– К счастью, нет. В гиперкосмосе, на пути домой.
– Готовимся вернуться в морозильники, – с чувством добавил Бретт. Как и остальные, он с нетерпением ждал возможности снова оказаться под защитой гиперсна, в забвении. С нетерпением ждал возможности приостановить кошмар, который на них свалился.
Глядя на воскресшего Кейна, легко было забыть об инопланетном ужасе, который проник на борт вместе со старпомом. Но окаменелое существо все так же лежало без движения в стазисной трубе.
– Я только за, – охотно согласился Кейн. – Голова кружится, да и устал так, что мог бы уйти в гиперсон без морозильника, – он оглядел лазарет. – Но сейчас я просто умираю от голода. Хочу сначала что-нибудь съесть.
– Я и сам голоден, – желудок Паркера бестактно забурчал. – Выходить из гиперсна тяжело и без урчания в животе. Засыпать лучше на полное брюхо. Легче потом просыпаться.
– Не стану спорить, – Даллас подумал, что им есть что праздновать. За отсутствием фестивальных принадлежностей придется обойтись застольем перед погружением в капсулы. – Нам всем стоит перекусить. Поужинать перед сном…
IX
На столе в кают-компании к чаю и кофе добавился и ассортимент еды по личному вкусу. Все ели, не торопясь. На хорошее настроение влияло скорее осознание того, что они снова стали полной командой, чем ассортимент простых блюд, приготовленных автоповаром. Только Кейн вел себя иначе, заглатывая большие порции искусственного мяса с овощами. Он уже прикончил две обычные порции и принялся за третью, не выказывая желания остановиться. Кот Джонс, не обращая внимания на проявления человеческого обжорства, аккуратно ел из поставленной в центре стола миски.
Кейн поднял взгляд от тарелки, помахал вилкой, и заговорил с набитым ртом:
– Когда мы вернемся, первым делом я хочу съесть чего-нибудь приличное. Мне надоела искусственная еда. Плевать, что говорится в инструкциях Компании, она все равно отдает переработкой. У искусственных продуктов есть привкус, который не скроет никакое количество специй и приправ.
– Мне доводилось едать и кое-что хуже, – задумчиво ответил Паркер. – Хотя и лучше – тоже.
Ламберт, не донеся до губ полную вилку, нахмурилась, глядя на инженера.
– Для человека, которому не нравится еда, ты очень активно ее уничтожаешь. Словно завтра больше не дадут.
– Она мне просто по душе, – объяснил Паркер, проглотив еще кусок.
– Серьезно, что ли? – Кейн не перестал есть, но бросил на Паркера подозрительный взгляд, словно считал, что у инженера что-то не в порядке с головой.
– Ну, нравится она мне. С ней вроде как сживаешься.
– Еще бы. Ты же знаешь, из чего ее делают.
– Знаю, – ответил Паркер. – И что с того? Теперь это еда. Не тебе говорить, учитывая, как ты ее заглатываешь.
– У меня есть оправдание, – Кейн сунул в рот очередной огромный кусок. – Я умираю от голода, – он окинул стол взглядом. – Никто не знает, амнезия влияет на аппетит?
– Аппетит, черт, – Даллас подобрал остатки своей единственной порции. – За все время в автодоке в твой организм поступала только жидкость: сахароза, декстроза и прочее. Поддерживает жизнь, но не сказать, что насыщает. Неудивительно, что ты голоден.
– Да, – Кейн проглотил еще одну порцию. – Словно я… словно… – старпом осекся, его лицо исказилось. Он выглядел сбитым с толку и немного испуганным.
Рипли наклонилась к нему.
– Что? Что не так? Что-то в еде?
– Нет… не думаю. На вкус все нормально. Не думаю… – он снова не договорил. На лице появилось напряженное выражение, а дыхание вырывалось из груди с хрипом.
– Тогда в чем дело? – спросила Ламберт, встревожившись.
– Не знаю, – Кейн снова скривился, словно боец, получивший удар в живот. – Судороги… все сильнее.
Остальные члены экипажа напряженно смотрели, как старпом корчится от боли. Внезапно Кейн издал громкий утробный стон и вцепился обеими руками в край стола. Костяшки его пальцев побелели, на руках выступили сухожилия. Он трясся всем телом, словно замерзал, несмотря на то, что в кают-компании было тепло.
– Дыши глубже, – посоветовал Эш, видя, что остальные молчат. – Сосредоточься на дыхании.
Кейн попытался, но глубокий вздох обернулся новым мучительным стоном.
– Господи, как больно! Больно. Больно, – не переставая трястись, он приподнялся на дрожащих ногах. Старпом держался за стол, словно боялся его отпустить. – Ох!..
– Что? – беспомощно спросил Бретт. – Что болит? Что-то в?..
Гримаса боли на лице Кейна оборвала вопрос механика лучше любого окрика. Старпом попытался выпрямиться, но не смог и упал обратно в кресло. Тело ему больше не подчинялось. Кейн выпучил глаза и издал долгий, леденящий душу вопль. Звук метался по кают-компании, отражаясь эхом от стен, и все никак не замолкал.
– Его рубашка, – прошептала Рипли, не в силах двинуться с места. Она указывала на грудь старпома.
На рубашке появилось неровное красное пятно, которое быстро расширялось. Потом раздался резкий треск, и ткань распалась в стороны, как кожура дыни. Из прорехи высунулась небольшая, с кулак, голова какого-то создания. Она вертелась, подобно змее. Крошечный череп, казалось, состоит из одних зубов – острых, обагренных кровью. Бледную, болезненно белую кожу покрывала кровавая слизь. На голове не было заметно никаких органов чувств, даже глаз. По кают-компании разливалась тошнотворная вонь.
Теперь кричал не только Кейн – команда рефлекторно сбилась в кучу подальше от стола. Раньше всех отреагировал Джонс: кот со вставшей дыбом шерстью яростно зашипел, спрыгнул со стола и выскочил из кают-компании в два огромных прыжка.
Зубастая голова конвульсивно дернулась, и существо прыжком вырвалось из тела Кейна. У него оказалось компактное толстое тело, покрытое такой же белой кожей. Когтистые лапы помогали ему двигаться неожиданно быстро. Создание неловко приземлилось на стол посреди тарелок и еды. За ним тянулись куски внутренностей Кейна, а позади твари растекалась грязная кровавая лужа. Существо напомнило Далласу зарезанную индейку с торчащими из обрубка шеи зубами.
Прежде чем кто-либо пришел в себя и начал действовать, чужой, извиваясь, как ящерица, скатился со стола и исчез в коридоре.
Никто не двигался. Слышно было только тяжелое дыхание. Тело Кейна лежало в кресле, запрокинув голову, с широко распахнутым ртом. Даллас был этому рад: так ни он, ни кто-либо другой не могли заглянуть в открытые глаза Кейна.
В разорванной груди старпома зияла огромная неровная дыра. Даже с расстояния в несколько метров Даллас видел, как сместились внутренние органы, чтобы образовать достаточно пространства для твари. По полу и столу были разбросаны тарелки. Большую часть недоеденной еды покрывал скользкий слой крови.
– Нет-нет-нет-нет… – снова и снова повторяла Ламберт, бессмысленно глядя на стол.
