Всякий раз, когда папы принимали решение встретиться с норманнами на поле боя, это оказывалось ошибкой. Как Лев вынужден был пойти на соглашение с теми, кто взял его в плен, так и теперь Иннокентию пришлось смириться с неизбежным. 25 июля в Миньяно он официально утвердил Рожера в его королевских правах на Сицилию, а также признал его верховную власть над всей Южной Италией до реки Гарильяно. Затем папа отслужил мессу и покинул церковь уже свободным человеком. При последовавшем затем подписании договора ему удалось сохранить то немногое, что осталось от его чести; однако ничто не могло скрыть тот факт, что для Иннокентия и его партии договор в Миньяно означал полную или почти полную капитуляцию.
* * *
24 сентября 1143 года папа Иннокентий скончался в Риме. Его долгая борьба с Анаклетом дорого обошлась ему. Даже его союзники испытывали смешанные чувства. Коронованный им Лотарь выказал ему недостаточно уважения, а Генрих Гордый и того меньше. Бернар Клервоский сохранял по отношению к нему лояльность, однако, сознательно или нет, каждый раз перехватывал у него инициативу. Окончательная победа Иннокентия стала возможной только после смерти Анаклета; и почти сразу она обратилась в пыль из-за разгрома при Галуччо. Он перенес это унижение настолько безупречно, насколько вообще только мог, и принял условия, выдвинутые сицилийским королем, но тот ему дурно отплатил за это. В течение года Рожер вел себя высокомернее, чем прежде, к чему его подталкивали воспоминания о нескольких годах раскола, когда он делал то, что ему нравилось, и Анаклет не смел спорить с ним, — создавал новые диоцезы, назначал новых епископов, не давал посланникам папы посещать его королевство без королевского согласия и даже не разрешал католическим клирикам подчиняться судебным вызовам папы в Рим.
Но даже это было еще не все. Более чем вековое движение за республиканское самоуправление городов и общин Италии стало нарастать. В самом Риме последующие папы и старая аристократия почитали за благо уже одно то, что избежали общих поветрий, однако недавний раскол ослабил их власть. В частности, Иннокентий никогда не пользовался широкой популярностью. Как выходец из Трастевере, он всегда считался менее римлянином, нежели Анаклет, и его считали гораздо менее великодушным. Поэтому когда жители Вечного города услышали, что он заключил сепаратный мир с их врагами на юге, то они воспользовались случаем объявить о лишении папы светской власти, восстановлении сената на Капитолии и провозглашении республики. Иннокентий сопротивлялся по мере возможностей, однако он был уже старым, вероятно, ему перевалило уже далеко за семьдесят, и эти усилия надломили его. Через несколько недель он скончался.
Его похоронили в тяжелом порфировом саркофаге из замка Святого Ангела, в котором, как считалось, прежде лежали останки императора Адриана. Однако после катастрофического пожара, случившегося в начале XIV столетия, его прах перенесли в церковь Святой Марии в Трастевере, которую он сам восстановил перед самой смертью. Здесь, увековеченный изображением на большой апсидной мозаике, он взирает на нас с конхи, сжимая в руках церковь, а в его усталых, печальных глазах — удивительно грустное выражение.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
Папа-англичанин
(1154-1159)
За последующие десять лет в Риме сменилось не менее четырех пап. Первый из них, Целестин II (1143-1144), ненавидел короля Рожера и все, что тот поддерживал, а потому отказался ратифицировать договор в Миньяно. Это было неразумной политикой, и проводил он ее достаточно долго, прежде чем раскаяться в ней. Его представителям пришлось смиренно явиться в Палермо, прежде чем он отошел в мир иной. Не более счастлив оказался и его преемник, Луций II (1144-1145). Во время его короткого понтификата римская община восстановила сенат как рабочий орган, наделенный полномочиями выбирать магистратов и даже чеканить собственную монету. В Риме вновь развернулась ожесточенная борьба. В это время Луций неблагоразумно решил перейти в наступление, и в то время как он руководил вооруженной атакой на Капитолий, в него попал тяжелый камень. Смертельно раненного, его перенесли в старый монастырь Святого Андрея на Целийском холме. Здесь он и скончался 15 февраля 1145 года, менее чем через год после вступления на престол.
Евгения III (1145-1153) избрали в тот же самый день, чтобы он наследовал Луцию. Само его избрание, состоявшееся на территории, подконтрольной Франджипани, прошло гладко, однако когда он попытался пройти из Латеранского дворца в собор Святого Петра для совершения процедуры инаугурации, он увидел, что члены коммуны преградили ему путь, и через три дня Евгений бежал из города. В поспешности его бегства не было ничего неожиданного; удивляло прежде всего то, что Евгения вообще избрали. Бывший монах монастыря в Клерво и ученик святого Бернара, он был человеком простодушным, мягким и уступчивым, то есть скроен совсем не из того материала, из которого, как считали люди, должны делаться папы. Даже сам Бернар, услышав весть о его избрании, не стал скрывать своего неодобрения, написав всем членам курии:
«Да простит Бог вам то, что вы сделали!.. Какая причина или резон заставили вас, когда верховный понтифик скончался, броситься к простому селянину и наложить на него руки, когда тот пытался бежать, вырвать из его рук топор, кирку или мотыгу и возвести на престол?»
Самому Евгению он написал не менее выразительное: «Так Божий перст возвышает нищего из праха и поднимает бедняка из гноища, что он может воссесть с властителем и наследовать престол славы». Эта метафора представляется неудачно подобранной, и то, что папа не стал выказывать неудовольствие, свидетельствует о его мягкости и терпении; но Бернар, в конце концов, был его духовным отцом, а кроме того, в ближайшие месяцы Евгений нуждался в старом учителе более, чем когда бы то ни было за свою жизнь, поскольку в это время призывал к проведению Второго крестового похода.
Его необходимость обусловливалась падением христианского графства Эдесса. Эдесса (ныне турецкий город Урфа) стал первым из основанных крестоносцами государств в Леванте. Его создание приходится на 1098 год, когда Болдуин Булонский оставил армию Первого крестового похода и устремился на Восток, чтобы основать свое княжество на берегу реки Евфрат. Он не остался там надолго, через два года наследовав своему брату как король Иерусалимский. Однако Эдесса частично сохранила независимость как христианское государство, пока в канун Рождества 1144 года ее не завоевала арабская армия под командованием Имада ад-Дина Зенги, атабега Мосула. Новость о падении Эдессы повергла в ужас весь христианский мир. Как случилось, что Крест менее чем через полстолетия вновь уступил Полумесяцу? Разве эта катастрофа — не доказательство гнева Божия?
Хотя Эдесса пала примерно за восемь недель до смерти папы Луция, Евгений уже более шести месяцев пребывал на престоле, прежде чем его официально уведомили о происшедшем и он стал думать о крестовом походе. На первом месте здесь был вопрос о руководстве. Среди властителей Запада он мог увидеть только одного подходящего кандидата. Римского короля Конрада, еще не коронованного императорской короной, отвлекали распри дома, в Германии; королю Англии Стефану связывала руки гражданская война, которую он вел уже шесть лет; о Рожере Сицилийском по ряду причин не могло идти и речи. Единственной возможной кандидатурой оставался Людовик VII Французский.
