– Я отправился за «костюмами» Ярги, а Лобан не успел спасти Буторина – его убили и сожгли масаны… – медленно произнёс барон. – Как думаете, если бы я сам пошёл на Мясницкую, мне удалось бы добраться до чела?
– Возможно.
– Возможно… – Сдемир откинулся на мягкую спинку кресла и поднял бокал, разглядывая коньяк на просвет: – Возможно…
Портал, в который провалился семитонный фургон из Южного Форта, вёл в Цитадель, и когда вцепившийся в дверцу машины барон открыл глаза, он увидел стоящих вокруг навов. Спокойных и хладнокровных, ничуть не удивлённых тому, что вместе с грузовиком прибыло сопровождение. А возможно, навы удивлялись, но чуть раньше, потому что один из них с кем-то говорил по телефону. Остальные молча смотрели на люда, и тогда барон сообразил, что никто на свете не знает, где он сейчас находится. Вообще никто. А Сантьяга знает, что он продался Ярге, и если решит, что нужно воспользоваться случаем, то и убьёт без усилий, и останется безнаказанным.
В случае Сдемира драться с навами – даже с одним! – не имело никакого смысла, но молодой барон всё равно активировал вживлённые в руки мечи, показав, что просто так не сдастся, однако закончивший телефонный разговор нав вышел вперёд, на мгновение выставил перед собой ладони, показав, что не собирается сражаться, и ровным голосом сообщил:
– Комиссар Тёмного Двора просит вас задержаться для короткого разговора. Он прибудет, как только освободится.
– А если я откажусь?
– Вы вольны уйти в любой момент.
Подобное предложение следовало принять с достоинством. Сдемир спрятал мечи и поинтересовался:
– Где я могу подождать?
И был препровождён в комнату с двумя креслами, баром и подключённым к «Тиградком» компьютером – чтобы барон был в курсе последних новостей. Сантьяга явился приблизительно через час, извинился, что так задержался, и начал разговор светским замечанием о погоде.
– Зачем вы ищете моей дружбы? – тихо спросил Сдемир.
– Затем, что вам пора подумать о Великом Доме Людь, – спокойно, словно ждал этого вопроса, ответил комиссар.
– Я думаю.
– Вы ведь понимаете, что не сможете править им?
Ответить можно было по-разному, но Сдемир оценил уровень искренности их разговора и решил его поддержать:
– Смогу, но только из-за спины.
– Это не ваш стиль, – улыбнулся нав. – Вам нужен трон, но мы оба знаем, что в реалиях Зелёного Дома трон вам не светит, поскольку вы не маг. Вы сядете на трон только в том случае, если ведьмы ослабнут настолько, что вынужденно признают вашу власть. Но в этом случае вас съем я.
– Ерунда, – попытался отмахнуться Сдемир, но не мог не сказать себе, что проклятый комиссар снова оказался прав.
А комиссар, в свою очередь, продолжил как ни в чем не бывало:
– Вы видите, что происходит, Сдемир, но не хотите признавать, что Дом катится под откос. Ваши нынешние ведьмы слабее предшественниц. Они ещё опасны, но игра ведь не закончилась, и мы с чудами будем вышибать одну за другой. А на смену придут ещё более слабые колдуньи, и всё это – в интересах Ярги. Потому что наступит день, когда чуды и люды ослабеют настолько, что их можно будет брать голыми руками. В этот день Ярга придёт в Цитадель, и Навь его примет…
– Примет? – дёрнулся Сдемир.
– Обязательно примет, – подтвердил Сантьяга. – Ведь Ярга предложит то, что угодно Тьме. – Пауза. – Для меня и князя возвращение Ярги означает смерть, мы – единственные, кого он не хочет видеть, и поэтому мне нужна ваша дружба, Сдемир, – чтобы нанести Ярге смертельный удар сейчас, пока я ещё могу положиться на свою Навь.
* * *
И снова – Тьма.
Привычная Тьма кабинета князя Тёмного Двора на этот раз казалась насторожённой. Будто знала, о чём пойдёт разговор… А может, знала и потому немного злилась, недовольная тем, что комиссар осмеливается ТАК говорить с повелителем Нави.
– Вы обманули Анну, – негромко, но очень-очень холодно произнёс Сантьяга, присаживаясь на краешек стола. – И меня вместе с ней.
– Я избавил тебя от ненужного решения, – проклокотал князь из-под низко надвинутого капюшона.
– Вы во мне сомневались?
– Я тебе помог.
– Мне доводилось принимать подобные решения, – напомнил Сантьяга.
– Ты подпустил метаморфа слишком близко.
– Я никого не подпускаю слишком близко, – резанул комиссар. – Они умирают!
Он даже привстал со стола, но тут же вернулся. Так быстро, что даже Тьма не успела среагировать. И заколыхалась, мрачная, сообразив, что не смогла бы остановить Сантьягу. Просто он не захотел ничего делать.
– Это я никого не подпускаю близко, – прозвучало из-под капюшона. – А в тебе слишком много эмоций.
– Столько, сколько нужно.
– Я знаю сколько. – Князь выдержал паузу. – Ведь когда-то все они были моими.
– С тех пор многое изменилось.
– Тебе кажется.
– Я знаю, что такое ответственность перед Великим Домом, и смог бы принять правильное решение.
– Тебе нужно их тепло, даже такое скоротечное, какое они могут дать… Сусанна умерла?
– Да, – кивнул Сантьяга, не удивлённый неожиданным вопросом.
– И тебе снова нужно тепло.
– Не от Анны.
– Метаморфа ты стал воспринимать другом.
Прав. Во всём прав.
Сантьяга вздохнул и отвернулся.
– Поэтому я избавил тебя от этого решения, – закончил князь.
Благодарить комиссар не стал. Помолчал, вперившись во Тьму, затем достал из кармана пиджака пробирку с тёмной кровью и показал повелителю.
– Кровь Буторина?
– Да.
– Треми знает?
– Нет.
– Хорошо… – Князь помолчал. – То есть этот меч ты у Ярги выбил… Что дальше?
– Будем сражаться, – ответил Сантьяга, возвращая пробирку в карман. – Ничего другого нам не остаётся…
