Наличие тяжёлой травмы спины в недалёком прошлом, появление постоянных болей в пояснице, возникновение гипертензионного синдрома (носовые кровотечения, нарастающая общая слабость) с присоединением отёка нижних конечностей и поражения почек на заключительном этапе заболевания делает весьма соблазнительным представить его как проявление так называемого ретроперитонеального синдрома, известного также под названиями: пластический периуретерит, фасцит-уретерит, двусторонний симметричный периуретеральный фиброз, позадибрюшинный фиброз, хронический идиопатический ретроперитонит, позадибрюшинная гранулёма, синдром (или болезнь) Альбаррана—Ормонда (по имени описавшего его в 1948 г. американского уролога Д. Ормонда).
Заболевание возникает вследствие развития спаечных процессов в забрюшинном пространстве малого таза, возникающих после травм, оперативных вмешательств и других причин и сдавливающих в различной последовательности нервные стволы, венозные сосуды и мочеточники. Болезнь проявляется болями в поясничной области, отёками нижних конечностей и нарушением функции почек. Раз возникнув, процесс неуклонно прогрессирует, приводя больного к гибели при явлениях нарастающей почечной недостаточности.
Для окончательной достоверности этого предположения не хватило «малости» — наличия в акте вскрытия упоминания о разрастании рубцовой ткани в забрюшинном пространстве.
Наш бывший коллега по Центральному клиническому госпиталю им. А.Д. Вишневского, патологоанатом с более чем сорокалетним стажем Владимир Васильевич Вец, ознакомившись с актом вскрытия, дал своё заключение, основанное на современных представлениях о танатогенезе: «Гипертоническая болезнь с преимущественной гипертрофией стенки левого желудочка сердца (резкое увеличение размеров сердца — 17x18 см, толщина стенки левого желудочка 2,5 см). Артериолосклеротический нефросклероз (мелкозернистая поверхность почек, истончение коркового слоя до 0,6 см). Хроническая сердечная недостаточность; хроническое венозное полнокровие печени (немного увеличенная, очень полнокровная печень); двусторонний гидроторакс (слева 200 мл, справа 50 мл); асцит 200 мл; анасарка. Хронический тромбофлебит (кровоизлияния в коже левой голени и незначительный отёк подкожной клетчатки). Тромбоэмболия лёгочной артерии. Инфаркт-пневмония в нижней доле левого лёгкого. Отёк лёгких.
Сопутствующие заболевания: очаговый (метатуберкулезный) фиброз верхушки правого лёгкого. Киста левой почки.
Смерть наступила от прогрессирующей декомпенсации сердца („паралич сердца“ старых авторов) и развившейся на этом фоне инфаркт-пневмонии».
Это заключение, естественно, не должно дезавуировать результаты диагностической работы уважаемых профессоров, так как в их время ещё не существовало понятия «гипертоническая болезнь», предложенного значительно позже Г.Ф. Лангом в России (1922 г.) и Г. Бергманном в Германии (1924 г.)
Как бы там ни было, усилия врачей по оказанию помощи больному императору Александру III были безрезультатными. Смерть его отрицательным образом сказалась на реноме самого Г.А. Захарьина. Как пишет американский историк медицины Ф. Гаррисон, «его непрямым образом обвинили в смерти царя. Его дом подвергся разрушению, мебель была выброшена на улицу и подожжена, он был исключён из медицинского сообщества и вынужден был оставить свою кафедру, несмотря на сердечные приветствия студентов. Но Николай II простил (?) его и подарил ему табакерку, украшенную бриллиантами» (перевод наш).
Если, как пытается доказать Н.Г. Богданов, императора Александра I отравил по наущению масонов, чья деятельность в России была запрещена императорским указом от 1 августа 1822 г., лейб-медик Я.В. Виллие, который, с неудовольствием отмечает Н.Г. Богданов, вроде бы «в русских масонских ложах не числился, а зарубежные масонские ложи никто из исследователей не проверял, но, спрашивается, — задаётся он вопросом, — мог ли немасон проникнуть на столь почётные и ответственные „посты“, кои (любимое словечко Н.Г. Богданова. — Б.Н.) занимал шотландец» (с. 56), а императора Николая I уморил по приказу Наполеона III, императора Франции, разочарованного результатами развязанной им вместе с Англией и Турцией Крымской войны, немецкий «оператор» Мартын Мартынович Мандт, который «привёл в исполнение приговор закулисы русскому государю» (с. 185), то императора Александра III «залечили» по воле «европейских иудеев, имевших какие-то претензии к российским властям», врачи-евреи — Лейден, Захарьин и Гирш (с. 195).
Сведения о врачах-евреях Н.Г. Богданов мог позаимствовать из записей от 14 октября 1894 г. в дневнике В.Н. Ламздорфа (впоследствии — министра иностранных дел при императоре Николае II): «…министр внутренних дел И.Н. Дурново на основании имеющихся у него сведений заявил, что нет никакой надежды, спасти государя, дни которого сочтены… Как рассказал министр внутренних дел, приняты решительные меры, по предотвращению беспорядков, возникновение которых было вероятным, судя по некоторым признакам. Так, например, на юге были сделаны попытки распространить слухи, будто государя лечат почти исключительно евреи (Лейден, Захарьин, Гирш), с целью вызвать в случае катастрофы один из еврейских погромов, которые в дальнейшем послужат отправной точкой внутренних беспорядков». (Цит. по: И.В. Зимин, 2001.)
Но то, что у Ламздорфа представлено в виде попыток распространения с политическими целями нарочито распускаемых слухов, у Н.Г. Богданова приобретает форму непреложного факта.
Из трёх упомянутых врачей «самое повышенное» внимание Н.Г. Богданов уделяет Григорию Антоновичу Захарьину.
Он пишет: «Даже не зная о национальной принадлежности этого человека, о ней можно догадаться по его внешности (прямо ламброзианство какое-то. — Б.Н.): ярко блестела лысина, сверкали очки, пиявками двигались чёрные брови, а из бороды, словно клюв хищной птицы, торчал острый нос» (с. 195).
Далее Н.Г. Богданов цитирует писателя-историка В. Пикуля: «Захарьин слегка прихрамывал, редко улыбался и всегда носил чёрный сюртук — и это при чёрной бороде и бровях. А чьим порождением является прихрамывающий человек — для русского обывателя объяснять не надо» (с. 196).
И последний мазок дёгтем: «Была у московского лекаря ещё одна неприятная черта — он страстно любил деньги. Стяжательство и способствовало его, Захарьина, моральному падению. Деньги он любил паче самого себя, и тут препятствий для его „вербовки“ не существовало. К тому же, сам еврей, а кагал требовал „за своих“ постоять» (с. 198).
Правда, видимо, для того, чтобы его не обвинили в том, что он «страдал иудофобией», Н.Г. Богданов делает оговорку: «Это всё, конечно, предположения» (с. 198).
Но эта отговорка не меняет существа дела. Казалось, давно ушли в прошлое «те дни, когда, — как писал русский флотский офицер и поэт С.Я. Надсон, — одно название „еврей“ в устах толпы звучит, как символ отверженья» («Я рос тебе чужим, отверженный народ…», 1885). Но, оказывается, и в наше время можно, назвав любого человека евреем, заподозрить его в том, что он террорист, экстремист или отравитель в белом халате. Писать об этом горько и противно, но приходится.
Ничего не могу сказать относительно «национальной принадлежности» знаменитого германского клинициста Эрнста Виктора Лейдена (1832–1910). Окончив в 1854 г. Берлинский университет, он изучал внутренние болезни под руководством таких известных профессоров, как Траубе и Шёнлейн. Был профессором в Кёнигсбергском и Страсбургском университетах. С 1876 г. — директор знаменитой клиники Шарите в Берлине. Пользовался славой одного из лучших терапевтов Европы. Кроме императора Александра III у него лечились и другие члены императорской фамилии.
