В этот же день остальных гребцов, участвовавших в бунте, отвели на невольничий рынок, находившийся рядом с портом, и продали работорговцу, покупающему рабов для работы на свинцовых рудниках. Он был рад получить сильных, здоровых рабов и дал за них вполне приличные деньги. Хотя и занизил цену.
Тут же, на рынке, купили рабов на весла, и здесь уже пришлось как следует постараться – здоровых рабов продавали недешево, и, кроме того, Олег не хотел покупать тех, что по документам числились отпетыми бандитами. Впрочем, и с этим справились неплохо – рынок был переполнен рабами, в основном должниками из деревень. Крестьяне – здоровые, сильные мужчины, хоть и не имевшие дела с греблей, но вполне умелые и основательные. А главное – не такие злостные негодяи, какие прежде сидели на веслах этой галеры. Олег имел кое-какие планы на этих рабов – после того, как в должной мере ознакомился с историей каждого из купленных. Честно сказать – он хотел их отпустить, сделав из них гребцов наподобие тех, что были на пиратской галере. Гребцов за плату, а не гребцов-рабов. Но это уже потом. Позже.
В этот же день они с Марго зашли в портовую администрацию, где внесли плату за стоянку судна – за неделю вперед. Им предстояло стоять в порту скорее всего не одну неделю, но пока решили оплатить так.
Сходили в гильдию наемников, где Марго заключила контракт, наняв в охрану судна пятнадцать человек, а в администрации еще оставила заявку о найме команды галеры – палубных матросов не хватало на обслуживание двух мачт. Их нужно было еще с десяток.
До вечера они успели столько, что Олег и сам бы не поверил такой потрясающей производительности. Не своей – Марго. Девушка и на самом деле (как и говорил отец) оказалась просто-таки фонтаном деятельности и знала о работе купца столько, сколько Олег о медицине. А может, и больше.
Благо, что все необходимое купцам находилось как раз рядом с портом, практически и не надо было особо от него удаляться. Свежую воду закачали из нескольких огромных бочек, подвезенных к кораблю, действуя насосами, похожими на ручки виденной Олегом в кино ручной железнодорожной дрезины. Свежую зелень, мясо – стащили в трюм, где Олег наморозил специальные емкости с водой, которые служили холодильными элементами. Их не так часто намораживали, довольствуясь солониной и копченостями, но почему и не использовать погреба по полной, если на борту есть сильный маг? Свежее мясо все-таки гораздо вкуснее приевшейся солонины, особенно – свежая дичь.
Когда вечер опустился на город и на кораблях зажгли фонари – во избежание столкновений и для того, чтобы следить за ворами и грабителями, пытающимися забраться на борт, Олег уже не чуял рук и ног, гудевших так, будто он за этот суматошный день пробежал как минимум марафонский забег. Колдовство утомляло сильнее любого спортивного состязания, это Олег уже знал наверняка. А ему сегодня пришлось и лечить, и замораживать – много, много магической силы пропустил через себя. Пришлось, как только вошел в свою каюту, тут же усесться медитировать и подключаться к Океану Силы – свой запас был уже на исходе. А Олег не собирался оставаться без «орудия главного калибра». Мало ли как оно сложится… вдруг кто-то нападет на корабль.
Теперь Олег никому не верил. Только себе. И то… не на сто процентов.
Ужинали в общей столовой, где раньше обедали, ужинали и завтракали всей семьей. Теперь из семьи остались только двое, мать и дочь. Странно, но обе перед ужином умудрились каким-то образом постричь волосы (видимо, были умелицы среди рабынь) – теперь у обеих были короткие, не достающие до плеч волосы «а-ля паж», с подрубленной по брови челкой. Олег не знал, как называется такая прическа, его никогда не интересовали дамские штучки с модой и прическами. Но то, что они сделали, было очень красиво.
К ужину они вышли в «сарафанах», оставляющих открытыми плечи и частично грудь, и опять Олег поразился сходству матери и дочери – вот уж точно сразу скажешь: «мамина дочка». Сестры-близнецы, да и только.
Обе грустные, молчаливые. Марго, которая весь день была примером деловитости и силы, вяло ковырялась в тарелке, отщипывая от куропатки маленькие кусочки, ее мать была такой же расслабленной и усталой, но обе были настолько красивы, настолько соблазнительны, что Олег старался не смотреть в их сторону. Когда видишь скорбящих вдову и дочь покойного и при этом твоя плоть норовит выскочить из штанов – чувствуешь себя не просто каким-то сексуальным маньяком, а настоящим, законченным негодяем.
На аппетит сексуальные страдания не повлияли, так что Олег умял целую куропатку, закусил сладким пирогом, запил все это чем-то сокоподобным (компот, что ли?) и выпил целую кружку легкого розового вина, которое явно было сродни «Крымскому игристому» – пузырьки плясали по языку и почему-то напоминали о мандаринах, еловых ветках, об оливье, селедке под шубой и бое курантов.
Олег даже слегка затосковал – другой, волшебный мир это, конечно, хорошо, но все-таки – так хочется домой! Туда, где людям не отрубают ноги и не отрезают члены.
Нет, все-таки в голове Олега не укладывалось – как эти две милые, стройные, нежные красотки могут совершать такое зверство? И не в состоянии аффекта, нет! Совершенно обдуманно, методично и без малейшего намека на жалость! Когда один из преступников умолял Магду не делать того, что она делала, кричал про маму, рыдал и всхлипывал как ребенок, у нее даже мускул не дрогнул на каменно-белом лице. Оттяпала ноги и не поморщилась.
Может, она перед этим что-то приняла? Какой-то наркотик? А что… вполне возможно. Иначе ни одна женщина бы такого не выдержала. Наверное…
Отсюда и ее сила, неутомимость, бесчувственность к чужой боли. Точно, она что-то приняла. У нее даже движения были другими – быстрыми, четкими, сильными, как у мужчины.
Решив при случае расспросить Марго или Магду, Олег извинился и отправился в свою каюту. Спать. Он уже успел принять душ – окатился теплой пресной водой из старых запасов, предварительно как следует намылив потное и пыльное тело.
Прислуживали в столовой рабы с «Синей птицы», которых в этот же день и освободили, пообещав справить документы об освобождении позже, когда придут в столицу Зелана.
Дождавшись, когда из каюты выйдет служанка, стелившая ему постель, Олег запер дверь на ключ и растянулся на чистой простыне. Глаза слипались, а в мозгу вертелись картинки одна другой ярче и ужасней. Да, у него уже притупилось это ужасание смертями вокруг себя, не мучила мысль о том, сколько людей он убил своей рукой, но то, что произошло сегодня утром, его все-таки достало.
Но долго думать ему не пришлось. Уснул. Провалился, как в темную яму.
Когда посреди ночи кто-то тихонько вполз в его постель, Олег даже не удивился. Он и ждал чего-то подобного, и опасался. Ждал потому, что не мог забыть прошлую ночь и хотел ее повторения – в части секса, конечно. Опасался потому, что помнил – под прекрасной оболочкой этой женщины скрывается существо, способное спокойно отрубить ноги беззащитному человеку. Пусть даже и негодяю. А вдруг она однажды решит, что Олег такой же негодяй? И что она тогда ему отрубит?
