— Найди компаньона, — посоветовал мой разумный братец.
И опять он попал в точку. Первый же человек, к которому я обратилась, просто вцепился в мое предложение. Лучше бы, конечно, я не обращалась, а он, то есть она — не вцеплялась. Но тогда никто не мог и помыслить, что выйдет из нашего совместного предприятия.
Итак, мы открыли «Теремок» на паях с моей бывшей однокурсницей Зинкой, без зазрения совести слупившей деньги с родителей. Зинка была человеком трезвым и реалистичным, а потому разделяла мой подход: никакой мистики, никаких эзотерических примочек, никакого уклона в религиозные течения и учения. Только милые, симпатичные вещички, которым мы сами, если понадобится, будем придумывать «оберегающие» и «приносящие удачу» роли.
Да, Зинка всем казалась трезвой, реалистичной, жесткой. Кто мог подумать, что всего через месяц, в течение которого она больше болталась у нас дома, чем в магазине… Потому что магазин, надо сказать, она терпеть не могла, ее раздражали бестолковые или, наоборот, чересчур умные покупатели, а кроме того, тогдашний приятель дразнил ее: «Резиновую Зину купили в магазине». Но приятель вскоре исчез, а Зина увлеклась здоровым образом жизни, стала фанаткой закаливания и вегетарианства и увела из семьи моего папу.
Ну да, я понимаю, папа взрослый мужчина, а не корова, и никто его силком не уводил. Он ушел сам, и даже вполне мирно, в стиле нашего счастливого дома. Так вышло, что он полюбил Зиночку, несмотря на двадцать с лишним лет разницы в возрасте, а любовь, как известно, не картошка, а вовсе даже морковь… В общем, обычные наши овощные рецепты.
Мама перенесла этот удар достойно, как современная женщина. Они втроем пили фиточай на нашей кухне и обсуждали Зинкино с папой будущее. Вот только чаепития эти странно затягивались, против традиций нашей семьи, где никогда не делали культа из еды и питья. Мама не могла расстаться с папой, хотя все уже было ясно и обговорено, и все подливала травяной чай, и все придумывала темы для обсуждения…
«Теремок» Зина оставила мне с условием, что я постепенно верну ее долю. Так что работаю я пока главным образом на выплату долга, хотя Зинка не раз говорила, что готова подождать сколько надо. Они с отцом не бедствуют; он ездит по городам с лекциями, выпустил уже три книжки о здоровом питании, которые пишет за него молодая жена, и эти катехизисы пользуются бешеной популярностью. Думаю, что если бы я прекратила отдавать Зинаиде деньги, она бы промолчала, по собственному ли проснувшемуся вдруг благородству или под нажимом отца. Но я скорее положу зубы на полку, чем останусь им должна.
Впрочем, про зубы — это для красного словца, с голоду я не умру, а если и умру, то лишь из-за сухофруктов с гречкой, а не из-за отсутствия денег, потому что дела в «Теремке» идут хорошо, тьфу-тьфу-тьфу. Не зря я впопыхах изучала сувенирный бизнес, ездила по странам и городам и присматривалась: чем люди торгуют и что люди покупают.
Теперь у меня поставщики со всего света, но главным образом все-таки наши или с «постсоветского пространства». «Теремок» и отделан под деревянную избушку с небольшим уклоном в народность, но очень демократичную, так что с домовыми и лешими здесь уживаются африканские фигурки черного дерева и китайские фонарики. Но их мало — модного покоса на Азию и Африку я не одобряю. Зато у меня можно купить вещи, которые не встретишь больше нигде, например шарфики и варежки с северным орнаментом, в котором закодировано пожелание здоровья и удачной охоты. Вообще магазин выглядит так мило и уютно, что просто невозможно не взять отсюда чего-нибудь если не на счастье, то хоть на память. Это не мое мнение, а покупателей.
Так что с делами у меня полный порядок, а личная жизнь никого не касается. Проблема только с мамой, и это действительно проблема. Оставшись одна, она так и не нашла, куда себя деть. Думаю, в глубине души ей до сих пор хочется продемонстрировать папе, какую он сделал невероятную глупость, променяв ее на молодую пустышку, дочкину ровесницу. И теперь она не нашла ничего лучшего, как придумать новую диету и испытать ее на самых близких людях — то есть на себе и на мне.
Диету она назвала «солнечной». Концепция ее состоит в том, что зимой надо есть продукты, аккумулировавшие солнечную энергию. К ним относятся высушенные на солнце сухофрукты, главным образом чернослив, а также морковь, цитрусовые, мед, зерна и бобы, которые надо проращивать непременно на свету. По поводу морковки мне не совсем ясно: как она успела аккумулировать солнечную энергию, произрастая в земле. Но я не стала уточнять у мамы этот вопрос, потому что морковку люблю и лишиться ее в и без того скудном рационе было бы жалко.
Также мамина система гласит, что зимой надо вообще есть поменьше, от жиров и белков практически совсем отказаться, потому что организм настроен на спячку и накапливание запасов. Иными словами, все съеденное в зимнее время не идет впрок, а застревает в нашем теле про черный день в виде бесполезных жировых отложений. Отсюда вывод: зерна, сухофрукты и голодание.
А если вам эта диета до сих пор кажется белой и пушистой, то вот еще одно указание: не есть и не пить горячего, стимулируя организм к самостоятельной выработке тепла.
Собственно, ничего нового мама тут не изобрела, особенно на тему солнечной энергии. Но я решила не напоминать ей о теориях, которые когда-то были популярны в нашем счастливом доме и здорово напоминали ее диету. Даже стихи о детях Солнца, предложенные мамой для лучшего усвоения еды, мы, помнится, читали. Я вообще не спорила и не возражала, хотя перспектива провести очень напряженный месяц на голодном пайке меня совсем не радовала, В конце концов, кто ее поддержит, если не родная дочь! А вдруг это питание действительно приведет к какому-то невиданному обновлению и очищению организма? Тогда можно будет его пропагандировать, мама, как создательница новой системы, станет знаменитой и утрет нос папе с его Зинкиными книжками.
Я нашла в кладовке глиняную мисочку, из тех, что мы купили по настоянию поставщика вместе с глиняными же колокольчиками, но шли они плохо, и я уже собиралась их возвращать. Насыпала туда пророщенные мамой зерна и вышла поискать светлое место.
Магазин наш находится в большом павильоне, и окон на улицу у него, к сожалению, нет. Я поставила мисочку на боковую полку, где было достаточно светло, причем не только от ламп, но и от тусклого зимнего солнца, чисто символически пробивавшегося в наш закуток через купол павильона и стеклянные стены. Нюша уверенно обслуживала покупательниц, двух совсем юных девчушек, наверняка сбежавших с уроков, и я решила, что могу съездить в банк.
Рядом с нашим павильоном сразу три банка. Но счет для магазина мы открывали там, где работал Зинкин знакомый. Не знаю, какие преимущества это нам дало, но теперь мне приходится каждый раз ездить туда через центр по самым загруженным улицам.
Я только отъехала, как позвонила мама:
— Катюша, ну как? — спросила она.
«Что — как? — Я хочу знать, как на тебя действует диета. — А, диета… Вроде пока жива».
Такой диалог состоялся бы между любой из моих подруг и ее мамой. В результате у обеих было бы испорчено настроение. Спрашивается, ради чего?
