— Итак, вы воспользовались правом отказа? — прищурив темные глаза, в которых плясали лукавые огоньки, поинтересовался у него Алисдэйр.
Маршен открыл рот и тут же его захлопнул.
— Верно, наше императорское величество битый час пел дифирамбы моей скромной персоне, и только благодаря родовым артефактам своим правом не смог воспользоваться я. — Папа явно издевался, произнося эти слова. Я послала гневный взгляд Маршену и сжала кулаки.
Отец обратился к Правителю:
— Вы понимаете… Итогом нашей сегодняшней аудиенции с его величеством стала клятва, которая мало того, что сняла все обязательства с этого юнца, так еще и связала нас! Как вам это?!
— Ну же, успокойся, — мягко сказал Габриэль.
От удивления я открыла рот. Это с каких же пор моего отца и Высшего Правителя связывают практически дружественные узы? Во-первых, внезапное обращение к папе на ты, во-вторых, отцовское возмущение явно жалующегося характера. С таким обычно приходят к друзьям и под горячий чаек и гору сладостей повествуют о превратностях судьбы. А близкий собеседник с ласковой улыбкой выслушивает все вздохи и ахи и клятвенно заверяет, что все обязательно наладится!
— Адвил, ты же все понимаешь, — покачал головой Правитель. — А Маршен тебе еще пригодится.
— Габриэль, я не встану во главе Дарлимеи! — рявкнул отец и повернулся спиной к Правителю.
Теперь людей с открытым ртом стало на одного больше. Ко мне присоединился Маршен.
— У тебя был год, чтобы привыкнуть к этой мысли, а также чтобы смириться с неизбежным, — твердо сказал Правитель и посмотрел на меня. — А ты, моя прелесть, закрой свой очаровательный ротик, а то птичка залетит ненароком.
Не удержавшись, я показала ему язык. Чуть сдвинутые брови были мне ответом.
— Маршен, сколько? — совершенно другим голосом рявкнул Алисдэйр.
От неожиданности я подскочила, но тут же села обратно.
— Все… — прошептал его величество. — Казна пуста.
— Так-так, милейший, а вот с этого момента попрошу подробней, — подлетел к Маршену отец.
— Адвил, присядь, я сейчас сам расскажу, мальчик в полной растерянности, — махнул рукой Правитель.
— Я… — начал Маршен.
— Ты не настолько глуп, — фыркнул Алисдэйр, — не строй из себя дурака. Твой крайне жадный до власти отец никогда бы не отдал бразды правления страной. На это были веские причины. Первая — от него сбежала жена, оставив плод своей любви с инкубом на его попечение, пригрозив в случае плохого обращения с Изабелл полным разоблачением. Дама, да и сам Теодор не учли одного — от меня невозможно ничего скрыть. На данный момент твой отец сбежал, прихватив всю казну, которую тщательно собирал в течение двух лет, самовластно поднимая налоги. Мне вот интересно, на что он рассчитывал? Впрочем, речь сейчас о вас, Маршен. Вы прекрасно понимали, что вам досталась разоренная страна, да к тому же любовь всей вашей жизни в который раз ускользала из рук. — Правитель замолчал и нежно посмотрел на меня.
От отца не ускользнул этот взгляд. Две появившиеся морщинки на его лбу свидетельствовали о том, что меня ждет серьезный разговор. Я невольно поежилась, представляя, что скажет папа, а потом еще добавит мама! У-у-у, елки зеленые!
— Вы намеренно спровоцировали Анжелику на конфликт. И все прошло по вашему плану. За столько лет трепетного отношения к ней вы прекрасно изучили ее характер. И точно знали, что на ее защиту встану я, а она, в свою очередь, сделает все, чтобы никто не пострадал. Даже в ущерб себе.
— Нет! Я не думал, что она обрежет волосы! — отчаянно выкрикнул Маршен.
Высший Правитель ухмыльнулся.
— Ваша затея с клятвой имела вполне конкретную и даже благородную цель. — Алисдэйр издевательски выделил предпоследнее слово и так взглянул на Маршена, что тот невольно сделал шаг назад.
— Вы отказались от поединка чести с отцом Анжелики, настаивая на своем уважении к нему как к собственному наставнику. Вы выдержали нужное время, давая Адвилу выпустить пар, и, когда он этого меньше всего ожидал, связали свою и его жизни. Теперь вы легко могли бы сказать всем, что стали рабом из-за собственной ошибки. А так как император не может быть рабом, одновременно вы избавились от столь непривлекательного титула.
Происходящее, наконец, начало проясняться! А ведь Алисдэйр прав! Со стороны поступок Маршена действительно выглядит благородно! Клятва крови — не совсем рабское заклинание, тут Правитель немного утрировал, но жизни этого парня и моего папы теперь связаны напрямую. Фактически Маршен после произнесения клятвы стал тенью моего отца.
— Адвил, я не принимаю твой отказ. И с клятвой на данный момент ничего делать не буду. Мальчик тебе понадобится, поэтому пусть побудет твоей собачкой, — оскалился Правитель и, увидев, что Маршен сжал кулаки, добавил: — Но-но, милый, ты не в том положении. По-хорошему, гореть тебе на Фарлонских рудниках вместе с твоим папенькой, но очаровательной леди это не придется по вкусу. Не будем расстраивать девочку.
«Расстроенная девочка» гневно стрельнула глазами. Это ж надо, Теодор на Фарлонских рудниках! Это удивительное по своей природе место, в породах тех пещер огромное скопление взрывающегося газа и смолы, но в них еще заключены огромные и чистейшие, лучшие в мире алмазы. Поэтому, несмотря на всю опасность, их все равно добывают. И часто высшей мерой наказания за преступления является ссылка на эти рудники.
— Твой отец поплатился за жадность. Счет в гномьем банке аннулирован и средства переведены на счет Адвила Монсорье. Ему не составит труда вернуть их в казну, — лучезарно улыбнулся Габриэль в ответ на надутые губы моего родителя.
Они как дети, честное слово! А еще мне про серьезность что-то говорят!
— Вы… вы чудовище! — рявкнул уже разжалованный император.
Правитель сдвинул брови, но Маршен все больше распалялся:
— Как вы посмели?!
— Стоять! — рявкнула я на сделавшего шаг к Правителю Маршена.
Сама не поняла, как оказалась между ними, закрывая собой стол, лицом к разгневанному парню.
— Маршен, одумайтесь. Не делайте хуже, чем есть, — попросила его тихо.
Взгляд его посветлел, но кулаки по-прежнему были крепко сжаты. Тем не менее он согласно кивнул и отступил на шаг.
— Да, моя принцесса. Повинуюсь вам, — процедил он сквозь зубы и поклонился.
Я вздрогнула от этого обращения. Слова ударили больнее хлыста. Было обидно и горько. Я защищаю человека, который ни капли не ценит меня, который воспользовался мной, как разменной монетой.
— Адвил, я думаю, Анжелике стоит поспать, — тоном, не терпящим возражений, заявил Правитель.
В одно мгновение он оказался возле меня, но не прикасался.
— Да, я сейчас же распоряжусь подать экипаж. Оливия очень обрадуется, — слегка растерявшись, сказал отец.
