– Во-во: и денег платят больше, и бошку нам никто не снесёт, если узнает.
– Бошки у нас не сносят, у нас их вешают, – вздохнул Контейнер.
– Не бошки, а за бошки, – машинально поправил бойца опытный уйбуй, которому доводилось участвовать в процессе с обеих сторон, к счастью, со второй – недолго.
– Мля, Копыто, ты нам не рассказывай, как и что, – тут же завёлся Иголка. – Вешают всегда за шею, мы умные, мы знаем.
– А шея ведёт в бошку, – добавил Контейнер, которого сегодня тянуло всех поправлять.
– И что? – не понял Копыто.
– Ничего, – пожал плечами здоровяк.
– Вот именно: ничего, мля! – взвился Иголка. – Не хочу я за твой бизнес свою бошку вешать.
– Не бошку, а за бошку, – продолжил неутомимый здоровяк.
– Всё равно не хочу!
Уйбуй подумал и сплюнул в открытое окно, потому что не хотел ругаться с известным скандалистом и ябедой.
Между тем день для бравых дикарей получался необыкновенно удачным: сначала изумительно выгодно получилось с «ЭлектроБарыгой», который и обувь никому не нужную забрал, и денег за штиблеты выдал больше, чем ожидалось. Однако напиться на радостях Копыто подчинённым не позволил, а погнал за новым товаром, пока «ЭлектроБарыга» не закончился или не поломался. Подчинённые поворчали, поскрипели зубами, но подчинились, и Копыто тут же организовал налёт на склад запасных частей, доверху забив «Армаду» тяжеленными аккумуляторами. Но, вместо того чтобы возвращаться в родной Форт, зачем-то направил машину к Урбеку, что и вызвало у скандального Иголки истерику:
– Хочешь, чтобы нас всех поубивали?
– Мля, дебил, хватит каркать, – разозлился Копыто. – Учись лучше деньги делать.
– У кого?
– А чо, есть варианты?
– А чо, ты умеешь деньги делать?
От такой наглости Копыто озверел, но, посмотрев на Контейнера и сообразив, что тот с трудом улавливает суть очередной перебранки, остыл: ведь если оскорбление никому, кроме оскорблённого, непонятно, то это и не оскорбление вовсе, а так, сотрясение воздуха. А Иголке можно и потом как-нибудь отомстить.
– Короче, слушайте. – Уйбуй помолчал, удивляясь про себя, как его угораздило родиться в одной семье с такими кретинами, и продолжил: – Кому мы раньше всегда товар сбрасывали?
– Урбеку, – отозвался Контейнер.
– Потому что больше некому было, – добавил Иголка, изумляясь про себя тупости уйбуя.
– А он нас обманывал, – закончил здоровяк. – Как выяснилось.
– Правильно, обманывал, – не стал спорить Копыто. – А что случилось теперь?
– Теперь наш любимый великий фюрер Кувалда придумал «ЭлектроБарыгу» и денег стал давать больше, за что мы стали его ещё больше любить, – заученно, как по методичке, отбарабанил Контейнер.
Склонный к диссидентству Иголка без восторга покосился на приятеля и саркастически проскрипел:
– Хотя больше уж некуда.
Но Копыто решил не обращать внимания на изменнические замечания и поддержал здоровяка:
– Всё правильно сказал. Но что всё это значит?
– Что – это? – не понял Контейнер.
– Что ты сказал.
– Что мы любим великого фюрера?
– Про «ЭлектроБарыгу».
– А что я про неё говорил?
Копыто смачно выругался и посмотрел на Иголку, но, судя по ответному взгляду, бунтарь и диссидент тоже не понимал, куда клонит сидящее за рулём начальство.
– Это значит, идиоты вы недоразвитые, что у нас теперь два барыги: один электрический, а второй – Урбек, – объяснил Копыто, чувствуя себя Сантьягой и Францем де Гиром одновременно. И ещё каким-то человским умником, про которого он услышал в Интернете, но забыл имя. – И мы теперь можем…
– В два раза больше грабить, – прошептал сообразивший, что к чему, Иголка.
И сам поразился простоте и гениальности копытовской идеи.
– Правильно, – хихикнул уйбуй. – Потому что Урбек ничего Кувалде не скажет и никому не скажет, он дурак, что ли, от товара отказываться?
– Урбек – не дурак. – Это Контейнер знал точно. – А зачем ему Кувалде что-то говорить?
– Твоё дело маленькое: ломать двери и таскать товар, – отрезал Копыто, но объяснения продолжил: – Короче, мы те грабежи, которые по квоте, будем сдавать в «ЭлектроБарыгу», а те, которые для души, – Кумару. Ну как? Повезло вам с уйбуем, дегенераты?
– Повезло! – поддакнул Контейнер.
– Это ты сегодня здорово придумал, – признал Иголка, не став обижаться на странное обзывательство.
– То-то же! – весело отозвался уйбуй, сворачивая с улицы и резко останавливая «Армаду» у привратной будки. Повседневную охрану комплекса несли не дорогостоящие и страшные хваны, а челы-наёмники, с которыми Копыто мог себе позволить не особенно церемониться.
– Куда? – поинтересовался стражник.
– Догадайся, – отозвался уйбуй тоном, который считал ироническим.
– Пускать не велено, – хрюкнул в ответ чел.
– Что? – изумился Копыто.
– То.
– Почему?
– Не оправдали, – ехидно, но непонятно объяснил чел.
Физиономия Иголки стала расплываться в подленькой усмешке, и это заставило Копыто продолжить диалог:
– Не оправдали что?
– Сам не знаешь?
– Что я должен знать?
Охранник выдержал паузу, наблюдая за медленно закипающим уйбуем, после чего с удовольствием сообщил:
– Говорят, у вас, в Южном Форте, какой-то свой барыга завёлся, то ли электрический, то ли вообще. Поэтому Урбек велел ничего у вас не брать, пока не поумнеете, и на территорию не пускать, чтобы знали, что руку кормящую надо лизать, а не кусать.
– Мля, – расстроенно выдохнул Копыто, чей идеальный бизнес-план только что «Титаником» вписался в айсберг капиталистической конкуренции.
– У кого я должен был учиться делать деньги? – с иронией осведомился Иголка.
– Не ругайся, – пробурчал Контейнер, всё ещё лелеющий надежду, что, став преемником фюрера, Копыто назначит его уйбуем. – Это же этот… форс-мажор.
– Мажор – это сын важной шишки какой-нибудь, как этот… СопляК.
– СопляК не сын, а девка.
– Значит, не мажор, а мажорка, – отрезал Иголка. – Да и не может у нашего безмозглого Копыто быть мажора, что он, Маманя, что ли, рожать всякое?
– Давайте мотайте отсюда, мажоры, – проворчал охранник. – Проезду мешаете.
– Урбек здесь? – осведомился поникший уйбуй.
– Нет.
– А где?
– К вам поехал, – хмыкнул чел. – Барыгу вашего давить. – И повторил: – Ворота освободите.
