- А я всегда при параде, - отозвалась я с загадочной улыбкой. – Меня должность обязывает.
Он усмехнулся.
- Действительно. Что-то я не сообразил. – Давид медлил, приглядывался ко мне и улыбался. Я, в конце концов, сделала страшные глаза и шикнула на него.
- Иди уже.
Он разулыбался шире.
- Я тебя встречу.
- Было бы неплохо, - согласилась я. И посмотрела на него чистым, спокойным взглядом, демонстрируя профессиональную выдержку и спокойную улыбку.
- Что-то ещё, Давид Маркович?
Он как раз ухмыльнулся, собрался что-то ответить, а я его отругать, всё же столь открыто выставлять наши отношения напоказ в стенах ресторана не стоило, я и так замечала любопытные взгляды, что на нас кидала Анька через зал. Не хватало ещё, чтобы Петрович внимание обратил и начал задавать вопросы. А Озёрский вопросы задавать умеет, я это точно знаю, на себе проверить успела. Но уже в следующий момент мне стало не до Петровича и не до его каверзных вопросов. Потому что в дверях ресторана, прямо у Давида за спиной, появилось прекрасное видение. Для меня, это прекрасное видение было в кавычках, а все остальные, кажется, привычно млели при виде Алины Потаповой. Она вошла, приостановилась, и заученным, шикарным жестом откинула за спину белокурые волосы, которые и делали её похожей на ангела. Сияющий глубокий взгляд, манящие губы, едва подчёркнутые румянами высокие скулы – и все мужчины у её ног. Даже простоватый фасон платья, её не портил. Я в таком молниеносно превращалась в простушку, а она смотрелась королевой, по всей видимости, в любом наряде. Испортить прекрасный облик было невозможно. И это опять же несказанно злило.
Но в первый момент я не почувствовала ни злости, ни досады, я просто смотрела на неё, и внутренне замерла, не зная, чего ожидать. И от Давида, от его реакции, и от судьбы. Но он пока бывшую жену не заметил, смотрел на меня, и мне на одну секунду, на одну дикую секунду, захотелось вцепиться в него, и потребовать, чтобы он смотрел только на меня, не на неё. Я даже почувствовала, как судорожно сжимаются мои пальцы на ткани его рубашки, хотя всё это время стояла неподвижно, будто впав в оцепенение.
А Алина, наконец, заметила нас, или бывшего мужа, а потом уже меня, как приложение или ненужное дополнение к сиюминутной картине мира, что ей открылась, и я успела заметить недоумение в её взгляде, быстро сменившееся недовольством. Но, надо признать, что эта девушка прекрасно умела контролировать свои эмоции, и ей понадобилась всего секунда, она как раз сделала несколько шагов по направлению к нам, и от недовольства на её лице и следа не осталось. Насмешка и снисходительность. Она подошла и даже коснулась плеча Давида рукой. И вот тогда он её заметил. Повернул голову и тут же выпрямился, как на пружине. Я невольно задержала взгляд на его лице. Смешно, но у этих двоих даже эмоции были одинаковые, один в один. И умение с ними справляться. Давид только вздох ещё выдал усталый, а когда на меня посмотрел, видимо, что-то прочёл в моих глазах, вовсе помрачнел.
- Привет, дорогой. - Когда Давид выпрямился во весь рост, Алине пришлось запрокинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо. – Давно тебя не видела.
- Надо этому радоваться, - буркнул Давид себе под нос. Прищурился, глядя на меня.
Алина тоже на меня посмотрела, растянула губы в улыбке.
- Не скажете мне «добрый вечер»?
- Добрый вечер, - произнесла я.
- Извините, не помню, как вас зовут…
- Я не думаю, что вам это нужно, - не удержалась я, - но у меня есть бейдж, на нём написано.
- Ах да, бейдж… Милое украшение.
- Алин, может, хватит? Ты пришла ужинать? Иди, ужинай.
- А ты зачем пришёл?
Давид отступил на шаг, и ей пришлось убрать руку с его локтя.
- Помнится, я тебе больше не муж. Так не задавай вопросов.
- Ты грубиян, Давид. Всегда таким был.
Он вроде как безразлично пожал плечами.
- У меня это семейное.
Из-за столика у стены незнакомая мне девушка махала рукой, я так поняла, что именно Алине. Слава Богу, мне не придётся провожать её к столику. Но напоследок мне достался холодный, почти оскорбительный взгляд, из которого куда-то вдруг подевались насмешка и снисходительность, и Алина Потапова, наконец, отошла от стойки, оставив нас с Давидом с глазу на глаз. Я молчала, он сверлил меня взглядом, после чего вдруг негромко попросил:
- Только спокойно.
Я выдала шикарную улыбку и сообщила ему:
- Я спокойна. Иди за стол.
Он пошёл через зал, а я продолжала стоять, гордо вскинув голову и расправив плечи, и продолжала улыбаться кому-то неведомому. А сама наблюдала за тем, как у столика Кравец, к которому и направлялся Давид, его бывшая жена радушно расцеловывается с его отцом и мачехой. Они обнимались, о чём-то мило щебетали, смеялись, а когда Давид приблизился, я расслышала голос Марка:
- Давид, что ты там застрял? Алина пришла!
У меня было ощущение, что мне на грудь опустилась гранитная плита. Было тяжело дышать, очень хотелось устроить истерику, как в плохом кино. Но истерики я не уважала, и устраивать их совершенно не умела, поэтому оставалось лишь терпеть. Но гадкое чувство из души никак не хотело уходить, даже во рту стало горько. И казалось, что все в зале, без исключения, смотрят на меня. Все, кроме Давида и его семьи. А остальные с интересом наблюдают за моим унижением.
Но в этот вечер я многое поняла. Мне впервые представилась возможность понаблюдать со стороны. Я прикрывалась официальной улыбкой, какими-то профессиональными обязанностями и заботами, общалась с гостями, подходила к столикам, интересовалась, всё ли гостям нравится и устраивает. Николай Петрович не уставал напоминать мне о необходимости проявления внимания, и сегодня я безукоризненно исполняла все его поручения. Но мои мысли были заняты совсем не гостями, я украдкой наблюдала за Давидом. Видела, на расстоянии чувствовала, что он недоволен. Давид был задумчив и мрачен, совершенно не слушал отца и мачеху, а когда те начинали обращаться к нему с вопросами, откровенно отмахивался. Сидел, откинувшись на стуле и пил коньяк маленькими, но частыми глотками. А я подумала о том, что он вряд ли вспомнит, что обещал меня встретить после работы.
А ещё он без конца посматривал в сторону бывшей жены. И это больше всего меня ранило и задевало. Каждый его взгляд в ту сторону, словно кинжалом вонзался в моё сердце. И я уверена, что Алина тоже замечала его взгляды, и его недовольство. Вот только ей беспокоиться и волноваться было не из-за чего. Он же смотрел на неё. Она была весела, улыбчива, сидела в компании подруг и отлично проводила время. А внимание бывшего мужа поднимало ей самооценку. По крайней мере, я чувствовала бы нечто подобное.
- Перестань ему наливать, - шикнула я на Аньку, улучив момент и подсев к ней в баре. Налила себе стакан воды, а шёпотом обратилась к сестре. Та вытаращила на меня глаза.
