Внизу уже начали попадаться отдельные дома и трейлеры; ползали, светя фарами, машины. Джесс подумал об Эбигейл и о Линде – они были где-то там, внизу, под ними. Он потерял всякое чувство времени и теперь гадал, спят они или еще нет, и все ли с ними в порядке. Ему до боли хотелось поехать к ним прямо сейчас, увидеть их. Но он знал, что никаких шансов на это нет. Только не сегодня, пока Крампус в таком настроении.
* * *
Крампус начал снижаться, и вот они уже летят над самыми верхушками деревьев. Он нашел тупиковую улочку на самой окраине городка – всего несколько домов – сделал небольшой круг и приземлился. Сани, скользнув по снегу, остановились под фонарем.
Крампус спрыгнул с саней и оглядел стоящие вокруг дома, все – в мерцающих огоньках гирлянд. Вдохнул полной грудью, упиваясь холодным зимним воздухом.
– Наконец-то я здесь, – он закрыл глаза. – Наконец-то… Все кончено. Бальдра больше нет, и я свободен – свободен опять нести людям святочные благословения, изгонять злых духов прочь с Матушки-Земли. – Открыв глаза, он вытер их рукой. – Простите меня, но этот миг застал меня врасплох, – он посмотрел на них. – Каждый из вас сделал свое дело, и за это я вас благодарю. Вам посвящаю я эту ночь, и я сделаю так, что вы ее никогда не забудете. Это я вам обещаю, – Крампус протянул руку: – Вернон, сонный песок. – Вернон подал ему кошели. Крампус передал один Изабель, другой – Джессу, протянул было еще один Макве, но передумал и вернул мешочек обратно Вернону. – Это на тот случай, если кто-то будет не в праздничном настроении. Несколько песчинок в глаза – и они уснут, как младенцы. А теперь следуйте за мной во всем, и постарайтесь никому не навредить, если только вам самим не будут угрожать насилием.
Джесс сунул мешочек в карман на груди, чтобы до песка легче было добраться.
– Помните, – сказал Крампус. – Мы здесь ради детей, чтобы научить их почитать Повелителя Йоля, чтобы они поверили.
Он направился к ближайшему дому, через улицу.
– Подожди, – сказала Изабель, хватая его за руку.
– Ну что еще теперь?
– Только не в этот.
– Почему нет?
– У них детей нет.
– Откуда ты знаешь?
– Смотри… Во дворе – ни игрушек, ни велосипедов. И качелей нет. Тебе нужен вон тот, – она указала на соседний дом: рядом с разноцветной пластиковой горкой валялся на боку трехколесный велосипед.
Крампус кивнул и погладил ее по голове.
– Изабель, мой маленький лев. Ты полна сюрпризов, – он направился к дому, и Бельсникели последовали за ним.
– Маленький лев, – хихикнул Джесс и погладил Изабель по голове. Она в ответ двинула его локтем в бок.
Пока они шли к дому, Крампус заметил на крыльце огромного пластикового Санту и оскалил зубы.
– Похоже, этому дому необходимо напомнить, что такое святки, – Крампус ступил на крыльцо, поднял пластикового Санту и зашвырнул его подальше во двор.
– Нас просто пристрелят, – пробормотал Чет, и Джесс поймал себя на том, что он для разнообразия с ним согласен. Джесс испытывал полную уверенность, что еще до исхода ночи кто-то из них – а может, и все они – будет лежать на полу в чьей-нибудь гостиной, нашпигованный дробью до самых ушей. Пожалуй, в этих местах Джесс не знал ни одного человека, у кого не было бы по крайней мере одного ствола. Или трех-четырех – в большинстве случаев.
Крампус постучал в дверь. Они стояли и ждали на крыльце: Крампус с черным мешком через плечо и розгами, стиснутыми в кулаке, и сгрудившиеся вокруг него Бельсникели, будто компания, которая собралась за сластями на Хэллоуин, да заблудилась.
Было слышно, как где-то внутри дома орет телевизор, и Джесс с Изабель обменялись встревоженными взглядами. Крампус постучал опять, громче.
Из дома послышался женский голос.
– Дверь, Джо! – орала женщина. – Мне кажется, кто-то стучит!
Звук телевизора сделался потише.
– Что такое?
– Мне кажется, кто-то стучал.
– Ну, бога ради, ты что, забыла, как дверь открывать?
Последовало долгое молчание.
– А, ну что за херня?! – заорал мужской голос. – Ну ладно, я так понимаю, дверь открывать мне, только бы тебе не пришлось поднимать свою жирную задницу.
Они услышали, как к двери прошлепали тапки; секунду спустя на крыльце загорелась лампочка и дверь распахнулась. На пороге, привалившись к косяку, стоял средних лет мужик в красной фланелевой охотничьей рубашке и серых трениках. В руке он сжимал сразу банку пива и сигарету. Мужик был пьян, но не настолько, чтобы не сообразить: Крампуса он точно не ждал.
– Есть ли в этом доме хорошие дети? – спросил Крампус. Мужик, выпучив глаза, отшатнулся, выронив и пиво, и сигарету. Внезапно протрезвев, он сделал попытку захлопнуть дверь. Крампус протянул руку и толкнул дверь, отчего мужик, получив дверью по лбу, грохнулся на покрытый линолеумом пол.
– Счастливых святок всем и каждому! – воскликнул Крампус, переступая через мужика и следуя дальше по коридору.
Шауни бросились на хозяина дома и прижали его к полу. Мужик заорал, и Маква поднял кулак. Изабель повисла у него на руке.
– Нет! Плохо! – закричала она. – Прекрати!
Джесс зашарил в нагрудном кармане, но Вернон его опередил – бросил щепотку сонного песка мужику в лицо. Тот поморщился, и вид у него стал такой, будто он собирается чихнуть, но тут глаза у него закатились, и хозяин дома отрубился. У шауни был немного разочарованный вид.
Джесс было облегченно вздохнул, но тут по коридору раскатился женский визг. Изабель и Джесс, протиснувшись мимо шауни, устремились вперед, намереваясь поспеть на место событий раньше них – что бы там Крампус ни натворил.
Это была женщина, примерно тех же лет, что и оставленный ими в прихожей мужик, в точно таких же рубашке и трениках. Крампус загнал ее в угол, за елку. Повелитель Йоля снимал по одной елочные игрушки и швырял в камин, где они разбивались вдребезги. Вот он поднял руку с зажатым в ней Сантой, сделанным из цветного стекла с блестками.
– Нет, нет, и нет! – отчитывал он женщину, а потом швырнул в нее Сантой. Игрушка разлетелась о стену, и женщина испустила еще один визг. – Больше никакого Санта-Клауса. Никогда! Хочешь знать почему? – Ответа он дожидаться не стал и продолжил: – Потому что он мертв! Я отрезал ему голову! – рявкнул он. – И если ты в этом сомневаешься, я могу ее тебе показать. Хочешь посмотреть на голову Санта-Клауса? – Женщина затрясла головой. Тут Крампус заметил венчавший макушку дерева красивый крест дутого стекла, и его перекосило. – Нет, это никуда не годится. Нельзя вешать христианские тотемы на Йольское древо. – Он снял крест и потряс им перед ее носом, будто она была вампиром. – Никаких крестов! Никаких Сант! Это понятно? – он поднял руку с крестом, явно намереваясь швырнуть и его тоже.
