7
«Король Генрих IV». (Часть вторая)
(1403–1413)
Король Генрих:
Известно Богу,
Каким путем окольным и кривым
Корону добыл я; лишь мне известно,
С какой тревогой я носил ее.
«Король Генрих IV». (Часть вторая)
Вторая часть «Генриха IV» еще более фрагментарная, чем первая. Она покрывает целое десятилетие — от эпизодов, связанных с последствиями битвы при Шрусбери, до кончины короля в 1413 году, — и в своей хронике Холиншед отводит этому периоду места в пять раз больше, чем трем годам, освещенным в первой части драматургического эпоса Шекспира. Поэтому автору приходилось проявлять чрезвычайную щепетильность при отборе исторического материала, что мы непременно отметим в процессе повествования, а пока же нам следует вкратце рассказать об этом несчастливом для Генриха десятилетии.
Казалось, парламент, заседавший с января до марта 1404 года, мог бы возблагодарить монарха за то, что он рисковал жизнью и чуть ее не лишился, защищая корону. Однако ассамблея отнеслась к нему враждебно, интересуясь главным образом прощением отца вожака мятежников. Граф Нортумберленд лично прибыл в Вестминстер, подтвердил послушание, заявленное в Йорке пять месяцев назад, принес клятву верности и королю, и принцу Уэльскому как законному наследнику. Парламент затем обрушился на Генриха, потребовал сократить персонал королевского двора на четыре человека, урезать аппетиты королевы и выслать из страны всех чужеземцев и раскольников. Королю в категорической форме было указано на расточительность, хотя его траты в действительности составляли чуть более пятой части расходов предшественника. Мало того, парламентарии настояли на том, чтобы смехотворно мизерная сумма 6500 фунтов стерлингов, отпущенная на оборону отечества, выплачивалась не королю, во избежание их присвоения, а специально назначенным «военным казначеям».
Этих денег, естественно, не хватило, и уже через семь месяцев королю пришлось снова созывать парламент. Не давали покоя французы. В продолжение последних десяти лет Карл VI периодически впадал в безумие, периоды помешательства становились все более длительными, у французского короля развилась патологическая ненависть к Генриху: он не простил ему ни свержение своего зятя, ни пренебрежительного отношения к королеве Изабелле. Говорили, будто бы в отместку за нанесенные ей обиды французские корабли время от времени совершали налеты на английское побережье, а в начале лета 1404 года подвергли серьезному нападению Дартмут. Атака была отбита, интервенты понесли тяжелые потери, но вскоре стало известно о том, что французский двор оказал теплый прием посланникам Глендоуэра и вел с ними переговоры об альянсе. Примерно в это же время был раскрыт заговор Мод, графини Оксфорд, матери Роберта де Вера, фаворита Ричарда: вместе с герцогом Орлеанским и графом Сен-Полем она замыслила вторжение в Эссексе — чтобы поддержать Ричарда, будучи уверенной в том, что он жив, и, конечно же, Изабеллу. Ее план не материализовался только потому, что юная королева не разделяла оптимизма графини и в самый критический момент объявила о помолвке с сыном герцога Орлеанского Карлом, графом Ангулемом. Мод и ее несколько сообщников, в основном церковников, обвинили в измене, поместив в Тауэр, но впоследствии она была помилована.
Промашка с Эссексом герцога Орлеанского не остановила. Он нацелился на Гиень и вскоре уже шел к Бордо — они формально принадлежали Англии, а на совете в Личфилде в августе 1404 года было сообщено о том, что в Гарфлёре собралось не менее 60 кораблей с латниками и провизией для Глендоуэра. Генрих незамедлительно разослал письма в портовые города южного побережья, требуя от местных властей следить за передвижением флотилии и в случае необходимости принимать соответствующие меры. В идеале король предпочел бы провести очередную кампанию в Уэльсе вместе с принцем Уэльским, благо он там командовал с начала года. Однако и у него, и у сына не было денег: принц писал архиепископу Арунделскому, что он уже давно на мели.
Парламент, второй за год, открылся в Ковентри в октябре. Но высокое собрание, прозванное «Безмозглым» («Unlearned») из-за того, что на него не допустили адвокатов, похоже, больше беспокоила проблема не финансов, а религии. В последнее время по всей стране отмечался рост симпатий к лоллардам, последователям Джона Уиклифа, признававшим только Священное Писание и ополчившимся против фундаментальных таинств и обрядов вроде пресуществления, против безбрачия и торговли индульгенциями. Раздавались дерзкие призывы к конфискации церковных владений; архиепископ Арунделский, как сообщают хронисты, не спал ночами, молился и проливал слезы. Но все обошлось, архиепископ Арунделский и его коллеги отделались легким испугом: палата общин просто хотела их немного постращать. Что касается ассигнований на оборону, то ассамблея проявила необычайную щедрость, и король мог с легкой душой, без спешки вернуться к Рождеству в Лондон. Получив финансовую поддержку, Генрих преисполнился решимости в будущем году разделаться с Глендоуэром раз и навсегда.
Однако его ждали новые разочарования. В начале апреля 1405 года он действительно призвал к оружию всех рыцарей и оруженосцев и после Пасхи двинулся с армией на запад, дойдя к 14 мая до Херефорда. Туда ему доставили пространное письмо от совета. Послание начиналось с хороших новостей. Удалось раздобыть деньги для его сына Томаса, командовавшего флотом у Сандвича; еще один заем получен на оборону Кале; о третьей ссуде — для Гиени — ведутся переговоры, и через пару дней они благополучно завершатся. Скоро появятся и необходимые средства для предстоящей экспедиции в Уэльс. Затем следовали плохие новости. Томас, лорд Бардолф, которому было приказано идти в Уэльс, скрытно бежал к давнему другу и соратнику графу Нортумберленду, и вроде бы, по слухам, готовится новое восстание в приграничье. Угроза, очевидно, была настолько велика, что совет счел необходимым срочно отправить на север для изучения обстановки верховного судью сэра Уильяма Гасконя и лорда Руса.
Король отнесся к докладу со всей серьезностью. Если все это соответствует действительности, то о кампании в Уэльсе не может быть и речи. Вскоре поступило еще одно сообщение — от анонима, — и оно подтверждало его самые худшие опасения. Нортумберленд, нарушив присягу, принесенную чуть больше года назад, снова поднял мятеж, и к нему присоединились, помимо лорда Бардолфа, Томас Моубри, граф-маршал
[120], и, самое неприятное, архиепископ Йоркский Ричард Скруп. За семь лет пребывания на этом посту он ни разу не демонстрировал своего недовольства королем, а теперь на дверях всех церквей в Йорке появились злобные манифесты, автором которых был, как многие полагали, сам архиепископ.
Обвинения выдвигались стандартные: отступничество от клятвы, свержение законного монарха, предание смерти Гарри Перси и его сообщников без суда, обложение подданных податями, доводящими их до нищенства. Мятежники требовали: прогнать короля, возвести на трон законного наследника Ричарда (не названного), установить мир с Уэльсом и отменить все несправедливые и необоснованные налоги. Архиепископ даже набрал небольшую армию, в основном из своих прихожан, командовали которой граф-маршал и трое местных рыцарей: она должна была соединиться с людьми Бардолфа и Нортумберленда. Временно приостановив уэльскую кампанию, Генрих 23 мая вышел из Херефорда и направился на север вновь сражаться за свою корону — во второй раз менее чем за два года.
