Инстинкт самосохранения заставил остановиться и уже подталкивал к тому, чтобы повернуть назад, как вдруг я заметила среди деревьев маленькую фигурку. Здесь был ребенок!
Вот же… ши!
Мысленно показав своему инстинкту неприличный жест, я почти побежала вперед. Хотелось крикнуть, чтобы неразумное дитя оставалось стоять на месте, и подавлять этот порыв стоило немалых сил — сейчас ребенок все равно ничего не слышит, кроме гипнотизирующего шипения.
Оказавшись от него на расстоянии десяти шагов, я замедлилась и спряталась за заснеженными кустами синеягодника. А дело-то хуже некуда. Семь маленьких синих уродцев зависли совсем рядом с ребенком, скалились, обнажая множество острых зубок, и продолжали шипеть. Мелкие красные глазки горели, и ши чуть ли не облизывались, глядя, как мальчик делает к ним шаг.
Твари кровососные!
Лихорадочно осматриваясь по сторонам, я пыталась найти хоть что-то, чем можно их отпугнуть, но ничего подходящего поблизости не наблюдалось. Еще никогда так не жалела, что не родилась саламандрой! Больше всего ши боятся тепла и света, потому и не показываются днем, а на все лето вообще впадают в спячку.
Как же сейчас не хватает зажженного факела!
Мальчик сделал еще шаг, и, поняв, что медлить дольше нельзя, я стала действовать. Даже осмыслить не успела собственные действия, как пальцы сами стали сплетать тонкую водяную веревку. Существенного вреда она им не нанесет, но отвлечь вполне может.
В мыслях отчетливо всплыла недавняя тренировка с Косичкой и его пояснения. Сейчас энергии во мне предостаточно, нужно только суметь дать ей выход!
Я даже не верила, что у меня получится. Ведь ничего подобного ни разу в жизни не делала, и жалкая попытка призвать воду на корабле ни к чему не привела! Но, видимо, охватившие меня страх, отчаяние и твердое желание помочь подтолкнули магию проявиться, совершив практически невозможное.
Тонкая переливающаяся струйка с закрученной на конце петлей полетела прямо в охамевшую синюю стаю, вызвав среди нее переполох. Не ожидавшие ничего подобного ши замельтешили, наталкиваясь друг на друга, и на несколько мгновений перестали шипеть. Этого хватило, чтобы мальчик очнулся и, быстро сообразив, что к чему, рванул назад. Побежал он прямо к моему укрытию, из-за которого я тут же вышла ему навстречу.
Дите ошалело неслось на меня и, кажется, даже не понимало, что я вообще-то жизнь ему спасаю. Судя по взгляду, по-прежнему затуманенный детский разум воспринял меня как опасность, и я заметила, как в руках мальчишки блеснул нож.
— Совсем сдурел?! — крикнула я, едва успев отскочить в сторону. — Убегать надо, а не на меня бросаться! Слышишь ты или нет?
Меня он явно слышал, но соображал медленно. Все из-за воздействия ши! Мальчишка и так крепким оказался — быстро сумел сбросить оцепенение, хоть и не до конца.
Он сделал еще один выпад, а я, пытаясь отмахнуться, подставила руку прямо под лезвие перочинного ножа. Ладонь полоснуло болью и, прежде чем я успела оценить весь масштаб катастрофы, окончательно очухавшийся ребенок выдал:
— Ой!
Ой? В паре метров от нас разъяренные ши, у меня по руке течет кровь, а ему просто ой?!
Через мгновение мальчишка тоже это понял, но было поздно. Легко избавившись от опутывающей их петли, ши уже стремительно летели на нас.
А мне еще вообще-то жить хочется! И умереть я намереваюсь если не героем, то по крайней мере своей смертью, а не от лап глубинных синюшных тварей! Сейчас мне как никогда пригодился главный совет господина Трисса номер три: если притворяться мертвым уже поздно — беги! Забудь о гордости и что есть мочи беги!
Я и побежала, на ходу хватая непутевого ребенка за руку и таща его за собой. Мы неслись как ошалелые, но снег затруднял движение, делая нас похожими на неповоротливых гусениц. Была какая-то ирония в том, что я в очередной раз сравнивала себя с неуклюжим насекомым, но времени останавливаться на этой глупой мысли не было.
Как бы мы ни старались, оторваться не получалось, и в какой-то миг я ощутила, что мой капюшон оттягивают назад. Маленькие пальцы вцепились в волосы, вынудив мгновенно остановиться, и я заорала, увидев перед собой злую гримасу. Ши окружили нас со всех сторон, мальчонка в паническом ужасе жался ко мне как к единственному спасению, а я понимала, что это конец. Полный и беспросветный конец.
Зависший перед нами ши с наслаждением истинного гурмана втянул носом воздух, и его глаза загорелись еще ярче. Посмотрев на мою окровавленную руку, он протянул:
— Унди-и-на…
Еще и облизнулся, пакость синемордая!
Я попыталась незаметно сплести еще одну веревку, но ничего не получилось не то от волнения, не то от того, что с непривычки я отдала на прошлое плетение слишком много сил.
Перестав лыбиться, ши в одно мгновение бросился прямо на нас, и, судя по звуку крыльев, остальные последовали его примеру. Я приготовилась ощутить на себе хватку острых зубов и когтей, мысленно обратилась к поднебесным и сделала последнюю отчаянную попытку воспользоваться магией, когда нас с мальчиком кто-то неожиданно заслонил собой.
Сперва я подумала, что это теневой охотник, но используемая защитником магия дала понять, что он ундин.
Эти выверенные движения, четкие водные линии, исходящая от него энергия… Косичка? А он что здесь делает?!
ГЛАВА 14
Не прошло и пары минут, как ши будто бы ветром сдуло. Ребенок продолжал прижиматься ко мне и с трудом подавлял всхлипы, я машинально поглаживала его по плечу и пыталась понять, что вообще происходит.
Косичка медленно обернулся и, судя по выражению лица, опешил не меньше моего. Наверное, когда бросался на помощь, не разглядел, кого спасает, а сейчас сильно удивился, увидев, кем оказалась скрывающаяся под плащом девица. Поскольку куратор выглядел искренне удивленным, предположение о том, что он за мной следил, я отмела.
— Ты? — выдохнул он вместе с белым морозным паром. — Ты какого ш… глубинного здесь забыла?!
— Не поверишь, — ощущая запоздалую дрожь, проговорила я, — у меня к тебе ровно тот же вопрос.
— Тэйн! — неожиданно всхлипнул стоящий подле меня ребенок и тут же бросился к Косичке. — Тэйн, ты пришел!
Я молча переводила взгляд с одного на другого, только сейчас замечая, насколько они похожи. Оба светловолосые, синеглазые. Даже носы и губы почти одинаковые!
Глядя на вцепившегося ему в плащ ребенка, ундин поджал губы и отвесил тому звучный подзатыльник. Мальчик окончательно разревелся, продолжая сминать пальцами темную ткань, Косичка неподвижно стоял несколько долгих секунд, после чего глубоко вдохнул и произнес:
— Ты понимаешь, что заслуживаешь строгого наказания, Льео? Знаешь, что отец с тобой сделает?
— З-знаю, — всхлипнул ребенок, запрокинув голову и посмотрев Косичке в лицо. — Не выдавай меня, Тэйн!
