Баррету с точностью передал все генералу Жюно во время их встречи, которая состоялась 27 ноября. Как только дверь за ним закрылась, присутствовавший при разговоре генерал Тьебо возмутился:
— Этому человеку наглости не занимать! Он практически предложил вас купить.
— Баррету… Пройдоха! Однако, я заставил его сказать больше, чем он того хотел, — усмехнулся Жюно.
— Вы действительно думаете, что принц-регент решил бежать?
— Баррету никогда бы не смог придумать такую историю.
Жюно вскочил, застегивая пуговицы своего мундира.
— Адъютант, где мои сапоги? Генерал Тьебо, срочно собирайте людей. Этот чертов регент не должен от нас скрыться. Мы выступаем.
— Но, мой генерал! Вы хотите сказать, этой ночью?!
— Немедленно!
— Но, генерал, — попробовал возражать Тьебо, -люди измотаны…
— Я тоже, — перебил его Жюно. — У них будет время отдохнуть в Лиссабоне.
— Но кавалерия отстала на несколько дней переходов, а артиллерия и того больше…
— Все это вздор! Я один войду в Лиссабон, если понадобится. Все! Возражения не принимаются! Генерал Тьебо, исполняйте мои приказы!
Взятие Лиссабона
Армия Жюно из Абрантиша двинулась по дороге на Сантарем, а вскоре добралась и до Лиссабона.
А. Манфред писал: «Корпус Жюно добрел наконец до стен Лиссабона. По единодушным свидетельствам, армия дошла до него в крайне жалком состоянии. Шестинедельный поход не только изнурил неопытных новобранцев, но и полностью деморализовал их». (13, с. 538)
Отплытие Жуана VI с королевской семьей и двором в Бразилию, 27 ноября 1807 г.
Как отмечал Л. Мадлен, Жюно «подвергал своих юных солдат очень жесткому испытанию: предпринимаемые форсированные марши их деморализовывали; они рассеивались и вскоре на дорогах стало больше отставших, чем строевых солдат». (61, с. 96)
Расчеты показывают, что общее расстояние от Байонны до Лиссабона, составлявшее чуть больше 850 км, корпус Жюно покрыл за 6 недель, продвигаясь в среднем по 20 км в день.
На подготовку к наступлению на Лиссабон у Жюно ушло совсем немного времени. Он лишь отобрал среди своих измученных солдат полторы тысячи наиболее крепких и двинул их вперед. Ему не терпелось поскорее прибыть на место. Жюно шел на Лиссабон без кавалерии и артиллерии, практически без боеприпасов.
В этом был определенный риск, ибо португальский гарнизон, призванный защищать город, насчитывал примерно 12–15 тыс. чел. Генерал Марбо в «Мемуарах» даже назвал это решение Жюно «дерзкой вылазкой» и «авантюрным предприятием» (14, с. 235)
Но ничего страшного не произошло. «К счастью, португальские принцы приняли решение не бросать своих солдат на завоевателей». (61, с. 97). Без единого выстрела Лиссабон и вся Португалия стали добычей французской армии.
Все члены королевского дома Браганса, бросив свою «страну на произвол завоевателей, бежали на корабль и сразу же, подняв паруса, взяли курс на Бразилию». (13, с. 538)
Перед отъездом дон Жуан издал прокламацию, «в которой, прикрывая громкими фразами свою собственную слабохарактерность, объявлял, что ни в коем случае не подчинится тирании Наполеона, сообщал об отъезде своем в Бразилию, назначал
особый совет для управления государством и приглашал верноподданных отправиться вместе с ним за Атлантический океан. Очень немногие лишь последовали этому приглашению». (20, с. 251)
Произошло это позорное бегство 28 ноября, а 30 ноября рано утром первые французские солдаты под командованием первого адъютанта Жюно полковника де Грансэня начали вступать в Лиссабон.
29 ноября 1807 г. Жюно издал обращение к жителям Лиссабона. В нем он писал: (44, с. 420–421) «Жители Лиссабона!
Моя армия готова войти в город. Она пришла для того, чтобы спасти ваш порт и вашего принца от влияния Англии.
Но этот принц, такой респектабельный в своих добродетелях, позволил увлечь себя советами нескольких злодеев, его окружавших, и отдался в руки своих врагов.
Его заставили бояться за свою жизнь, его интересы не были учтены, а вашими — пожертвовали ради нескольких подлых придворных!
Жители Лиссабона, будьте спокойны в своих домах, не бойтесь ни моей армии, ни меня. Нас должно бояться только нашим врагам и злодеям.
Великий Наполеон, мой хозяин, послал меня для вашей защиты, и я сумею вас защитить».
По свидетельствам очевидцев, 30 ноября весь день лил проливной дождь, а солдаты были похожи на «живые трупы». Это было всего неполных 4 бат. пехоты, без артиллерии, без кавалерийского прикрытия и почти без патронов. «Гренадеры и вольтижеры были так утомлены предыдущими маршами, что даже барабанный бой не мог заставить их идти в ногу, когда они проходили по улицам занимаемого ими огромного города». (73, с. 255)
Английский флот едва успел выбраться из устья реки до подхода передовых отрядов Жюно. «Добыча ускользнула у него из рук». (20, с. 251)
«Хотя цель и не была достигнута, усталые французские солдаты обрели некоторое утешение, получив возможность грабить богатые дворцы, монастыри и церкви. Золото и серебро королевского двора, которые затем погрузили на целых четырнадцать повозок, были найдены брошенными на причалах в гавани — видимо, эвакуация шла впопыхах». (29, с. 369)
Итак, Лиссабон сдался Жюно без боя. Депутация знатных людей города поздравила генерала с победой и вручила ему ключи от города.
— Мы специально прибыли, — сказали они, — чтобы приветствовать в вашем лице наследников великой французской революции. Ваше присутствие здесь дает нам надежду, что ветер свободы, который император Франции поднял в Европе, сметет гнет и обскурантизм, все еще царствующие в нашей стране…
Нельзя было отвечать им, сидя в седле. Это слишком напоминало бы поведение чужеземного полководца, отдающего им приказы. А в данную минуту Жюно не хотелось играть роль завоевателя, диктующего покоренному народу свою волю. После успеется…
Внезапно Жюно почувствовал себя усталым и измученным. По-прежнему оглушительно звонили колокола, отовсюду доносились звуки военных маршей и неумолкающий рев голосов. А у него еще столько дел в этом столь хорошо знакомом ему городе. Надо устроить официальный прием членам городского совета и прочим важным персонам города. А до этого хотелось бы прилечь, поспать хотя бы несколько часов, принять, наконец, ванну…
Французский эмигрант граф Новион с отрядом Лиссабонской гвардейской полиции проводил Жюно к дворцу, подготовленному для проживания французского командующего. Он заверил Жюно, что смог обеспечить в городе порядок в те два дня, что прошли после бегства руководителей страны. Усилия графа Новиона Жюно вознаградил, «присвоив ему звание бригадного генерала португальской службы». (73, с. 256)
