Стрелять Кузнецов научился еще в Москве, когда готовился со спецотрядом Медведева работать в тылу у немцев. Преподаватели из 4–го управления НКВД учили бить из разного оружия и разного положения. А потом в лесах под Ровно, закрепляя пройденное, Кузнецов часами навскидку, не целясь, всаживал пулю за пулей в белые стволы берез. Более всего ему пришелся по душе семизарядный «вальтер»: вес 766 граммов, патрон 7,65 от «браунинга», легкий спуск, легок в руке — будто ее продолжение.
Из этого «вальтера» он убил верховного судью Украины Альфреда Функа. До Функа были имперский советник финансов генерал Гель, прибывший в Ровно из Берлина с заданием ускорить вывоз в Германию ценностей и продовольствия с Украины; заместитель наместника фюрера на Украине генерал Даргель; офицер гестапо штурмбаннфюрер Геттель; командующий восточными соединениями оккупационных войск генерал фон Ильген, которого Кузнецов доставил в отряд Медведева; инженерный полковник Гаан, ответственный за связь со ставкой фюрера в Виннице; имперский советник связи подполковник фон Райс; вице–губернатор Галиции доктор Бауэр; начальник канцелярии губернаторства доктор Шнайдер; полковник Петерс из штаба авиации; майор полевой фельджандармерии Кантор. Они были уничтожены или захвачены Кузнецовым по приказу 4–го управления НКВД. Того самого, что начало свою деятельность с убийства Троцкого…
До мельчайших нюансов продумывал Кузнецов пути отхода с места операции. Каждый раз выстраивал ложный след для гестапо. В случае с Гелем им стал бумажник, якобы случайно выпавший из кармана террориста. Бумажник тот принадлежал видному эмиссару украинских националистов, закончившему жизнь в отряде Медведева. Немцы нашли в нем письмо: «Батько не сомневается, что задание будет тобой выполнено в самое ближайшее время. Эта акция послужит сигналом для дальнейших действий против швабов». Провокация удалась. Гестапо схватило тридцать восемь известных деятелей из организации Бандеры и расстреляло их.
Не раз перекрашенные немецкие автомобили уносили Кузнецова с места свершения акции. «Опель» и «адлер» словно созданы для проведения спецопераций: форсированная скорость, чуткая управляемость, мощность. Когда похитили Ильгена, в «адлер» набилось семь человек вместо положенных пяти, и машина вывезла. Подвел только итальянский «фиат»: на выезде из Львова после боя с постом фельджандармерии пришлось бросить машину и уходить лесом.
Это все была техника дела — «вальтеры», «опели», «адлеры», ложные следы. А идея дела, его психологическая сила — в Кузнецове. Действовать, и успешно, в городе, наводненном гестаповцами, действовать, когда тебя ищут, стрелять, когда охрана в двух шагах, — для этого нужно быть человеком со стальными нервами, хладнокровным до бесчувствия, работающим, как машина, опережающая противника на ход вперед. Кузнецов стал им в тот момент, когда решил для себя главный вопрос: он обречен и погибнет, но встретит этот миг достойно. И поэтому в его письме к брату в августе 1942 года есть такое откровение: «Я люблю жизнь, я еще очень молод. Но если для родины, которую я люблю, как свою родную мать, нужно пожертвовать жизнью, я сделаю это. Пусть знают фашисты, на что способен советский патриот и большевик». Он был чернорабочим сталинской эпохи. Готовность к самопожертвованию вела его по тропе террористических операций для уничтожения тех, кого он научился ненавидеть с первых дней войны.
В служебных документах гестапо это выглядело так: «Речь идет о советском партизане–разведчике и диверсанте, который долгое время безнаказанно совершал свои акции в Ровно, убив, в частности, доктора Функа и похитив, в частности, генерала Ильгена. Во Львове “Зиберт” был намерен расстрелять губернатора доктора Вехтера. Это ему не удалось. Вместо губернатора были убиты вице–губернатор доктор Бауэр и его президиал–шеф доктор Шнайдер. Оба этих немецких государственных деятеля были расстреляны неподалеку от их частных квартир… Во Львове “Зиберт” расстрелял не только Бауэра и Шнайдера, но и ряд других лиц…»
9 февраля 1944 года Кузнецов стрелял в вице–губернатора Галиции Бауэра и доктора Шнайдера. Спустя три дня его «фиат» был остановлен постом фельджандармерии в 18 километрах к востоку от Львова. К тому времени убийцу вице–губернатора искали гестапо и полевая полиция — им была дана ориентировка на террориста в немецкой форме. Роковой ошибкой Кузнецова было то, что он уходил на восток. Если бы на запад, как было оговорено с командованием в качестве варианта, все могло быть иначе. Но он слишком уверовал в себя…
Оторвавшись от полиции, проплутав несколько суток в лесу, Кузнецов и его спутники Каминский и Белов вышли к селу Боратин, занятому отрядом Украинской повстанческой армии. Грубым просчетом Медведева было то, что именно близ этого села он определил местонахождение разведгруппы для связи с Кузнецовым. Измотанные разведчики остановились в хате крестьянина Голубовича. Там их и накрыли бандеровцы. Сотник Черныгора быстро понял, с кем имеет дело. Но Кузнецов до последнего мгновения управлял ситуацией. На столе под фуражкой лежала граната. И настал тот миг в переговорах с Черныгорой, когда Кузнецов рванул ее на себя…
Изувеченное тело Кузнецова украинские партизаны закопали в низине близ села. Через неделю отступающие части немецких войск начали здесь копать окопы, возводить линию обороны. Тогда‑то и обнаружили свежезакопанную яму и в ней труп в форме капитана вермахта. Разъяренный немецкий офицер отдал приказ спалить деревню. Крестьяне указали на отряд Черныгоры, расположившийся в соседнем селе. Вскоре там уже орудовали немецкие пехотинцы, расстреливая в хатах всех, застигнутых с оружием. Они мстили за убийство «немецкого» офицера, кавалера двух Железных крестов…
КЛЮЧИК К ТАЙНЕ СЕНТ–ЭКЗЮПЕРИ?
То, что не смогли сделать оснащенные новейшими приборами суда, занимавшиеся многие годы поиском самолета Антуана де Сент–Экзюпери на дне Средиземного моря, случайно удалось простой рыболовецкой шхуне «Горизонт».
26 сентября 1999 года, как рассказывает владелец «Горизонта» 54–летний Жан–Клод Бьянко, была сильная гроза. Они рыбачили в бухте неподалеку от берега между Марселем и Кассисом. Достав из сетей поблескивающий предмет, он ножом очистил его от наслоений и увидел толстый серебряный браслет, почерневший от времени и морской воды, в котором не хватало нескольких звеньев. На его пластине сначала проступило имя «Антуан», а потом фамилия «Сент–Экзюпери»…
«— Этого не может быть! — воскликнул в тот момент Жан–Клод Бьянко. — Это мне приснилось!» Полная надпись, выгравированная в три строчки, гласила: «Antoine de Saint‑Exupery (Consuelo), c/o Reynal and Hitchcock Inc., 4th Avc, N. Y City, USA». Подлинность находки не вызвала у специалистов никаких сомнений: Консуэло — имя молодой аргентинки, жены знаменитого писателя, с которой он обвенчался незадолго до начала Второй мировой войны. Рейнал и Хичкок — американские издатели, опубликовавшие впервые на английском языке «Маленького принца» в апреле 1943 года, затем следует адрес их издательства. Это было реальное вещественное доказательство того, что самолет Сент–Экзюпери упал в Средиземное море, — первое за 54 года, прошедших со дня гибели писателя, когда 31 июля 1944 года он в последний раз поднялся в воздух с военной базы на Корсике.
