– Смогу, – снова кивнул Зуев. – Только мне нужно знать, какие будут документы у этого мужичка, – кивнул он в сторону ребенка. – Успел ли ты оформить усыновление, и, если да, то, как теперь звать, величать маленького Хозе?
– Конечно, успел! Теперь этот человечек не кто иной, как Иосиф Михайлович Кольцов, – погладил он притихшего малыша. – Уложи-ка ты его спать, – попросил он Марию, – по-моему, от обилия впечатлений он сморился.
Когда Мария увела малыша в спальню, Кольцов наклонился к самому уху Зуева и свистяще прошептал:
– Из Парижа их не выпускай ни под каким видом! Я эту чертову Машку знаю, она баба рисковая и заводная. Не дай бог, со мной что случится, она тут же бросится выручать. А ты не пускай! Ни под каким видом! Если все будет нормально, я сам за ними приеду.
– Договорились, – пожал его руку Зуев. – Но ты меня напугал. Никогда не поверю, что ты руководствуешься какими-то предчувствиями, не тот ты человек. Неужели есть какие-то сигналы?
– Сигналов нет, – успокоил его Михаил. – Но какие-то дурные ветры дуют. Косвенных признаков, что мной не довольны, немало. Но, может быть, я не прав, может быть, это ничего не значит, просто такая сейчас у нас жизнь. Ты не поверишь, но в Москве нет ни одного более или менее известного человека, который бы не находился в подвешенном состоянии: никто не знает, то ли дадут орден, то ли арестуют. А если и дадут орден, то это ничего не значит: арестовать могут при выходе из Колонного зала.
– Тогда на кой черт добровольно лезть в петлю? – начал злиться Зуев. – Эх, Мишка, Мишка, брось ты, к дьяволу, эти змеиные игры, жизнь-то ведь одна! А у тебя на руках красавица-жена и беззащитный ребенок, им без тебя будет ох как худо.
– Да брось ты петь отходную! – взял себя в руки Кольцов. – Просто я поделился сомнениями, а за ними, скорее всего, ничего нет. Давай-ка лучше выпьем, – подошел он к шкафчику. – Это последняя, – достал он бутылку водки, – берег, чтобы выпить на посошок. Маша, – позвал он, – ты нам компанию не составишь?
– Обязательно составлю, – вышла она из спальни. – Можно я произнесу тост?
– Валяй, – разрешил Кольцов. – Рюмок нет, так что будем пить из бокалов.
– Давайте, мальчики, выпьем за Испанию! Давайте выпьем за страну, которая нас породнила, которая научила ценить друзей, дорожить каждым прожитым мигом и, самое главное, как бы ни было трудно, не сдаваться, не раскисать и не складывать крылышки. И еще! – подняла она бокал. – Я хочу пожелать всем нам жизни. Не буду говорить, какой – красивой, безоблачной или счастливой, а просто жизни. Жизни! – выпила она до дна и разбила бокал об пол.
– Вот так-то! – крякнул Зуев и тоже разбил бокал.
– Пить, так пить, и бить, так бить! – поддержал его Кольцов, грохнув бокал об пол. – Вот так и наша жизнь, – философски молвил он, – разлетится на мелкие кусочки, и никто их не подберет. В смысле, не вспомнит добрым словом, – добавил он.
– Так уж не вспомнит, – проворчал Зуев. – Вот женюсь когда-нибудь, нарожаю детей и велю им вспоминать меня по нечетным, нет, лучше по четным числам!
– А чего ты, в самом деле, не женишься? – полюбопытствовал Кольцов.
– Не встретил свою фею, – на полном серьезе ответил Зуев.
– Кого-кого? – хохотнул Кольцов. – Фею? А может, музу или богиню?
– Не опошляй! – одернула его Мария. – Человек дело говорит.
– Конечно, дело, – как ни в чем не бывало продолжал Зуев. – Бабья вокруг – не меряно, а женщин нет. Ты хоть понимаешь, о чем я говорю? – покосился он на Михаила.
– Я-то понимаю, – погладил он руку Марии.
– И все же я фею встретил, – грустно вздохнул Зуев. – Но ее у меня отбили.
– Как это? – не поверила Мария. – Никогда не поверю, чтобы у такого роскошного кавалера кто-то мог отбить женщину! По крайней мере, я никогда бы этого не допустила и всех воздыхателей гнала бы прочь.
– И вы ее знаете, – снова вздохнул Зуев.
– Да ты что?! – неподдельно заинтересовался Кольцов. – И кто же эта фея?
– Никому не говорил, а вам скажу, – махнул рукой Зуев, – теперь уж все равно. Моя фея – это Тереза Лопес.
– Так я и знала! – хлопнула себя по бедрам Мария. – Я заметила, – погрозила она пальцем, – я заметила, как восхищенно и в то же время грустно ты на нее смотрел.
– Увы, – развел руками Зуев, – ничего другого мне не остается. Ведь Тереза – невеста Бориса Скосырева, и он собирается на ней жениться.
– А что, – вскинулась Мария, – хорошая будет пара! Я бы с удовольствием погуляла на их свадьбе. Вот тебе и причина, чтобы всем нам остаться в Андорре, – обратилась она к Михаилу.
– Я бы тоже не прочь, – поддержал он, – но у меня самолет, послезавтра я вылетаю в Москву. Так что гуляйте без меня. А молодым пожелайте того же, за что мы только что пили – жизни!
Знал бы Кольцов, в какую трагикомическую передрягу попал Борис, ни за что бы не вспомнил его добрым словом.
А дело было так… Как-то утром в кабинет президента Скосырева ввалился промокший до костей Гостев и, щелкнув каблуками, приложил руку к козырьку.
– Господин президент, ваше секретное задание выполнено, – чуточку дурачась, доложил он.
– Какое еще задание? – отмахнулся Борис, закрывая окно. – Ты лучше скажи, когда прекратится дождь: третьи сутки льет как из ведра.
– Это хорошая примета, – продолжал дурачиться Гостев. – Уж если разверзлись хляби небесные, значит, серафимы и херувимы плачут горючими слезами, отдавая в жены одну из лучших дщерей праматери нашей Евы. Венчание под дождем – это гарантия того, что молодые доживут до серебряной, а то и до золотой свадьбы.
– Какое венчание, какая свадьба? – поморщился Борис. – Что ты вообще городишь, оставивший гигантскую лужу на ковре, не самый лучший сын праотца нашего Адама? – решил подыграть ему Борис.
– Как это? – оставил шутки Гостев. – Разве не вы посылали меня в Париж, чтобы я встретился с отцом Дионисием и договорился о переходе Терезы в православие и последующем венчании?! Вы что, забыли?
– Забыл, – хлопнул себя по лбу Борис и беспомощно опустился в кресло. – Напрочь забыл.
– А как же свадьба?! – повысил голос Гостев. – Я же договорился с хозяином «Максима» и даже внес аванс!
– Да не ори ты, – зажал уши Борис, – леди Херрд еще спит.
– Как, она здесь?! – изумился Гостев. – И что же теперь будет? Или она ни о чем не знает?
– Конечно, не знает, – потер виски Борис. – Башка просто раскалывается.
– Это из-за дождя, давление-то упало.
– Ну, и вляпался же я, – бессильно улыбнулся Борис, – прямо хоть стреляйся.
– А может, свадьбу отменить? Объяснить Терезе, что, мол, сейчас не время, на дворе война и надо немого подождать.
– В том-то и дело, что ждать нельзя, – вспомнил Борис самое главное. – Тереза беременна и носит под сердцем моего ребенка. Надеюсь, что сына, – добавил он.
