Книга Гений, страница 34. Автор книги Теодор Драйзер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гений»

Cтраница 34

Оттого, возможно, что он был молод и явно неопытен и непрактичен, его хозяева и не думали прибавлять ему жалованье. Они, по-видимому, считали, что он удовлетворится и небольшим заработком и не станет спорить из-за денег. Целых полгода работал он в редакции без малейшего намека на прибавку, хотя заслуживал ее больше, чем кто-либо другой. Юджин не принадлежал к разряду людей, умеющих отстаивать свои интересы, однако это в конце концов стало волновать его. Раздражение его все возрастало, а вместе с тем и желание уйти из газеты, хотя работал он, как всегда, добросовестно.

Это равнодушие со стороны хозяев и побудило Юджина уехать из Чикаго, хотя, конечно, главными причинами были Анджела, его карьера, беспокойный от природы характер и крепнущая вера в свои силы. В Анджеле воплотилась его мечта о будущем. Если бы он мог жениться на ней и где-нибудь твердо обосноваться, он был бы счастлив. Что же касается Руби, то он уже пресытился ею и, в сущности, готов был с ней расстаться. Едва ли она примет разлуку близко к сердцу. Для этого ее чувства недостаточно глубоки. Но вместе с тем он прекрасно понимал, что несправедлив к Руби, и, когда он стал реже навещать ее и не так интересовался ее жизнью в среде художников, ему нередко становилось стыдно за свою жестокость. Если Юджин долго не показывался, все поведение Руби говорило о том, что она страдает и догадывается о его растущем равнодушии.

– Ты придешь в воскресенье вечером? – спросила она его однажды.

– Нет, никак не могу, – начал он оправдываться, – у меня работа.

– Знаю я, какая у тебя работа. Но делай, как хочешь. Мне все равно.

– Руби, зачем ты так говоришь! Не могу же я вечно сидеть с тобой.

– Я прекрасно знаю, в чем дело, Юджин. Ты меня больше не любишь. Впрочем, это совершенно неважно.

– Руби, милая, полно, не надо, – говорил он.

А когда он уходил, она подолгу стояла у окна, глядя на унылую улицу, и грустно вздыхала. Этот человек значил для нее больше, чем все, кого она встречала до сих пор. Но Руби была не из тех, кто плачет.

«Он меня скоро бросит, – была ее постоянная мысль. – Он меня скоро бросит».

Голдфарб уже давно присматривался к Юджину. Он интересовался его работой, понимал, как тот талантлив. Сам он собирался в скором времени перейти в другую, более крупную газету на должность редактора воскресного номера и находил, что Юджин попусту теряет время и что необходимо указать ему на это.

– Я думаю, что вам следовало бы перебраться в одну из здешних влиятельных газет, – сказал он ему однажды в субботу, незадолго до окончания занятий. – В нашей вы ничего не достигнете. Слишком она мелка. Поищите себе что-нибудь посолиднее. Почему бы вам не толкнуться в «Трибюн»? А не то поезжайте в Нью-Йорк. Мне кажется, вам следовало бы работать в журнале.

Юджин упивался каждым его словом.

– Я уже подумывал об этом, – сказал он. – По всей вероятности, я поеду в Нью-Йорк. Там я лучше устроюсь.

– Я на вашем месте предпринял бы что-нибудь. Когда засидишься в такой газете, как эта, ничего, кроме вреда, не получается.

Юджин вернулся к своему столу. Из головы его не выходила мысль о предстоящей перемене. Надо уезжать. Он начнет откладывать деньги, пока не соберет полтораста – двести долларов, и тогда попытает счастья на Востоке. Он расстанется с Анджелой и Руби – с первой только на время, а с последней, вероятно, навсегда, хотя он лишь робко признавался себе в этом. Он заработает много денег, вернется обратно и женится на своей блэквудской мечте. Его воображение, забегая вперед, рисовало ему романтическое венчание в деревенской церковке и стоящую рядом Анджелу в белом платье. И он увезет ее в Нью-Йорк – он, Юджин Витла, к тому времени уже прославившийся в Восточных штатах художник. Он не переставал думать об огромном городе на Востоке, с его дворцами, богатством, славой. Это был тот замечательный город, про который он столько слышал, город, достойный сравнения с Парижем и Лондоном. Он поедет туда, не откладывая, в самом скором времени. Чего он там добьется? Удастся ли ему прославиться? И скоро ли это будет?

Так он мечтал.

Глава XIV

Задумав поехать в Нью-Йорк, Юджин без большого труда привел эту мысль в исполнение. Он успел положить на книжку шестьдесят долларов уже после того, как потратился на кольцо для Анджелы, и теперь решил возможно скорее утроить эту сумму и отправиться в путь. Важно было кое-как протянуть первое время, пока не удастся устроиться. Если его рисунков не примут в журналах, он поищет работу в газете. Да и вообще он был уверен, что как-нибудь проживет. Он сообщил Хорейсу Хау и Мэтьюзу о своем намерении в самом скором времени перебраться на Восток, и каждый из них откликнулся на эту новость по-своему. Хау, давно уже завидовавший Юджину, был рад от него избавиться, но вместе с тем его грызла мысль о той блестящей карьере, какую, казалось, сулила этому щенку его решимость. «Пожалуй, он и в самом деле добьется исключительного успеха, – думал Хау, – он так эксцентричен, так своенравен». Мэтьюз радовался за Юджина, хотя и не без чувства горечи. Эх, будь у него смелость Юджина, его огонь, его талант!..

– Вы там добьетесь успеха, – сказал он как-то, когда Хорейса не было в комнате; он понимал, что тот завидует Юджину. – У вас для этого все данные. Кое-что из ваших здешних работ послужит вам недурной рекомендацией. Как бы и мне хотелось поехать!

– Почему же вы не едете? – спросил Юджин.

– Кто? Я? Куда мне! Мне еще рано. Я еще не дорос. Может, когда-нибудь и рискну.

– Мне очень нравятся ваши работы, – великодушно соврал Юджин. На самом деле он не считал работы Мэтьюза настоящим искусством, хотя, как газетные наброски, они были недурны.

– Вы этого не думаете, Витла, – отозвался Мэтьюз. – Я прекрасно знаю свои способности.

Юджин промолчал.

– Пишите нам по крайней мере из Нью-Йорка, хоть изредка, – продолжал Мэтьюз. – Я буду рад услышать, как пойдет у вас дело.

– Непременно напишу, – ответил Юджин, польщенный тем интересом, который вызвало его решение. – Обязательно.

Но он ни разу не написал.

В лице Руби и Анджелы перед Юджином вставали две трудные проблемы, которые ему необходимо было так или иначе разрешить. Он думал о Руби с грустью, с раскаянием, с сожалением, скорбя о ее беспомощности, о ее загубленной жизни. Она была по-своему прелестна и мила, но ни умом, ни сердцем ему не пара. Разве мог бы он довольствоваться ею, если бы даже и захотел! Разве могла она заменить ему такую девушку, как Анджела? А теперь он далеко завлек и Анджелу, ибо с тех пор как она стала его невестой, он узнал ее с новой стороны. Эта девушка, с виду такая скромная и невинная, минутами загоралась, точно охваченное огнем сено. Когда Юджин распускал ее роскошные волосы и перебирал их густые пряди, глаза ее вспыхивали огнем. «Дева Рейна! – говорил он. – Моя крошка Лорелей! Ты, как русалка, завлекаешь юного возлюбленного в сети своих волос. Ты – Маргарита, а я Фауст. Ты прелестная Гретхен. Как я люблю эти дивные волосы, когда они заплетены в косы. О моя радость, мой идеал! Когда-нибудь я увековечу твой образ на полотне. Я прославлю тебя!»

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация