скорой Помощи готовилась забрать страдальца в больницу. Бородин же, как сквозь землю провалился. Плюнув с досады на мокрый асфальт, Амир продолжил поиски, но все его усилия были тщетны.
А Семён, спасаясь от преследования, заскочил в гаражную ремзону, где шофёры управления чинили своих «железных коней». Здесь, в отдалении от растревоженного пожаром основного здания, царило спокойствие. Одетый в грязную подменную гимнастёрку водитель-сержант, показывая на стоявшую у въезда в бокс «эмку», важно поучал своего коллегу, хмурого парня, вяло копавшегося в моторе закреплённого за ним автомобиля.
— Моя ласточка всегда на ходу! Я лучше сам не досплю, или не доем, а ей лишний раз ремонт дам. Чинить нужно не тогда, когда сломалось, а при появлении первых признаков неполадки. Профилактикой нужно заниматься, тогда и поломок не будет, — сержант прервал лекцию, ожидая от коллеги похвалы, но тот лишь выматерился себе под нос, оставив его слова без комментария.
