Неподалеку стоял человек, чье лицо скрывалось в тени глубокого капюшона. Я столкнулась с его глазами всего на секунду, а после он затерялся среди снующей по рынку толпы.
Позади слышались крики вставших на нашу защиту местных торговцев, и теперь приезжему зазнайке приходилось отбиваться от их словесных нападок.
— Ты чего удумал, девочек наших обижать?!
— Ши ряженый!
— Ишь, побрякушки разложил, водоросль глубинная!
Я даже немножко позлорадствовала. У нас тут своя сплоченная команда, банда, можно сказать, и, несмотря на здоровую конкуренцию, своих мы в обиду не даем. Владельцы торговых точек — это одно, а вот простой люд и нелюд, вкалывающий с утра до вечера, напыщенных чужаков на дух не переносит. Знатным лицам недовольства, конечно, никогда не выскажет, а вот равным себе — всегда пожалуйста.
Выйдя с рынка, мы остановились, и Далия попыталась меня приободрить:
— Ты не переживай, ерунда все это. Плюнуть и растереть!
— Я и не переживаю. — Надо отметить, это было сказано вполне искренне. — Меня давно перестало волновать чужое мнение… ну, почти.
Далия была моей единственной подругой. Она жила в благополучном районе, имела полную семью и даже двух младших братьев-близнецов. Родители ее были далеко не богатыми, поэтому Далии с раннего возраста приходилось работать, чтобы им помогать и обеспечивать свое существование. Этим мы были похожи.
Попрощавшись, мы разошлись в разные стороны, и я направилась к морю. Как и всегда, после работы намеревалась заглянуть к своим любимцам, обожающим синеводку не меньше тролля, живущего со мной по соседству.
ГЛАВА 2
— Кс-кс-кс, — позвала я, присев на старом причале, которым уже давно никто не пользовался.
Услышав зов, морские котики откликнулись сразу же, на поверхности появились их милые мордашки с большими и синими, в тон морской воды, глазами. Зверьки ступили на шипящие волны и в один прыжок оказались рядом со мной.
Мокрые кошаки — зрелище еще то, но морские котики — существа особенные. Стоило их лапам коснуться твердой поверхности причала, как черная шерсть вмиг стала сухой.
Развернув сверток с приготовленной для них рыбой, я положила его на покрытые наледью доски, и котики тут же принялись за угощение.
Взрослые особи без проблем добывают пропитание сами, поймать рыбу для них ничего не стоит, а эти совсем маленькие. В отличие от обычных котов, морские рождаются из икринок, и родители о них не заботятся, поэтому выживают лишь сильнейшие. Ну и везучие, разумеется.
Этим котятам со мной определенно повезло!
— Вкусно, да? — Улыбнувшись, я провела рукой по гладкой шерсти. — Еще бы не вкусно! Ешьте, пока я здесь. А то вот возьму накоплю денег и уеду. Например, в столицу. Знаете, как там красиво? Вот и я не знаю. Поэтому обязательно нужно съездить и посмотреть!
Покончив с ужином, который по совместительству являлся завтраком и обедом, коты принялись ластиться и тереться о мои колени. Они громко и не стесняясь мурчали, всем своим поведением выражая довольство.
Велико было желание взять одного к себе, но, во-первых, это было бы нечестно по отношению к остальным, а во-вторых, для содержания морских котиков требовались особые условия: обеспечение хорошего питания и специальный аквариум. Так что содержание такого питомца — удовольствие не из дешевых. Особенно если речь идет о породистых, как, например, у принцессы Линарии. Ее кошка не только украшала своими портретами столичные газеты, но и являлась неизменной законодательницей кошачьей моды.
Пока я возилась с котиками, наступило девять вечера, о чем свидетельствовала зазвучавшая вдалеке музыка. С каждой секундой она становилась все ближе, и уже вскоре на горизонте можно было рассмотреть приближающиеся голубые силуэты.
«Призрачный оркестр» — так жители Сумеречья называли эти потерянные души. Они были абсолютно безвредными и не доставляли никаких хлопот, поэтому даже не нуждались в подчинении.
Как правило, потерянные души — крайне злобные и к тому же сильные создания, в которых превращаются некоторые утопленники. В других морях таких сущностей водится немного, но в Сумеречном их почему-то бесчисленное множество.
Так что благодаря своей беззлобности призрачный оркестр мог смело зваться аномальным явлением. Считалось, что эти ребята отправились в загробный мир лет триста назад, в то время как плыли выступать на празднике алых рассветов. По неведомым причинам корабль пошел ко дну, и они, смотря прямо в лицо своей погибели, взялись за музыкальные инструменты. Так и умерли, не выпуская из рук смычки, флейты и трубы, а звуки их музыки до сих пор каждый вечер разносились над морем.
Печальная история, но зато после смерти музыканты сыскали себе небывалую славу, став одной из достопримечательностей Сумеречья. А король даже даровал им посмертные и загробные ордена за неоценимый вклад в культуру королевства. Вот спрашивается, кто еще может таким похвастаться?
Усилившиеся порывы летящего с моря ветра принесли морозный запах соли, подхватили полы моего плаща и растрепали небрежно заплетенную косу. Испугавшиеся котята спрыгнули в воду и, выпустив на поверхность несколько пузырей, скрылись в синей глубине.
Сегодня музыканты играли задорную и веселую мелодию. На мой вкус, гораздо лучше тех, что нагоняют тоску и вызывают желание пустить совсем не скупую женскую слезу.
Толстый, дующий в трубу бородач летел первым, следом за ним — несколько скрипачей и девушка с волынкой, а замыкали шествие три флейтиста. Присутствие потерянных душ подкрепило и без того сильный мороз, и по воде расстелилась белая мгла. В воздухе заплясали острые снежинки, мешающиеся с тяжелыми, летящими мне в лицо каплями.
Улыбнувшись, я приветственно помахала музыкантам, хотя и знала, что те никак не отреагируют. Сегодня решила досмотреть их выступление до конца и наблюдала за ними до тех пор, пока они не скрылись из виду. Каждый вечер призрачный оркестр облетал весь остров, а затем терялся где-то на соприкосновении неба и пенящегося Сумеречного моря.
Только когда звуки симфонии стали совсем тихими, я поняла, насколько замерзла. Зябко поежившись, согрела дыханием заледеневшие пальцы и уже почти развернулась, собираясь уходить, как вдруг заметила нечто странное.
Морозная дымка рассеялась, и в полумраке, совсем неподалеку, вырисовались очертания корабля.
— Здесь же давно никто не причаливает, — удивленно проговорила я и, присмотревшись внимательнее, ахнула.
Корабль на черных парусах… «Черный призрак»! Тот самый «Черный призрак», такой же легендарный, как и его капитан — неуловимый пират Кайер Флинт, которого месяц назад приговорили к повешению!
Сознание отчаянно кричало, что нужно скорее убегать, но ноги словно примерзли к причалу, и я не двинулась с места. Просто стояла по-прежнему с поднесенными ко рту руками и во все глаза смотрела на то, чего здесь быть в принципе не могло.
