Давид поднялся, на меня не смотрел, о чём-то раздумывал, хмурясь, после чего шагнул ко мне. Я замерла, не отстраняясь, но и не позволяя себе его коснуться, даже случайно. И он сам меня обнял. Притянул к себе, и я уткнулась лицом ему в грудь. Снова со скрытым и довольно тягостным облегчением. Стояла, сжав руки в кулаки, напряжённая, но не отодвигалась, горячо дышала ему в грудь. А Давид сжал меня, потёрся носом о мои волосы.
- Дай мне немного времени. Пожалуйста.
Я сделала один осторожный вдох, потом другой. Поклялась себе, что не начну плакать. После чего кивнула, соглашаясь. А чего было не согласиться? И ему сказала:
- Что-что, а время у тебя есть. Оно всё в твоём распоряжении.
15
Маша выглядела смущённой. Я подозревала, что это из-за настойчивого Анькиного любопытства. Та, пропустившая всё самое интересное, как она сама считала, в новогоднюю ночь, всю суть разворачивающихся событий, хотела конкретных ответов на свои конкретные вопросы. А вопросов у неё было много. Мы сидели в цветочной лавке, пользуясь тем, что до начала рабочего дня оставалось ещё полчаса, с чашками чая в руках, и разговаривали. Обсуждали, кто как встретил Новый год. Аньке, кроме семейного застолья, поведать было не о чем, и она пытала нас. Мне Машу в какой-то момент стало жалко, и я сестру одёрнула.
- Перестань устраивать допрос, - попросила я её.
Анька невинно вытаращила глаза.
- Да какой допрос? Мне просто интересно. Где вы, что вы, с кем…
- Нечего было с Витькой за столом сидеть, салаты лопать, могли бы и прийти.
- Думаешь, это была моя инициатива? – попробовала возмутиться Анька, а я зловеще улыбнулась.
- Ещё бы, но семейная рутина затянула, да?
Анька недовольно поджала губы, и, кажется, покраснела. Значит, я угадала.
Маша переводила взгляд с меня на неё и обратно, после чего примирительно махнула на нас рукой.
- Не ругайтесь. К тому же ничего экстраординарного не произошло.
Ей можно было медаль вручать за миролюбивость, ей-богу. А вот на Аньку её слова подействовали, как красная тряпка на быка. Она снова на Машу уставилась с жадностью, ожидая подробностей и признаний.
- Он тебя поцеловал?
- Аня!..
- Ну что? Это же нормально. Вы же оба взрослые люди.
- Не все через два дня семейный уклад обсуждают, - негромко, но зато с уловимой язвительностью, проговорила я. На сестру многозначительно покосилась.
- Ой, подумайте, - фыркнула та в ответ. И тут же отказалась. – Я таких людей вообще не знаю.
- А я вот знаю.
- Девочки, перестаньте, - снова попыталась нас урезонить Маша. На Аню посмотрела. – Он мне нравится. Но это ещё ничего не значит.
Анька вздохнула, откинулась на спинку стула, подула на горячий чай. А нам авторитетно заявила:
- Нельзя мужика долго мариновать. Он интерес потеряет.
- Не потеряет, - откликнулась я. – Если этот самый интерес у него есть. – К Маше обратилась: - А ты её не слушай. Тоже мне, опытная женщина. У тебя, вообще, полтора мужика в жизни было. И один целый из них Витёк.
- И что? – Анька даже не обиделась. – Я этим горжусь. Он же муж.
- Муж! – изумилась я. – Помнится, вы в разводе.
Анька скромно потупилась, а я заподозрила неладное. Нахмурилась.
- Что?
Сестра плечиком пожала.
- Витя мне в Новый год предложение сделал. Всё честь по чести, даже на колено встал и кольцо подарил.
Я молчала, переваривала, а вот Маша радостно ахнула и кинулась Аньку обнимать и поздравлять. Я же не совсем понимала, с чем сестру поздравить можно. Но, в то же время, моя единственная кровная сестра замуж собралась, что уж я, совсем нехороший человек, чтобы её отговаривать, а тем более пророчить очередную волну несчастий? Каждый, как известно, выбирает по себе.
Я вот выбрала, не такого, как её Витенька, и что, хорошо мне? Не очень.
- Поэтому и не пришли на площадь, - продолжила воодушевлённая поздравлениями Анька. – Родственников собрали.
- А что тётя Наташа? – всё-таки не утерпела я.
Вопрос, по всей видимости, всё же был неприятным, потому что Анька в одну секунду помрачнела. Но тут же бодро вскинула голову.
- Витя изменился, - вроде поклялась она. – Он повзрослел…
- Поумнел, - добавила я. Удостоилась красноречивого взгляда с двух сторон и благоразумно примолкла, а Анька снова заговорила:
- Он стал совсем другим, серьёзным. Маме, конечно, нужно время, чтобы свыкнуться, но, я уверена, что всё будет хорошо. Она успокоится, и в семье наступит лад.
- То есть, вы будете жить с тётей Наташей?
Анька в сильной задумчивости наморщила нос. Почесала кончик, после чего тихо сообщила:
- С его родителями я жить не хочу. Хватит с меня, однажды попробовала.
- Счастливая семейная жизнь! – выпалила я. А Анька в досаде стукнула меня по руке.
- Могла бы и порадоваться, хоть чуть-чуть!
- Я пытаюсь, - заверила я её. – Но всё это что-то мне подозрительно напоминает. Очередные грабли, - сформулировала я.
- Лида, - Маша коснулась моей руки, взглянула с намёком, - она его любит.
- Знаю! И именно это меня больше всего бесит, почему мы любим этих идиотов. Хотя, уже прекрасно знаем, что они идиоты!
Анька с Машей переглянулись.
- Ты про Давида?
Я посмотрела в одну сторону, потом в другую, убегая от их взглядов, после чего попыталась выкрутиться.
- И про него тоже. Вообще, про всех мужиков.
- Ты же Новый год с Лёней встречала, - осторожно заметила Маша. – Он мне понравился, милый молодой человек.
- Вот именно, - пробормотала я в сторону, - милый молодой человек. И сказать больше нечего.
- Может, если бы ты дала ему шанс…
- Маш, шанс на что? Показать себя во всей красе? Я этих шансов в своей жизни давала не единожды, и ничего хорошего так и не вышло.
- Ты злишься, - расстроилась Маша. – Кто-то тебя разозлил.
Анька отхлебнула чая и зловеще усмехнулась.
- И я даже догадываюсь кто. А срываешься на мне. – Она ткнула себя пальцем в грудь. – Разве это справедливо?
- Я не срываюсь. Я пытаюсь тебе намекнуть, что стоит двадцать раз подумать.
- Да я уже двадцать пять подумала!
- Ты так не умеешь.
- Вот спасибо тебе. Сразу чувствуется – родная кровь!
- Что Давид сделал? – перебила нас Маша. Она казалась обеспокоенной.
