- Что?
- Что люди встречаются, люди влюбляются, женятся… И всё это происходит случайно. Я все эти месяцы об этом думал. В моей жизни уже очень давно не было случайностей. А потом появилась ты. И кто-то меня дёрнул с тобой познакомиться.
- Чёрт, - подсказала я.
А Давид головой покачал.
- Не думаю.
Он присел передо мной на корточки, заглянул в глаза. И я поняла, что дальше надеяться на свою сдержанность бесполезно, и смахнула выступившие слёзы, пока они не покатились по щекам. Сердце барабанило в груди, сердце колотилось, и мне отчего-то было безумно неловко. А когда Давид посмотрел мне в лицо, мне и вовсе захотелось закрыться от его взгляда ладонями. Что совершенно глупо, раз этой минуты я ждала, возможно, всю свою жизнь.
- Ты дашь мне ещё один шанс? Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы ничего не испортить.
- А Алина? – спросила я тихо. – Она была у меня сегодня.
- Я знаю. Она мне рассказала. – Он глаза опустил. – Если честно, я сразу понял, что ошибку совершил. Что не нужно было снова каяться, а уж тем более что-то ей обещать. Я не смогу сделать её жизнь такой, какой она хочет её прожить. Я довольно давно перестал соответствовать её образу мужа. Думаю, даже в любовники не гожусь. Я постоянно чем-то недоволен, а она не любит, когда ею недовольны.
Я шмыгнула носом, смешно поджала губы. Кивнула.
- Да, у меня не столь высокие требования.
Давид заинтересованно вздёрнул брови, усмехнулся.
- Правда? То есть, я могу соответствовать?
- Ты можешь попытаться, - сказала я ему, старалась выглядеть серьёзной, но, в конце концов, закрыла Давиду глаза ладонью, когда он засмеялся, чтобы не видеть выражение его глаз. Он от моей руки увернулся. Пообещал:
- Я попытаюсь.
- Вы ещё долго будете шептаться у дверей? – зычно поинтересовалась Анька через весь зал.
Мы с Давидом обернулись на её голос, и поняли, что мы в ресторанном зале одни, официантов и уборщиков не видно, и даже свет успели приглушить, одни мы сидим и решаем животрепещущие вопросы. О будущей жизни размышляем.
- Николай Петрович там за сердце хватается, - сообщила Анька, когда мы с Давидом подошли. Сестра переводила заинтересованный взгляд с моего лица на лицо Давида. – Говорит, надо администратора нового искать. Так я ему говорю, у меня девочка знакомая есть, хорошая девочка, а он, Лид, как глаза на меня вытаращит, как заорёт: ни за что! Вот подумай, а? Что я ему плохого сделала? Одного ценного кадра за другим привожу, а он глаза на меня таращит!
Я тоже решила возмутиться.
- По-моему, я ещё заявление не писала, даже не думала, а он меня уже спроваживает.
- Петрович голова, - задумчиво проговорил Давид. – Он всё наперёд знает.
Я толкнула любимого локтем, чтобы не заговаривался, а когда мы все вместе вышли на улицу, в ночь, где Аньку поджидал верный Витёк, я вдруг остановилась, сбилась с шага и ахнула. Анька, ставшая не на шутку впечатлительной из-за беременности, ахнула следом за мной. Даже руку к сердцу приложила:
- Что случилось?
А я на Давида посмотрела, виновато.
- Я перстень на стойке забыла.
Тот надул щёки, как индюк. После чего проговорил, подняв глаза к ночному звёздному небу:
- Чувствую, будут проблемы. Не любишь ты антиквариат, Лида. А он тебе отвечает взаимностью.
- Давид! – Я толкнула его в спину, мне, данный момент, даже не до его претензий было. Волновало совсем другое. – Иди, пока Петрович сигнализацию не включил. Там целое состояние на столе забыли!
Давид несколько смущённо кашлянул, кинул на меня быстрый взгляд.
- Да ладно, - отмахнулся он. – Не разоримся. Я его на толкучке за сто долларов купил. Ещё привезу. – Протянул ко мне руку. – Поехали домой.
Я закрыла глаза. Очень хотелось устроить скандал…
Конец
