На следующий день, когда я, как и было велено, к полудню явилась на новую работу, Николай Петрович встретил меня лично. И о своих требованиях не забыл напомнить. У него был целый список того, что я должна. Встречать гостей, улыбаться, провожать к столику, интересоваться, всё ли их устраивает и достаточно ли усердно их облизывают. Но при этом ещё длиннее был список того, чего я делать ни в коем случае не должна: заглядывать в глаза, кокетничать, болтать на рабочем месте, покидать зал надолго, присаживаться за столик, даже если меня будут об этом просить. Не краситься ярко, ходить строго в униформе, никаких платьев и даже туфли на мне не должны быть вызывающего вида. Мне так и хотелось спросить Петровича про нижнее бельё, но я вовремя вспомнила про его внуков и дачу. А ещё про зарплату, в которой я остро нуждалась. А Петрович, словно, прочтя мои строптивые мысли, глянул хмуро и спросил:
- Всё поняла?
Я кивнула.
- Поняла.
- С посетителями не флиртовать.
- А были случаи?
- Слишком много вопросов задаёшь. Иди, изучай фронт работы.
И я из его кабинета отправилась в ресторан. Надо сказать, что коллектив подобрался пёстрый. Интереснее всего было на кухне. У плиты заправлял тучный мужчина лет пятидесяти по имени Жора. Высокий, огромный, на шее яркий платок, а в ухе серьга, похожая на цыганскую. Я, как только его увидела, сразу представила, как они с Петровичем смотрятся. Комично. Но, несмотря на некоторую комичность, ресторан успешно функционировал, кухня работала, официанты не застаивались, а столики на вечер бронировались за две недели вперёд. А это хороший показатель. Если даже в будние дни посетителей более чем достаточно. И это не считая проживающих в гостинице туристов, для которых был отведён отдельный зал. Вот соседним залом и занималась Оля, о которой Петрович упоминал при первой нашей с ним встрече. Плановые завтраки и обеды со «шведским столом», ужины под лёгкую музыку и закуски. Оля, миловидная брюнетка двадцати пяти лет, была выпускницей факультета иностранных языков, и с лёгкостью общалась на английском, французском и китайском. Как мне по секрету сказала Анька, за китайский Ольгу и ценили. И многое прощали, хотя, девицей та слыла не слишком ответственной и щепетильной, и Петровичу уже не раз приходилось решать проблемы, возникшие по её вине. Я даже задумалась, не выучить ли мне китайский. По родному городу чувствую, что пригодится.
- А что за проблемы? – лёгким тоном поинтересовалась я. И тут же сделала честные глаза. – Чтобы знать и самой не вляпаться.
Альбина, старшая официантка в эту смену, выразительно поджала губы, помолчала, после чего шепнула мне:
- Любовные.
Всё-таки поведение сотрудников было странное. Они все будто жили в уверенности, что Петрович всё видит, слышит и знает. И скрыть от него ничего не получится. И поэтому, стоило выйти за пределы курилки, все начинали озираться и перешёптываться.
- С посетителями флиртовала? – уточнила я.
- Дофлиртовалась уже. Американец к нам один ездил, всё за руки Ольгу хватал. Она уже в Америку жить намылилась, а он аферистом оказался, и даже не американцем. Чуть с работы не вылетела. Петрович ей последний шанс дал.
- Добрый он, - согласилась я прежде, чем Альбина успела озвучить эту мысль.
Но у меня тоже была возможность встретиться с настоящим американцем, в мой зал тоже, как оказалось, захаживали иностранные гости. Причём, не обычные туристы, а бизнесмены и люди при деньгах. Уже через несколько часов я собрала достаточно информации для того, чтобы сделать вывод: работать будет непросто, и нужно всегда держать ухо востро. И улыбаться, широко и профессионально. Альбина с Анькой на пару мне такой список завсегдатаев выдали, что я поняла: лучше этих людей не огорчать. Имена некоторых назывались шёпотом, и это были совсем не отцы города, по крайней мере, очевидные и на зарплате. А девчонки ещё стрекотали про жён и любовниц. И обещали всех показать в лицо, чтобы я, не дай Бог, не перепутала. Потому что, если из-за меня кто-то из важных людей разведётся, по случайности, мне в этом городе точно жизни не будет.
Неудивительно, что зарплаты в «Алмазе» были приличные. По ходу, серьёзно доплачивали за молчание.
Да уж, подогнала мне сестрёнка работу, стой и изображай из себя вежливую мумию.
В первый вечер рядом со мной без конца крутился Петрович. Маленький, бодрый, он внимательно наблюдал за тем, как я встречаю гостей, как я им улыбаюсь, и прислушивался к тому, что я говорю. В принципе, всё было, как обычно. Поприветствовать, проводить к столику, ответить на возникшие вопросы. Но меня настолько запугали списком вип-персон, что я только и делала, что к людям приглядывалась. Старалась понять, кто передо мной. Я много лет в городе не жила, не знала ни политической, ни светской жизни. И в лицо, даже медийных персон не узнавала. Но, судя по тому, что Петрович то и дело подходил ко мне и нашёптывал:
- Банкир, Жилин Семён Семёнович. Журналист, Златов Павел. Владелец заводов, газет, пароходов такой-то, - «Алмаз», на самом деле, являлся излюбленным местом для встреч и поздних ужинов в кругу знакомых.
Я, честно, пыталась всех запомнить. Но понимала, что на это требуется время. К тому же, Петрович меня нервировал, чуть что, сразу напоминал, что я на испытательном сроке, и что подписала согласие на неразглашение личной информации. А ресторан и его владельцы личной информацией могли посчитать всё, что им вздумается. Это всё было бы смешно, если бы не было так опасно и трудно. В моменты затишья я наблюдала за происходящим в зале, за официантами и барменами, и раздумывала о том, как они справляются. Их дурацкие контракты, судя по всему, не волновали. Анька вон светилась, выполняя заказ каждого клиента. За что получала хорошие чаевые.
- Мне вот даже интересно, - задумалась я после нескольких дней работы и раздумий, - что такого секретного мы не должны разглашать? Ничего же не происходит.
Мы с Анькой валялись на моём диване, вытянув гудящие после рабочего дня ноги, потягивали красное вино из стареньких, хрустальных бокалов, которые также достались мне в наследство от бабушки, раз продолжали стоять в её старенькой стенке. За окном три часа ночи, на горизонте проклёвывались первые предрассветные сумерки, а мы только недавно вернулись со своей опасной, суперсекретной работы. И меня потянуло поговорить.
- Люди ужинают, разговаривают, уходят домой, - продолжала развивать я свою мысль. – Никто даже не танцует. Сплошное бла-бла-бла.
- Вот об этом нам и нельзя болтать. Вдруг услышишь что-то не то.
- Как они бабки делят?
- Хотя бы. – Анька голову повернула, посмотрела на меня. С подозрительным прищуром. – Ты что-то слышала?
- С ума сошла? Петрович надо мной, как коршун вьётся!
- Проверяет тебя.
Я вздохнула, глотнула вина.
- Это же не просто ресторан, - сказала сестра после короткой паузы. – Это гостиница, там куча всего происходит.
