– Ну-с, как дела?
Юджин улыбнулся.
– Неплохо.
– Наборщиком, значит, не собираетесь быть?
– Как будто нет.
– Что ж, это, пожалуй, к лучшему. Их и без того слишком много.
Пока они разговаривали, подошел бочком Джон Саммерс.
– Как поживаете, мистер Витла? – спросил он.
Юджин посмотрел на него. Джон был уже отмечен печатью смерти. Он еще больше исхудал, лицо приняло мертвенный оттенок, плечи ссутулились.
– Очень хорошо, мистер Саммерс, – сказал Юджин.
– А я не могу похвастаться, – сказал старый печатник. Он многозначительно постучал себя по груди. – Эта штука скоро меня доконает.
– Не верьте ему, – вмешался Лайл. – Джон вечно ноет. Он здоров, как никогда. Я ему говорю, что он еще лет двадцать проскрипит.
– Нет, нет, – сказал Саммерс, качая головой. – Я-то знаю.
И он тут же куда-то исчез, пояснив предварительно: «Это здесь рядом, через дорогу», как всегда говорил, когда шел выпить.
– Он и года не протянет, – сказал Лайл, едва за ним закрылась дверь. – Берджес только потому его терпит, что стыдно выгонять больного на улицу. Но его песенка спета.
– Это сразу видно, – сказал Юджин. – Выглядит он ужасно.
И они продолжали беседовать в том же духе.
В двенадцать часов Юджин вернулся домой. Миртл заявила, что вечером он непременно должен пойти с ней и с мистером Бэнгсом в гости. Там будут игры, угощение. Ему никогда раньше не случалось задумываться над тем, что молодежь в городе не танцевала и почти не занималась музыкой. Редко у кого в доме был рояль.
После ужина пришел мистер Бэнгс, и все трое отправились на типичную для провинциального городка вечеринку. Она немногим отличалась от тех, на которых Юджин бывал когда-то со Стеллой, – разве только участники ее почти все были постарше. Два года играют огромную роль в жизни молодых людей. Человек двадцать юношей и девушек с трудом помещались в трех просторных комнатах и на веранде; окна и двери на веранду были раскрыты. За окнами была пожелтевшая трава и редкие осенние цветы. Трещали кузнечики, запоздалые светлячки носились в воздухе. Был тихий, теплый вечер.
Первые попытки создать непринужденное настроение были не очень успешны. Кого-то с кем-то знакомили, местные денди перебрасывались остротами и шутками. Было довольно много новых лиц, преимущественно среди девушек; одни перебрались сюда из других мест, другие за время отсутствия Юджина успели расцвести и созреть.
– Выходите за меня замуж, Мэдж, я куплю вам котиковые сережки! – услышал он слова одного из юнцов.
Юджин улыбнулся, а девушка посмотрела на него и рассмеялась.
– Он воображает, что это остроумно.
Юджину всегда стоило больших усилий преодолеть сковывавшую его в таких случаях застенчивость. Он боялся уронить себя во мнении окружающих – в этом проявлялось его тщеславие, его повышенное самолюбие. И сейчас он нерешительно прислушивался к разговорам, пытаясь с помощью двух-трех остроумных замечаний присоединиться к общей беседе, и уже начал было оживляться, когда в комнату вошла незнакомая ему девушка в сопровождении жениха Миртл – Бэнгса. Она весело смеялась чему-то, и этот веселый, мелодичный смех сразу привлек к себе внимание Юджина. На ней было белое платье, отделанное золотисто-коричневой лентой, пропущенной на подоле по краю оборки. Длинные толстые косы оттенка матового золота обвивали ее голову. У нее был прямой нос, тонкие и румяные губы и чуть выдающиеся скулы. Что-то было в ней, выделявшее ее среди окружающих, – едва уловимое обаяние незаурядности. Юджина безотчетно потянуло к этой девушке.
Подвел ее к Юджину Бэнгс. Это был подтянутый, всегда улыбающийся молодой человек, крепкий, как молодой дубок, простой и честный.
– Позвольте вас представить, Юджин, это – мисс Блю. Она из Висконсина и часто бывает в Чикаго. Я говорю ей, что вы непременно должны познакомиться. Вы можете как-нибудь встретиться там.
– Как это удачно! – обрадовался Юджин. – Я чрезвычайно рад познакомиться с вами. Где вы живете в Висконсине?
– В Блэквуде, – смеясь, ответила она, и в ее зеленовато-голубых глазах заплясали огоньки.
– Волосы у нее желтые, глаза голубые, а сама из Блэквуда
[2], – сказал Бэнгс. – Каково?
Он широко улыбался, поблескивая ровными белыми зубами.
– Вы упустили синее имя и белое платье. Мисс Блю
[3] должна всегда носить белое.
– Да, этот цвет подходит к моей фамилии, верно? – воскликнула она. – Дома я и хожу обычно в белом. Ведь я всего только скромная провинциалка и почти всегда сама шью себе платья.
– Вы и это сами шили? – спросил Юджин.
– Конечно, сама.
Бэнгс отступил на шаг, чтобы получше рассмотреть платье.
– Гм, оно и вправду, красиво! – объявил он.
– Мистер Бэнгс ужасный льстец, – с улыбкой сказала девушка, обращаясь к Юджину. – Он все время говорит мне комплименты.
– Он прав, – сказал Юджин. – Я согласен с ним насчет платья и считаю, что оно очень идет к вашим волосам.
– Вот видите, он тоже пал жертвой, – рассмеялся Бэнгс. – Это общая участь. Ну, а теперь я вас покину. Мне пора, а то я оставил вашу сестру, Юджин, на попечении своего соперника.
Юджин повернулся к девушке и улыбнулся ей своей сдержанной улыбкой.
– Я сейчас как раз думал о том, что с собой делать. Я здесь не был два года и как-то совсем разошелся с людьми.
– Мое положение еще хуже. Я всего две недели в Александрии и почти никого не знаю. Миссис Кинг вывозит меня в свет и знакомит со здешним обществом, но все это так для меня ново, что я никак не могу освоиться. Я нахожу, что Александрия славный город.
– Хороший городок. Вы, вероятно, уже видели озера?
– Да, конечно. Мы ловили рыбу, катались на лодке, спали в палатках. Я чудесно провела время, но завтра мне уже надо уезжать.
– Неужели? – сказал Юджин. – Да ведь и я завтра еду. Поездом в четыре пятнадцать.
– И я еду тем же поездом! – сказала она, смеясь. – Быть может, поедем вместе?
– Непременно. Вот удачно. А я думал, что придется ехать одному. Я вырвался сюда всего на несколько дней. Я работаю в Чикаго.
Они принялись рассказывать друг другу о себе. Она была родом из Блэквуда – городка в восьмидесяти пяти милях от Чикаго – и там провела всю свою жизнь. У нее несколько братьев и сестер. Ее отец, местный фермер, по-видимому, увлекался политикой, но был не чужд и других интересов. Из беглых замечаний своей новой знакомой Юджин понял, что ее семья, хоть они и небогаты, пользуется всеобщим уважением. Один ее зять работает в банке, другой – владелец элеватора. Сама она школьная учительница и уже несколько лет преподает в Блэквуде.
