Орк гневно ударил кулаком по ковру, жалобно задребезжал подпрыгнувший чайник:
– Задери меня гоблин, это точно подстроил тот мерзкий, сыплющий непонятными намеками хозяин лавки с рабами, угостивший Ланса сахарной гадостью! Но зачем?
Старик опечалился:
– В Рохоссе торговля рабами привычное дело. А уж украсть приглянувшегося красавца-юношу и втридорога запродать его в гарем какого-нибудь сластолюбца – значит, поиметь сплошную выгоду. Вы выглядите как иноземцы, а кто станет искать двух бродяг?
Огвур разъяренно заскрипел крепкими зубами:
– Ну, это мы еще посмотрим! Если они считают что смогу утащить моего друга как безвольного теленка, то сильно ошибаются!
– Извините, почтенный, что вмешиваюсь в ваш разговор, – вполголоса прошептал вошедший в нишу чайханщик Расул, – но в преддверии праздника, начинающегося завтра, в городе собралось великое множество всякого сброда и наемников, желающих попытать счастья на воинских состязаниях. В мое заведение тоже набилось немало незнакомых, подозрительных личностей. Поэтому советую вам совсем не спать этой ночью и не утрачивать бдительности.
Али-Баба одобрительно кивнул, поддерживая хозяина:
– Дельный совет! Да и ханский визирь Бухтияр славится неуемным влечением к симпатичным юношам! Думаю, сегодня ночью его люди обязательно попытаются выкрасть вашего друга!
– Ладно, ладно, – обещающе проворчал орк, любовно поглаживая массивную рукоять секиры, – если старый дурак-визирь не передумает, то придется ему срочно менять работу и переходить на должность евнуха. Моя Симхелла и не таких успокаивала!
Пока из общего зала еще доносились громкие голоса подвыпившей публики, звуки надоедливой будто зубная боль музыки и звяканье медной посуды, Огвур немного вздремнул вполглаза – как прирожденный и неизбалованный боец, привыкший к некомфортабельным полевым условиям. Но взбудораженный приключениями последних дней мозг не желал последовать примеру утомленного тела и продолжал лихорадочно анализировать произошедшие события. Орк вынужден был констатировать, что даже он, всегда уравновешенный и рассуждающий безупречно логически, на этот раз запутался окончательно. Он бесконечно переживал за свою бесследно и некстати пропавшую Мелеану, заранее мысленно сочувствуя любому неразумному противнику, дерзнувшему встать у нее на пути. Она ведь с полпинка кого угодно уделает, да к тому же так, что мало не покажется! Хотя, тут орк взволнованно завозился, почему-то именно сейчас он предпочел бы находиться не в этой демонами проклятой чайхане, а рядом с бесшабашной девушкой, безусловно, даже невзирая на весь свой недюжинный ум и совсем не девичью отвагу, нуждавшейся в поддержке и проницательном совете. Гоблин знает, что способна натворить эта рыжая оторва, да еще очутившись в отнюдь не подходящей ей компании своего заклятого врага. «Вот гоблины вонючие! – Огвур выругался зобным шепотом и импульсивно схватился за Симхеллу. – А она, поди, так до сих пор и не догадалась, кем на самом деле является ее любезный, белокурый принц! Вот ведь как получилось, ну и дела! – на излюбленный манер Ланса почти взвыл тысячник. – Как бы чего непоправимого не случилось!»
Но возможно, и такого варианта Огвур тоже не исключал, что и они сами не просто так попали в этот край проклятого песка, жирного плова и озверело кусачих блох? Не зря же Лансу несколько ночей подряд настойчиво снилась королева Смерть. Вот только бы еще понять, воплощения чего такого судьбоносного желала Ее зловещее величество от своих преданных слуг и защитников…
Постепенно шум в общем зале стих, пламя светильников притушили, гости устраивались на ночлег. Подождав еще с полчаса и полностью успокоившись по причине оглушительных раскатов дружного храпа, проникающего за занавеску, тысячник отложил верную секиру, слишком громоздкую для ночных вылазок и, оставив при себе лишь два надежных кинжала, бесшумно покинул уединенную нишу. Ланс остался спать на ковре, под присмотром все также бубнящего бесконечные молитвы Али-Бабы. Ловко лавируя среди лежащих вповалку тел, орк искусно приоткрыл и не подумавшую скрипнуть дверь, и компактным темным пятном плавно перетек через порог чайханы.
На дворе заметно похолодало. Удивляясь резкому контрасту между палящим дневным зноем и почти морозной прохладой ночи, выдыхая облачко пара и беззвучно призывая на голову коварного торговца рабами все мыслимые и немыслимые проклятия, Белый волк гибко скользнул за угол приземистого здания. Натренированное чутье воина не подвело его и на этот раз. Три плотных, одетых в черное фигуры, крадучись выбрались из тени старой коновязи и замерли у крыльца, совершенно сливаясь с полуночным мраком. Лишь выглянувшая из-за тучи луна мельком скользнула по контурам наемных убийц, высветив изогнутый ятаган на поясе крайнего из них. Орк едва удержался от протяжного свиста. Он так и думал, враги оказались профессионалами, опытными и чрезвычайно опасными.
– Ассар, а Ассар, – тихонько позвал один из наемников. – Ты уже побывал внутри чайханы?
– Да, – откликнулся другой. – Красавец-иноземец спит в отдельной нише, под присмотром старика. А в соседней комнатушке заночевал приезжий купец. Смотри, – до орка долетел довольный смешок, – этот роскошный перстень я снял с пальца вусмерть упившегося торгаша. Клянусь, он слишком хорош для такой пьяной скотины!
– Но при торговце, кажется, находится охранник, – недоверчиво напомнил третий голос.
– Находится, – пренебрежительно подтвердил отличившийся наемник. – Но ведь не зря именно я прихожусь главой нашей гильдии. Чернокожий дуболом похоже увлекся чем-то вроде ритуального медитирования и сидел совершенно неподвижно, с закрытыми глазами…
– А воин, охраняющий нашего красавца? – спохватился первый убийца.
– Его там не было, – уточнил похититель перстня. – Видно вышел до ветру, так что давайте действовать быстро! Разделимся, я иду через окно, Бахит через дверь, а ты, Сафар, ждешь нас около взнузданных лошадей.
Черные тени разделились. Видимо, предложенный Ассаром план устраивал всех, в том числе и Огвура, не упустившего ни слова из подслушанного разговора. Главарь наемников змейкой пополз за угол и угодил прямо в руки поджидавшего его орка. Так и не успев ничего понять, он мгновенно получил рукояткой кинжала по затылку, обмяк и затих. Огвур легко поднял поджарое тело и споро оттащил на задний двор, где с радостью увидел выстроившиеся в ряд огромные горшки, прикрытые плетеными крышками и достигающие в высоту примерно уровня плеча среднего человека. Он снял крышку, обнаружил, что внутри сосуд до половины наполнен вяленым мясом, уложил сверху пребывающего в беспамятстве Ассара, и вновь закрыл горшок. Но внезапно, словно осененный свыше, орк вновь заглянул в монументальное изделие рохосских горшечников, схватил разбойника за руку, и сдернул с нее чеканный перстень с камнем, переливающимся всеми цветами радуги.
Затем он легко залез в открытое окно, поймал второго наемника на самом пороге отведенной гостям ниши, увесисто приложил по затылку и загрузил во второй горшок. Сафар, послушно отправившийся за лошадьми, так и не дождался своих друзей, а вскоре разделил их незавидную участь, свернувшись комочком в третьем сосуде с вяленым мясом. После этого Огвур еще раз удостоверился в том, что грамотно вырубленные ночные тати пробудут в отключке еще очень долгое время, полюбовался блеском сказочного перстня, пробрался в свой закуток, обнял безмятежно дрыхнущего Ланса и погрузился в спокойный, честно заработанный сон. Его последней, четкой мыслью, стали смутные воспоминания о словах работорговца, относящихся к какому-то нежданному подарку, случайно подкинутому судьбой. Возможно, перстень с камнем и оказался подобным, посланным провидением сюрпризом? Но спустя мгновение, орк уже храпел во всю богатырскую мощь здоровых легких. Похоже, никто из присутствующих в чайхане людей не заподозрил ничего необычного. И только в бормотании тихонько молящегося дервиша, появились новые, победные нотки.
