И она пригласила его к себе.
Испекла сладкий пирог – давно ни для кого не пекла, накрыла красивый чайный стол.
Жених пришел.
Что там произошло? Не знаю точно. Только Светочка позвонила мне поздно вечером:
– Кого ты мне прислала?!
– Господи, что случилось?!
«Жених» пришел без цветов, без конфет, сразу внимательно оглядел квартиру, особенно накрытый стол… Сел, стал быстро есть… И постоянно приговаривал, что так мужчин не принимают. «Если хочешь замуж, приготовь настоящий обед, с мясом и хорошим вином, и вообще… А ты чем отделалась?»
Про то, что было дальше, она просто не могла говорить… только, заикаясь, сказала, что еле его выгнала.
Боже, как же мне было стыдно!
Прошло много-много лет, но я не могу без ужаса вспоминать эту историю.
И никогда больше я не выступала в роли свахи.
Спустя годы в очередной раз мы на гастролях в Америке. На этот раз наш концерт в Сан-Франциско.
После концерта, как всегда, приходят к нам за кулисы знакомые и незнакомые. Поделиться впечатлениями, поблагодарить и прочее. И подходит к нам милая пожилая женщина. Красивая, бодрая, восторженно отзывается о нас, о наших песнях…
И я узнаю в ней ту самую известную певицу, про которую рассказывал и когда-то так благородно «спас и омолодил» тот самый «жених».
Конечно же на той встрече в Америке о нем речь не шла, мы просто говорили с этой известной артисткой. Она спрашивала о нашей жизни… мы – о ее… Оказывается, она давно приехала сюда с мужем, вполне здоровая и счастливая. Муж сразу же стал тут работать, и все у них, слава богу, было и есть о’кей.
И все-таки я осторожно так спрашиваю:
– А как со здоровьем-то у вас? Нормально все было?
А женщина и говорит:
– Да Бог миловал. Все нормально. И было, и есть.
И сплюнула через плечо трижды.
…На следующий день после концерта в наш гостиничный номер – звонок. Мужской голос благодарит за «полученное несказанное наслаждение» и хочет обратиться с «деликатной просьбой».
И произносит буквально следующее:
– Дорогая Алла! Не могли бы вы оказать мне неоценимую услугу? Понимаете, я хочу жениться на хорошей, доброй и хозяйственной женщине. С рекомендацией от хороших людей. Я – завидный жених, у меня все есть: квартира, машина…
И так далее. Все – по тексту, который я уже где-то когда-то слышала.
И только тут я с ужасом узнаю того самого «завидного жениха», которого когда-то порекомендовала моей Светочке. Я не сразу узнала его. Ведь прошло много лет. Он, этот «жених», уже тогда был много старше нас, мог давно жениться или даже умереть.
Но ни того ни другого с ним не случилось.
Значит, он до сих пор так и живет, питается у разных «невест», экономя свою пенсию. И такое у него это привычное и обычное дело, что он даже забыл, что когда-то уже обращался по этому адресу. Ко мне то бишь.
Ах ты сволочь!
Такой у тебя, значит, прибыльный бизнес. Такой, значит, ты «завидный жених» – на один обед!
Моим первым нестерпимым желанием было обзвонить всех женщин в эмигрантской округе. «Берегитесь, женщины! Голодный халявщик бродит по Америке!» И столько хотелось ему сказать!
Но я просто повесила трубку. Боялась, что не удержусь. Надеюсь, кто-нибудь когда-нибудь все же «расскажет» про него все, что думает.
А может, и не только расскажет.
Может, поймет он? Этот «завидный жених» на халяву?
Да нет. Не думаю. Хотя…
Смотря как будут объяснять и – какими методами.
Я все-таки ее нашла
Март. Опять март. Я боюсь этих мартов. Неприятности в мартах у нас часто бывают.
В марте в очередной раз нам отказали в выезде из СССР. В эмиграцию. И мы сразу становимся отказниками. То есть теми, кому отказано во всем. И прежде всего – в работе. Тем более нам. Которые на «переднем фронте» – на сцене.
И мы уже столько времени говорим себе – надо держаться.
И держимся. Держимся, как можем.
Надежда? Она еще есть. Но с каждой ночью все острей нужда в ее осуществлении.
Нам, бабам, как-то легче. Стараешься себя занять чем-то. И занимаешь. На кухне похлопочешь… кастрюлями пошумишь… в магазин. Расплещешь внимание по мелочам – уже хорошо.
А мужикам труднее. Им привычней думать. А это сейчас хуже всего. И вот сидит Он, курит, сердится на всё и на всех. Переживает.
А для бабы – ночь. Ночь твоя. Ты тут мучаешься. Твой черед.
А время идет. А мы все сидим. Ждем разрешения на выезд.
А его все нет.
Уже дочь Танюша подрабатывает секретаршей на каких-то курсах английского, семейство подкармливает. Стучит и стучит одним пальчиком красивым по клавишам машинки печатной… А сама думает о бывших сокурсниках… Кто-то уже заканчивает второй… а затем и третий курс ее факультета. Без нее. Совсем недавно – круглой отличницы, «гордости курса»…
Недавно.
И уже чувствуется, вот-вот разразится гроза в нашем доме. И вот-вот сорвется с ее губ вопрос, который я так боюсь услышать: «Что вы со мной сделали?!»
И – кто? Кто виноват во всем этом?!
Полная, отупляющая безысходность.
Наш мир – распался.
И из всех наших друзей остается с нами только наш маленький курносый пудель. Джиночка.
Джинка любила нас буквально до обморока. И мы не могли себе представить, что не возьмем ее с собой. В эмиграцию. И готовили на выезд ее документы тоже.
Джинка тоже должна была стать эмигранткой.
Но пока что наша Джиночка должна стать мамой. И она серьезно к этому готовится. Сама сделала себе родильное отделение в нашем шкафу в спальне, выкинув все вещи с нижней полки.
Дочка же подготовила нитки, зачем-то бинты… ножницы простерилизовала…
И – ждем.
И вот – кажется… начинается.
А муж все из-за двери интересуется:
– Ну как вы там? Не рожаете еще? Скоро вы?
И вот наша будущая мамка приступила к непривычному делу. В круглых глазах – удивление и боль. А в самый ответственный момент – на выдохе – что– то очень уж похожее на «мма-мма»…
Всё – как у всех.
…Родилось три чуда. Три черненькие меховые рукавички, как из шелкового кляма. С носиками из натуральной кожи. Со смешными веревочными хвостиками…
А как подросли, бегать пробуют… как ртутный столбик, сами не знают, в какую сторону двинут… Могут и боком рвануть.
А Джинка худая, тощая… И страх в собачьих глазах. За детей волнуется. Как все мамы на свете. И ревнует, дурочка. И как вы думаете, кого к кому? Не щенков своих к нам, а нас – к щенкам! Когда я беру кого-нибудь на руки, покормить из бутылочки с соской, она тут же тоже залезает ко мне и всем телом оттирает свое потомство от меня. Мама – только моя!!
