Император рассчитывал на широкое представительство церквей Запада на Никейском соборе, однако его постигло разочарование. Если с Востока прибыло 300 или даже более епископов, то Запад прислал только пятерых плюс двух священников, командированных папой Сильвестром из Рима скорее просто для наблюдения, нежели для чего-либо еще. Причины такого решения папы ясны — вероятно, он полагал, что, предприняв такую поездку, унизит себя и свой сан. С другой стороны, западным церковникам не было присуще то жадное интеллектуальное любопытство, которым отличались их восточные собратья. Латинский язык, сменивший греческий как общий язык римской церкви за столетие до того, еще не выработал технических терминов, необходимых для передачи тонких оттенков мысли, которыми так наслаждались православные теологи. Несмотря на все это, Сильвестр допустил серьезную ошибку. Его присутствие на соборе неизмеримо повысило бы его престиж. Претензии на главенство над всей церковью, несомненно, требовали присутствия при выработке никейского Символа веры — первого официального документа церкви по вопросам веры, доработанная версия которого и сегодня регулярно звучит во время католического и англиканского причастия.
А что же сам Арий? Его изгнали в Иллирик — римскую провинцию, тянувшуюся вдоль побережья Далмации, — и запретили возвращаться в Александрию. Однако вскоре он объявился в Никомедии, где не давал покоя властям в течение последующих десяти лет. По крайней мере в 336 году Константину пришлось вызвать его в Константинополь для дальнейшего расследования его религиозных взглядов. Именно во время этого последнего расследования «Арий, расхрабрившийся под защитой своих приверженцев, много суесловив, идет он в отхожее место для удовлетворения естественной нужды и внезапно, по Писанию, «и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его» (Деян 1:18), немедленно упав, испускает дух, лишается вдруг и того и другого, и общения с церковью и жизни».
* * *
Эта версия событий, как известно, принадлежит перу непримиримого врага Ария епископа Афанасия Александрийского. Однако неприглядные обстоятельства кончины ересиарха слишком надежно засвидетельствованы писателями-современниками, чтобы всерьез ставить их под вопрос. Те, кто ненавидел его, трактовали их как божественное воздаяние: ведь в отсылке Афанасия к Библии содержится указание на то, что случилось с Иудой Искариотом.
Однако смерть Ария не означала конца арианства. Оно продолжало распространяться по всей империи вплоть до 381 года, пока фанатичный антиарианин, выходец из Испании император Феодосии Великий не созвал второй Вселенский собор, который состоялся в Константинополе и окончательно выработал удовлетворительное решение вопроса. В действительности он сделал даже больше — было решено полностью запретить языческие и еретические культы. Отныне ересь, причем любая, рассматривалась как государственное преступление. Менее чем за столетие церковь гонимая превратилась в церковь преследующую. В частности, сильнейшее давление стали испытывать на себе иудеи — в конце концов, ведь это они распяли Христа. Что же касается арианства, то на территории империи оно было фактически ликвидировано, хотя именно это способствовало его распространению среди германских племен в течение последующих по меньшей мере 300 лет.
Папа Дамасий I (366-384) не посылал представителей на этот собор, на нем вообще не присутствовало ни одного епископа из западной части империи. Впоследствии он опасался декрета, в соответствии с которым «константинопольский епископ будет пользоваться большим почетом, чем епископ римский, поскольку Константинополь — Новый Рим». Такое преимущество, возглашал Дамасий, означало бы забвение прошлого Рима — столицы империи, которое основывается исключительно на апостольской генеалогии, восходящей к святому Петру и святому Павлу Константинополь даже не второй по старшинству — ведь там все еще нет патриархата, а потому его превосходят Александрия и Антиохия — патриархия в первой, как считалось, основана святым Марком по приказу святого Петра, а вторая — потому что святой Петр был там епископом до своего отъезда в Рим.
Отношения между Римом и Константинополем быстро ухудшались.
* * *
Константин умер в 337 году в Троицын день. Хотя в течение нескольких лет император являлся самозваным епископом христианской церкви, крещен он был лишь на смертном одре епископом Евсевием Кесарийским — по иронии судьбы арианином. Вплоть до конца столетия Константин и его преемники управляли единой империей; но Феодосии Великий, скончавшийся в 395 году, разделил ее вновь
[14], отдав старшему сыну Аркадию Восток, младшему, Гонорию, — Запад. Это решение привело к катастрофе. Под властью тринадцати императоров, большею частью живших не в Риме, а в Равенне, из которых каждый оказывался слабее предыдущего и все они сегодня, в сущности, забыты, Западная Римская империя вступила в полосу длившегося восемьдесят лет упадка, чтобы стать добычей германских и иных племен, которые все больше сжимали свои тиски.
Однако к этому времени епископы Рима приобрели фактически положение монархов и заняли господствующие позиции на Западе. Императоры, как обычно втянутые в восточные дела, освободили их от налогов и даровали им юрисдикцию в вопросах веры и гражданского права. В течение ряда лет папы неуклонно укрепляли свою власть. Епископ Дамасий объявил свой престол «апостольским», ссылаясь в подкрепление собственных претензий на власть на заявление Христа в Евангелии от Матфея. Его репутация еще больше выросла после того, как он поручил работу над Вульгатой — новым и очень качественным переводом Библии на латинский — италийскому книжнику святому Иерониму. Его преемник епископ Сириций (384-399) стал первым, при ком титул «папа» приобрел то значение, которое он имеет теперь; папа Иннокентий I (401-417) настаивал на том, что все вопросы, обсуждаемые на синодах, должны представляться ему для окончательного решения. На Востоке такие претензии всерьез не воспринимались. Здесь только император — разумеется, при поддержке Вселенского собора, который он один лишь и мог созывать, — обладал единоличной верховной властью. Несмотря на это, епископы римские, можно сказать, достигли зрелости: в течение длительного времени они действовали эффективно, используя латинский, а не греческий в своих литургиях. Кроме того, они обрели себя в новой роли — защитников самого города Рима.
V столетие началось с крупных неприятностей: в начале лета 401 года вестготы во главе с Аларихом вторглись в Италию. Хотя ему было не более тридцати лет, он уже наводил ужас на все пространство от стен Константинополя до южного Пелопоннеса. В сущности, он не был смертельным врагом империи — в действительности его задачей являлось обретение земель для постоянного проживания своего народа на ее территории. Если бы только сенат и недалекий западноримский император Гонорий, которого интересовало разве что разведение домашних птиц, поняли это, то им, возможно, удалось бы предотвратить окончательную катастрофу Однако их неспособность мыслить разумно сделала ее неизбежной. В сентябре 408 года Аларих появился под стенами города, и началась первая из трех его осад. Она продолжалась три месяца. Городские власти оказались беспомощными, в то время как Гонорий скрывался в равеннских болотах. Именно папе Иннокентию I выпало вести переговоры с завоевателем и выяснить, какие условия того устроят. Аларих потребовал огромную контрибуцию — золото, серебро и другие драгоценные материалы, включая 3000 фунтов перца. Однако благодаря исключительно папе он проявил уважение к церковному имуществу и не стал устраивать кровавой бани.
