Книга Гений, страница 99. Автор книги Теодор Драйзер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гений»

Cтраница 99

Сняв комнату у хозяйки-ирландки, жены портового весовщика, Юджин решил повидаться с мосье Шарлем. Он знал, что, несмотря на бедность и упадок сил, вид у него еще вполне приличный. На нем был хороший костюм, новое пальто, держался он бодро и решительно. Но, думая так, Юджин и не подозревал, что лицо у него изможденное и больное, а лихорадочный блеск глаз говорит о гложущей его душевной тревоге. Не доходя полквартала до конторы «Кельнер и сын» на Пятой авеню, Юджин остановился и задумался – стоит ли заходить и что сказать? Время от времени он писал мосье Шарлю, что здоровье его в скверном состоянии и что он не может работать, но неизменно добавлял при этом, что надеется скоро поправиться. И каждый раз он тревожно ждал ответа, который сообщил бы ему о продаже еще одной из его картин. Прошел год, затем два, теперь шел уже третий, а Юджин все еще был болен. Мосье Шарль испытующе посмотрит на него. Надо будет мужественно выдержать этот взгляд. Трудное это дело при теперешнем состоянии его нервов, но даже и сейчас в душе Юджина не угас еще какой-то задор. Он не сложил оружия и был уверен, что вернет себе милость судьбы.

Наконец он собрал все свое мужество и вошел. Мосье Шарль радушно приветствовал его.

– Как я рад! Я уже совсем потерял надежду увидеть вас в Нью-Йорке. Ну, как здоровье? Как поживает миссис Витла? Даже не верится, что прошло уже три года… Вы прекрасно выглядите. А ваша работа? Чувствуете себя в состоянии работать?

В первый момент Юджину показалось, что мосье Шарль в самом деле находит, что у него прекрасный вид, тогда как этот наблюдательный и неглупый человек спрашивал себя, что могло быть причиной такой невероятной перемены. Юджин, казалось, постарел лет на восемь. Между бровями у него пролегли резкие складки, и во всем облике чувствовались усталость и апатия. И мосье Шарль думал про себя: «Этот человек, пожалуй, окончательно погиб для искусства. Он что-то утратил – как раз то, что я заметил в нем при первой встрече, – огонь и восторженность, которые он излучал, как дуговая лампа свет. Теперь у него такой вид, точно он ищет опоры, чтобы хоть как-то удержаться и не пойти ко дну. Он без слов взывает о снисхождении. Какая жалость!»

Как это ни печально, но мосье Шарль считал, что в таких случаях ровно ничего нельзя сделать. Художнику, который сам себе не может помочь, помочь нельзя. Талант его угас. Самое разумное в таких случаях – прекратить всякие попытки, взяться за какой-нибудь другой труд и забыть об искусстве. Возможно, что он и поправится, но уверенности в этом нет никакой. Нервные расстройства принимают нередко хроническую форму.

Юджин подметил кое-что из этого в поведении мосье Шарля. Он не мог бы сказать, что именно, но мосье Шарль казался более озабоченным, более осторожным и более чужим, чем раньше. Он был не то чтобы холоден, но сдержан, словно боялся, что его попросят о чем-то таком, чего он, при всем желании, сделать не может.

– Насколько я вижу, парижские этюды не имели успеха ни здесь, ни там, – заметил Юджин небрежным тоном, словно речь шла о пустяках, но он так надеялся услышать в ответ что-нибудь утешительное. – Я думал, они будут лучше приняты. Но нельзя, конечно, рассчитывать, что удастся все продать. Зато нью-йоркские виды очень неплохо разошлись.

– Да, очень неплохо, гораздо лучше, чем я ожидал. По правде сказать, я не надеялся, что нам удастся продать столько картин. В них было слишком много нового, и они выходили за рамки интересов широкой публики. Но вот парижские этюды оказались чужды американцам в совершенно другом смысле; я хочу сказать, что их нельзя причислить к тем произведениям жанровой живописи, которые приходят к нам из-за границы и все значение которых основано на мотивах общечеловеческого, а не местного характера, – я имею в виду их тематику, конечно. В глазах людей, способных разбираться в красках, композиции и замысле, ваши парижские этюды можно назвать шедеврами в истинном смысле этого слова, но рядовому любителю они, по-видимому, представлялись попросту сценками из парижской жизни. Вы понимаете, что я хочу сказать? Вот в этом-то смысле они и чужды американцам, тем более что Париж не новая тема для художников. Возможно, виды Лондона или Чикаго пришлись бы больше ко двору. Тем не менее вы можете с полным правом поздравить себя. Ваше творчество произвело впечатление и здесь и во Франции. Когда вы опять вернетесь к работе, вы убедитесь – я нисколько не сомневаюсь, – что длительный перерыв вам нимало не повредил.

Он старался быть вежливым и внимательным, но был рад, когда Юджин ушел.

Юджин вышел на улицу в самом безотрадном настроении. Теперь ему было ясно, как обстоит дело. Сейчас он вычеркнут из жизни, и остается только ждать.

Глава XVIII

Юджин решил обратиться к владельцам художественных магазинов и попытаться продать им оставшиеся у него картины. А картин было довольно много. Если выручить за них приличную сумму, можно будет прожить на эти деньги изрядный срок – пока он снова не станет на ноги. Когда картины прибыли в его одинокую комнату и он с какой-то нерешительностью и грустью стал распаковывать и расставлять их, они показались ему превосходными. Неужели они не найдут себе покупателей, после того как критики приняли их так восторженно да и мосье Шарль высказал о них такое высокое мнение? Разумеется, их купят, их с руками оторвут. Но когда он стал приглядываться к витринам художественных магазинов, его постигло разочарование: здесь вовсе не так уж гонялись за картинами. Пусть его полотна и хороши, нельзя, однако, забывать, что художников много, и притом превосходных художников. Ему неудобно было обращаться в крупные магазины, так как его имя было связано с фирмой «Кельнер и сын». В более мелких у него, пожалуй, и возьмут что-нибудь, но не все, – может быть, один, в лучшем случае два этюда, да и то за гроши. Как зло посмеялась над ним судьба! Он, Юджин Витла, уже три года назад видевший себя на пороге благополучия, сидит сейчас в своей комнате, в каком-то темном переулке, и ломает голову над тем, откуда взять денег, чтобы перебиться лето, как сбыть картины, которые всего два года назад казались ему основой будущего благосостояния! Он решил обратиться к какому-нибудь комиссионеру средней руки, предложить ему зайти посмотреть его произведения, а в случае крайней нужды продать мелким барышникам часть картин за наличные. Так или иначе, он должен поскорее раздобыть денег. Нельзя же до бесконечности оставлять Анджелу в Блэквуде.

Он зашел к Джейкобу Бергману, Анри Ларю и братьям Потль и спросил, не хотят ли они посмотреть его картины. Бергман, который сам управлял своим магазином, вспомнил Юджина – он был на обеих его выставках, – но не проявил особого энтузиазма; все же он полюбопытствовал, сколько холстов было продано и за какую цену, и Юджин ответил ему.

– Что ж, принесите две-три картины и оставьте на комиссию. Ведь вы знаете, как эти дела делаются, – может, кому-нибудь и понравится. Трудно сказать заранее.

Он добавил, что за комиссию берет двадцать пять процентов и в случае продажи даст Юджину знать. Прийти и посмотреть картины он отказался. Пусть Юджин выберет по своему вкусу. То же самое повторилось и у Анри Ларю и у братьев Потль, причем оказалось, что последние даже не слыхали про него. Они предложили ему показать что-нибудь из его работ. Юджин был не слишком оскорблен таким невежеством, – судя по тому, как шли дела, он понимал, что в дальнейшем можно еще и не того ожидать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация