Кстати об ароматах: Даллас почувствовал некоторые не слишком приятные запахи, исходящие от членов экипажа. Они его не раздражали, капитан лишь пару раз шмыгнул носом. Роскошества вроде дезодорантов на кораблях размера «Ностромо» либо отсутствовали, либо вызывали неприязнь. Экипаж, запертый в металлической банке на расстоянии световых лет от теплых планет с чистым воздухом, занимали более важные вещи, чем исходящие от соседа миазмы.
Рипли все еще выглядела встревоженной.
– Что тебя гложет? До сих пор кипишь из-за того, что Эш впустил нас на борт?
– Как ты мог позволить ему решать? – голос Рипли дрожал от досады.
– Я уже говорил, – терпеливо объяснил Даллас, – решение принести Кейна на «Ностромо» было моим, не… а, ты о том, чтобы сохранить труп существа?
Рипли кивнула:
– Да. О шлюзе спорить уже слишком поздно. Там я могла и ошибаться. Но держать эту тварь на борту, – неважно, живую или мертвую, – после того, что она сделала с Кейном…
– Мы не уверены, причинило ли оно Кейну какой-либо вред, помимо того, что вырубило его, – попытался успокоить ее капитан. – Приборы показывают, что в остальном с ним все в порядке. А то, что это существо оставили на борту… ты же знаешь, научная работа не в моей компетенции, я только веду корабль. Я простой пилот.
– Ты капитан.
– Это звание – на крайний случай, оно ничего не значит в определенных ситуациях. Например, Паркер может принять командование, если речь идет об инженерных работах. В том же, что касается науки, последнее слово остается за Эшем.
– И как это работает? – теперь Рипли говорила скорее удивленно, чем с горечью.
– Так же, как и все прочее – согласно директивам Компании. Прочитай собственные инструкции.
– С каких пор это стало стандартной процедурой?
Даллас почувствовал укол раздражения.
– Ну же, Рипли. «Ностромо» не военный корабль. Ты не хуже меня знаешь, что стандартная процедура – это то, что тебе приказывает делать Компания. Этот принцип включает в себя независимость некоторых отделов, например, научного. Если бы я был против, то не уверен, что смог бы здесь работать.
– Что так? Миражи премиальных за открытие меркнут перед призраком мертвого члена экипажа?
– Ты не настолько глупа, чтобы так думать, – резко ответил Даллас. – Не существует такой премии, которая была бы важнее, чем здоровье Кейна. И поздно об этом говорить – все уже случилось. Послушай, сбавь обороты. Я всего лишь зарабатываю на жизнь перевозкой грузов. Если бы я хотел стать настоящим исследователем и шляться в поисках премиальных, то вступил бы во Внешний корпус и уже раз шесть расстался бы с головой. Слава… спасибо, не надо. Это не для меня. Мне хватило бы старых нашивок старпома.
На этот раз Рипли некоторое время молчала, а когда заговорила снова, в ее голосе уже не было горечи:
– Вы с Кейном много летали вместе?
– Достаточно, чтобы узнать друг друга, – Даллас говорил ровным голосом, не отрывая глаз от панели управления.
– А с Эшем?
– Ты снова об этом? – Даллас вздохнул. Бежать было некуда. – Что с ним не так?
– То же самое. Ты говоришь, что знал Кейна. А знаешь ли ты Эша? Вы летали с ним прежде?
– Нет, – это Далласа вовсе не беспокоило. – Первый рейс. Я сделал пять перевозок, коротких и длинных, с разным грузом, и с нами был другой научный сотрудник. А за два дня до того, как мы вылетели с Тедуса, Компания поставила вместо него Эша.
Рипли многозначительно на него посмотрела.
– И что? – резко спросил Даллас. – Они и моего старого уорент-офицера заменили – тобой.
– Я ему не доверяю.
– Здравое отношение. Что до меня… я не доверяю никому, – Даллас подумал, что стоит сменить тему. Пока что у него складывалось впечатление, что Эш – хороший работник, пусть даже тот был чуточку холодноват для того, чтобы легко сходиться с людьми. Но близость не обязательна в путешествиях, при которых ты проводишь большую часть времени – исключая отлет и прибытие – в гиперсне. Пока член экипажа добросовестно исполнял свои обязанности, Далласу было плевать на особенности его характера. И до сих пор Эш не давал повода усомниться в своей компетентности. – Что задерживает ремонт?
Рипли посмотрела на хронометр и прикинула время.
– К этому моменту они уже почти должны были закончить. Скорее всего, остались только последние проверки.
– Почему ты об этом не сказала?
– Я думаю, им еще нужно кое-что доделать, иначе они бы сообщили. Слушай, ты что, думаешь, я тяну время? Причем для кого – для Паркера?
– Нет. Что еще осталось?
Рипли ввела быстрый запрос.
– Мы потеряли обзор на палубах «В» и «С». Сканеры сдохли, их нужно полностью менять.
– Мне плевать на вид с этих палуб. Я и так помню, как они выглядят. Что еще?
– Запасные энергетические системы сгорели сразу после приземления. Помнишь проблемы с ними?
– Но главная линия работает?
Рипли кивнула.
– Ну, и хрен тогда с запасными. Мы можем подняться без них. Вернемся в гиперсон и полетим дальше, вместо того чтобы болтаться тут без дела.
– Это точно хорошая мысль? Я имею в виду взлет без ремонта запасных систем.
– Может, и нет, но я хочу убраться отсюда, причем немедленно. Мы изучили происхождение этого сигнала, и тут некого спасать, кроме Кейна. Предоставим право рыться в том заброшенном звездолете полностью снаряженной экспедиции Компании. Нам платят не за это. Мы действовали по инструкции, а теперь с меня хватит. Давайте поднимать эту птичку.
Экипаж вернулся к своим привычным ролям, забыв о Кейне и мертвом пришельце – забыв обо всем, кроме процедуры взлета. Теперь, когда они снова стали командой, личная враждебность и полярные мнения растворились в стремлении поднять буксир с земли и вернуться в чистый, открытый космос.
– Главный двигатель включен, – доложил Эш, который оставил лазарет и вернулся на свое обычное рабочее место.
– Подтверждаю, – отозвалась Ламберт.
– Сэр, дополнительные все еще не работают, – Рипли нахмурилась, глядя на красное сообщение.
– Да, я знаю. Навигатор, мы готовы?
Ламберт посмотрела на экран.
– Выход на орбиту просчитан и введен. Я прокладываю траекторию, чтоб подцепить нефтеперерабатывающий завод. Секунду… готово.
Она последовательно нажала несколько кнопок. Над головой Далласа вспыхнули цифры.
– Хорошо. Если понадобится, еще раз скорректируем маршрут наверху. Приготовиться к старту.
Окутанный бурлящей пылью «Ностромо» задрожал. Звуки бури перекрыл рев двигателей: рукотворный гром катился по лавовым холмам и разбитым шестиугольным базальтовым колоннам.
