Вскоре Австрия решилась еще на один демарш. 1 февраля 1733 года умер король Польши и саксонский курфюрст Август II Сильный. Поскольку польская монархия была выборной, на повестку дня встал вопрос: кого избирать королем.
С одной стороны, серьезным претендентом был сын умершего короля — Август III
[18], унаследовавший от него саксонское курфюршество и желавший воцариться и в Польше (Август Сильный всю жизнь положил на то, чтобы обеспечить своему преемнику еще и польскую корону; при его жизни это намерение не имело успеха, но сын сразу же после кончины Августа II объявил свои права на престол). «Саксонского» кандидата поддержали австрийцы.
Франция поддерживала иного кандидата — польского аристократа Станислава Лещинского
[19], который, кроме всего прочего, был тестем французского короля Людовика XV. В числе козырей Лещинского числилось и то, что он в свое время уже был королем Польши: в 1704 году шведский король Карл XII, разгромив Августа Сильного и выгнав его из страны, вручил Станиславу польско-литовскую корону, которой тот и владел до поражения шведов под Полтавой в 1709 году и возвращения в Варшаву Августа II.
Русские же, в свою очередь, тоже поддерживали Августа III — сына союзника Петра Великого. В Европе немедленно возникла направленная против Бурбонов австро-русская коалиция, и обрадованная долгожданным случаем Франция поспешила объявить ей войну в надежде расширить свои владения в германских землях Габсбургов.
Началась война, получившая название войны за Польское наследство.
Речь Посполитая находилась в печальном положении: противоборствующие магнатские партии раздирали ее на части; анархия и самоуправство шляхты достигли высшей степени, и иностранные державы прямо управляли ее судьбой.
Пруссия вступила в войну на стороне России и Австрии. Пока русские наводили порядок в Польше и Литве и боролись с французскими десантами под Данцигом, Фридрих Вильгельм направил 10-тысячный корпус в помощь стоявшей на Рейне главной австрийской армии легендарного принца Евгения Савойского
[20]. Король (наконец-то получивший возможность применить свои таланты в области управления войсками на практике) сам возглавил экспедицию, с корпусом в поход отправился и Фридрих, ставший для него боевым крещением. Объединенная армия подошла к немецкой крепости Филиппсбург на Рейне, которую с самого начала кампании осаждали французы, и стала окапываться. Главная квартира принца Евгения находилась в Визентале, небольшой деревне, на пушечный выстрел удаленной от французских шанцев. Фридрих прибыл на передовую 7 июля.
Вскоре пруссакам стало ясно, что 72-летний принц Евгений полностью растерял свои былые способности и решимость. Бесцельно простояв на расстоянии пушечного выстрела от стиснутых между крепостью и союзной армией французских войск почти два месяца, принц Евгений, зарыв свои полки в шанцы, спокойно пронаблюдал процесс взятия Филиппсбурга противником и увел войска на зимние квартиры. Ушли на родину и пруссаки: взбешенный ходом боевых действий (вернее, их отсутствием) Фридрих Вильгельм уехал еще в августе, приказав сыну отвести войска на зимние квартиры. На пути в Берлин он тяжело заболел, его сын в октябре тоже вернулся из похода в самом отвратительном настроении. В кампании 1733 года австрийская армия показала себя полным ничтожеством; даже внешний вид «дурно выправленных и обученных» полков Габсбургов являл полный контраст с вышколенными прусскими войсками. Командование принца Евгения и его генералов также оказалось ниже всякой критики.
Лавров в рейнском походе Фридриху снискать не удалось, однако кое-какие приобретения он сделал. Принц Савойский разглядел во Фридрихе черту, которая зовется «военной косточкой» и всегда заставляет задуматься соседей, если заметна в человеке, которому вскоре предстоит унаследовать королевский трон. В знак своего расположения австрийский генералиссимус вполне в духе той эпохи даже подарил Фридриху четырех «рослых, мужественных» рекрутов, которых кронпринц немедленно определил в свой гвардейский полк. Вторым приобретением будущего короля стал чин генерал-майора, который в 1735 году ему пожаловал отец, с легкой руки принца Евгения проникшийся искренним уважением к своему наследнику.
«Филиппсбургское сидение» заставило кронпринца по-новому взглянуть на войну. Пребывание в имперской армии оказалось для него «школой, в которой из путаницы и беспорядка, царивших в этой армии, можно было извлечь уроки». Теперь Фридрих, по его собственным воспоминаниям, знал, «какой должна быть обувь мушкетеров, как долго солдат может ее носить и сколь долго он должен обходиться ею во время кампании, а также все мелочи, относящиеся к солдатской жизни, вплоть до стофунтовой пушки и в конечном счете вплоть до высших должностей…» Кронпринц был приглашен к каждому военному совету, он постоянно пропадал на передовой, объезжая войска и проводя рекогносцировки. Правильно поняв ход кампании, Фридрих на всю жизнь сохранил «совершенное отвращение от хвастовства и беспорядочности австрийцев, и это имело значительное влияние на позднейшие его планы в отношении Австрии».
Однако события развивались дальше. Несмотря на сидение под Филиппсбургом, война окончилась в пользу коалиции. Станислав был изгнан из Польши; на престол взошел Август III. Австрийцы начали требовать, чтобы Фридрих Вильгельм выдал им Лещинского, который после неудачи в Польше сдался пруссакам и нашел себе у них, как сейчас говорят «политическое убежище». Король отказал наотрез. И тогда Австрия, «полагая, что не имеет больше нужды в помощи Пруссии», вступила в сепаратные переговоры с Францией. Вследствие условий договора между обеими державами, Австрия отдала Станиславу Лотарингию с тем, чтобы после его смерти она перешла к Франции; а герцогу Лотарингскому, в свою очередь, было передано великое герцогство Тоскана. За это Франция обязалась выступить гарантом Прагматической санкции императора Карла VI.
