В первой половине мая 1918 г. были повышены оклады служащих всех гражданских центральных учреждений Советской России
[405].
Наиболее распространенными выплатами сверх оклада в это время были суточные за командировки, составлявшие в 1918 г. от 5 до 11 руб. в сутки. Если учесть, что суточные до Октября колебались от 1 руб. 50 коп. до 15 руб. (в зависимости от чина), то понижение их к 1918 г. стало заметным (в пересчете на деньги 1914 г. суточные в 1918 г. колебались от 50 коп. до 1 руб.).
О материальном обеспечении призываемых на военную службу в начале Гражданской войны дают представление предложения П. Е. Дыбенко на заседании Малого СНК 8 августа 1918 г.
[406] На нем обсуждался вопрос о немедленной мобилизации минимум 60 тыс. матросов (призыва 1907–1915 гг.). Одновременно предполагалось не только укомплектовать флот, но и сформировать 24 матросских батальона для сухопутного фронта. Мобилизацию, по мнению П. Е. Дыбенко, следовало провести в 24 часа, назначив два центральных сборных пункта: в Москве и в Царском Селе или Кронштадте. Особенно интересны соображения докладчика о снабжении призванных продовольствием и обмундированием. Местные советы, по предложению П. Е. Дыбенко, должны были снабдить каждого мобилизованного продовольствием на два месяца, из расчета 2 пуда муки и 1 пуд крупы на каждого. Для обеспечения мобилизованных следовало обязать всех военнослужащих сдать излишнее обмундирование с уплатой за него, а всех штатских, имеющих более трех костюмов и трех пар сапог, сдать излишки. Понятно, что подобные предложения могли прозвучать только в ситуации резкого ухудшения снабжения и отсутствия в распоряжении властей запасов обмундирования и продовольствия. Правда, идея П. Е. Дыбенко не была реализована.
Повышение окладов продолжалось в течение всего 1918 и начала 1919 гг. Разрыв между высоко– и низкооплачиваемыми категориями моряков сохранялся на уровне 1:3–1:4. Деньги на деле все больше и больше теряли свое значение, а снабжение военнослужащих постепенно приобретало натуральный характер. 30 декабря 1918 г. были введены новые оклады содержания служащих центральных управлений и портов. Они были выше, чем оклады, утвержденные 1 ноября 1918 г. для плавсостава. Так, оклад старшего флагмана на берегу составлял 2200 руб. в месяц, в плавании – 2400 руб., а начальники главных управлений и командиры Кронштадтского и Петроградского портов должны были получать в месяц по 2700 руб.
[407], милиционер же портовой охраны в это время получал 525 руб.
[408] Для оценки этой суммы надо учесть, что заготовительная цена на бушлат была установлена в марте 1919 г. в пределах 800–900 руб. Этот же предмет стоил в 1906 г. 7 руб. 59 коп.
[409], то есть деньги к этому времени обесценились примерно в 105–120 раз по сравнению с довоенными. С учетом коэффициента инфляции, старший флагман получал в год в ценах 1914 г. 260–290 руб., начальники главных управлений – примерно 320 руб. в год. Таким образом, их зарплата оказалась ниже довоенной в 25–30 раз и равнялась приблизительно довоенному жалованью авиационного старшины, то есть даже не офицера.
По сравнению с рабочими, военные продолжали оставаться в лучшем положении: на 5 сентября 1918 г. средняя цеховая плата рабочим составляла 350 руб. в месяц
[410]. К тому же с рабочих взыскивался взнос на страхование безработных: по 6 % от всех выплат и натуральных выдач с сезонных рабочих и по 4 % – с постоянных
[411]. Уровень цен поможет оценить такой факт: во второй половине 1918 г. стоимость пуда муки колебалась от 25 р. 83 коп. до 140 руб.
[412]
Для сравнения окладов военнослужащих морского ведомства с окладами гражданских чиновников можно привести такой пример: В. И. Ленин по должности председателя Совнаркома, получил за 1918 г. 9683 руб. 33 коп.
[413], то есть в среднем примерно по 807 руб. в месяц, тогда как жалованье высших чинов Морского комиссариата составляло в начале года 955–1117 руб., затем выросло до 1500 руб., а к концу года превысило 2000 руб. в месяц. Сравнение показывает, что зарплата главы советского правительства не превышала доходы командира корабля 1-го ранга. Вполне очевидно, оклады других гражданских чиновников были меньше, чем у председателя правительства. Можно смело утверждать, что военные моряки были поставлены в смысле оплаты в наилучшие условия из возможных.
С целью материально поддержать служащих центральных учреждений 18–19 февраля 1919 г. для обеспечения работы комиссии и подкомиссий по разработке уставов было решено распространить на морское ведомство приказ Наркомвоена № 560 от 19 июля 1918 г. о дополнительной оплате привлеченных специалистов из расчета 20–25 руб. за день работы. Однако плата в 20–25 руб. для весны 1919 г. была признана слишком скудной, полагали необходимым поднять ее до 40–50 руб. в сутки
[414]. Для сравнения, 30 апреля 1919 г. установлены расценки: перевод одного печатного листа с немецкого языка – 360 руб., редактирование одного печатного листа – 250 руб., перепечатка одной страницы на пишущей машинке с двумя копиями – 26 руб., с десятью копиями – 64 руб.
[415]
5 марта 1919 г. вышел декрет ВЦИК о повышении зарплаты в морском ведомстве
[416], а 8 марта 1919 г. МО РВСР принял решение о создании при МГШ особой комиссии для разработки новых ставок на основе тарифной сетки Наркомвоена
[417].
При галопирующей инфляции и нарастании продовольственных затруднений, нагрузка, ложившаяся на командный состав не только действующих флотилий, но и тыловых органов, была очень значительной. Когда из состава МГШ был выделен Штаб командующего всеми морскими, озерными и речными силами Республики (Штаб коморси), то обнаружилось, что через Оперативный отдел нового штаба проходят вопросы, по идее находящиеся в компетенции штаба коморси (а его еще нет) и вопросы из сферы Оперативного отдела МГШ «как она понималась раньше»
[418]. Состав отдела – всего 11 человек комсостава и 7 некомсостава. Сотрудники отдела были перегружены и вынуждены работать вечерами при недостаточном питании. По мнению руководства штаба, при таких маленьких штатах необходимы исключительные работники, особым образом оплачиваемые, тогда как на деле оплата у них была как у чиновников, работающих с 10 до 16 часов «с чаепитием и чтением газет»
[419]. Другие учреждения, например, ВСНХ, платили больше под видом премий и т. п. «В результате – лучшие работники очень скоро потреплют нервы и выйдут из строя, а чиновники, равнодушные к “срочности” будут благоденствовать, что вряд ли можно признать особо полезным для дела»
[420].
