Размышляя о своей жизни, он испытывал ужас и отвращение. Подумать только, что, познав этот единственный час неземного блаженства, он вынужден снова возвратиться в будничный мир! На службе его дела тоже шли неважно. Вместо того чтобы улучшаться, они день ото дня становились все хуже. Занятый другим, – главным образом планами «Компании Синее море», – Юджин все больше охладевал к своим обязанностям в издательстве. Правда, он посадил, где только можно было, надежных людей, но те, укрепившись на своем посту, очень мало считались с ним в работе, тем более что и Юджин не уделял им особого внимания. Уайт и Колфакс с многими из них сносились непосредственно. Некоторые работники, как, например, заведующий отделом рекламы Хейз, заведующий отделом распространения, редакторы «Интернейшнл ревью» и книжного отдела, оказались очень способными людьми, и как-то сама собой установилась молчаливая договоренность, что, хотя Юджин и нанял их, уволить их он не может. Колфакс и Уайт начинали понимать, что Юджин, умевший блестяще подбирать людей, сам не способен заниматься повседневной работой. Он не мог заставить себя сосредоточиться на практических вопросах. Будь он хозяином, как Колфакс, или ловким, практичным исполнителем вроде Уайта, он мог бы почитать себя в безопасности; но он был прирожденный вожак, вернее организатор, и, не сумев с самого начала взять руководство в свои руки, стал беспомощным и бесполезным теперь, когда начальный период работы кончился. Находились люди, которые лучше его умели разрешать отдельные вопросы. Колфакс успел изучить своих сотрудников и доверял им. В отсутствие Юджина – а он отсутствовал все чаще и чаще, по мере того как крепло его положение и возрастал его интерес к предприятию Уинфилда, – работники редакций стали обращаться за советом к Колфаксу, а если его не было, то и к Уайту. Тот принимал их с распростертыми объятиями. Помощники Юджина, рассуждая о своем начальнике, выражали мнение, что, проведя организацию – или, вернее, реорганизацию – дела, он тем исчерпал свою задачу. В свое время ему, может быть, и стоило платить двадцать пять тысяч долларов, но такой оклад уже не оправдывает себя, когда человек, выполнив свою миссию, только и делает, что сидит в кресле и смотрит в потолок. Уайт не переставал внушать Колфаксу, что в делах коммерческих Юджин совершеннейший ноль. «Он пытается взять на себя то, что вы могли бы делать гораздо лучше. Не забудьте, что вы многому научились с тех пор, как стали издателем, – так же, как и он. Но вы вошли в суть дела, а он – нет. Его помощники больше считаются с вами, чем с ним».
Колфаксу доставляло удовольствие это слушать. Юджин был ему приятен, но еще приятнее было сознавать, что дело его на верном пути. Мысль о том, что кто-нибудь из его сотрудников может настолько упрочиться в издательстве, что станет в нем незаменимым, крайне беспокоила Колфакса, а он предвидел такую опасность в те дни, когда Юджин только что приступил к работе и быстро шел в гору. Уж очень авторитетно он держался. Юджин считал, что должен импонировать Колфаксу и что добиться этого можно именно таким путем, наряду, конечно, с безупречной работой. Но Колфакса это вскоре стало раздражать, так как он и сам был воплощенным тщеславием и рядом с собой не терпел других богов. Уайт, напротив, раболепствовал перед своим патроном и всегда ограничивался смиренными советами. Разница была огромная.
Положение Юджина с каждым днем становилось все более шатким. Пока это еще ни в чем не проявлялось, но чувствовалось всеми. Если бы он не увлекался посторонними делами, давал себе труд вникать во все мелочи и не терял тесного контакта с Колфаксом и своими подчиненными, многое можно было бы еще спасти. Но Юджин все больше и больше пренебрегал делом, и это не могло не отразиться плачевно на его служебном положении.
Сначала его отвлекали дела «Компании Синее море», перед которой открывались самые блестящие перспективы. Это был один из тех проектов, осуществление которых требует многих лет, но по началу судить об этом было еще трудно. Напротив, казалось, что успехи налицо. В первый же год, после того как в дело был вложен значительный капитал, на участке произвели большие осушительные работы, благодаря чему во многих местах вода исчезла и позади главного пляжа появилась длинная полоса суши, где можно было строить отели и клубы. Началось сооружение деревянной набережной по плану, выработанному Юджином и одобренному, с небольшими изменениями, специально приглашенным архитектором. Было частично закончено строительство прекрасного здания под обширное казино с рестораном и дансингом, сочетавшее в себе три стиля – мавританский, испанский и старомиссионерский. По инициативе Юджина в проект строительства была внесена одна эффектная деталь: все здания курорта должны были быть выдержаны в красных, белых, голубых, желтых и зеленых тонах и в смелых, но простых линиях. Стены зданий предполагалось выкрасить в белый и желтый цвета, переплеты окон – в зеленый, крыши, портики, карнизы, фундамент и ступеньки – в красный, желтый, зеленый и голубой. И внутри зданий и на прилегавших к ним дворах намечалось соорудить круглые итальянские бассейны. Все отели – разных размеров – должны были представлять собой по стилю американские варианты испанской «Джиральды». Для насаждений были выбраны ели и высокие пирамидальные тополя. Что касается железной дороги, то она уже прокладывалась, как и обещал мистер Уинфилд; кроме того, строился вокзал в испанском стиле – поистине прекрасное сооружение. По всем признакам курорт «Синее море» должен был стать тем, чем надеялся видеть его Уинфилд, – лучшим морским курортом Америки.
Быстрое продвижение работ так увлекло Юджина – до появления Сюзанны, – что он уделял им больше внимания, чем мог себе позволить. Как и в первое время у Саммерфилда, он просиживал ночи над эскизами внутреннего и внешнего оформления зданий, над фасадами и лужайками, над всякого рода сооружениями на островках и так далее. Он часто ездил с Уинфилдом и его архитектором смотреть, как подвигается работа, а также посещал денежных тузов, которых надеялся заинтересовать будущим курортом. Он набрасывал эскизы реклам и планы брошюр, делая зарисовки, и придумывал к ним тексты.
Но потом появилась Сюзанна, и Юджин забыл все на свете. Ее образ неотступно стоял перед ним и днем и ночью. Она занимала его мысли и в издательстве и дома, и во сне и наяву. Им овладела лихорадка, ни на минуту не отпускавшая его. Когда он снова ее увидит? Когда? Когда? Она рисовалась ему такой, какой запомнилась во время танцев в яхт-клубе и на качелях в Дэйлвью. Его терзала неистовая мучительная тоска; как безумец, одержимый одним желанием, одной мыслью, он нигде не находил покоя.
Однажды, вскоре после танцев в яхт-клубе, Сюзанна вместе с матерью приехала навестить Анджелу. Юджин улучил минутку, чтобы обменяться с девушкой несколькими словами, – это было в шестом часу, и он уже вернулся домой. Сюзанна смотрела на него, как зачарованная, не зная, что и думать. Он стал жадно расспрашивать ее, где она была, куда собирается ехать.
– Мы завтра едем к Бентвуду Хэдли, – сказала она. – Пробудем там неделю, а может быть, и больше.
– Вы обо мне часто вспоминали, Сюзанна?
– Да, да! Только не нужно говорить об этом, мистер Витла. Нет, нет, не надо. Я не знаю, что и думать.
– А если бы я приехал к Хэдли, вы были бы рады?
