После падения Триполи Калавун согласился заключить перемирие с христианами; если бы все шло благополучно, им удалось бы сохранить независимость в течение еще нескольких лет, но после резни в Акре перемирию, очевидно, пришел конец и у султана не осталось сомнений — франков нужно уничтожить. 6 марта 1291 г. в поход вновь выступили значительные силы под командованием его сына и наследника аль-Ашраф Халила. Численность ее оценивалась в 60 000 кавалеристов и 160 000 пехотинцев; возможно, это было значительным преувеличением, однако нет никаких сомнений, что она превосходила всех, вместе взятых, христиан Акры (там проживало менее 40 000 человек, из них около 800 рыцарей и примерно 14 000 солдат, включая венецианцев, пизанцев и членов трех рыцарских орденов) в несколько раз.
Осада началась 6 апреля. Защитники храбро сражались; тамплиеры и госпитальеры предприняли вылазки (увы, безуспешные) во вражеский лагерь. Море по-прежнему контролировалось ими, так что они не имели недостатка в продовольствии, однако им не хватало оружия и, что наиболее важно, живой силы, чтобы оборонять стены со стороны суши на всем их протяжении (а длина их составляла более мили). Боевой дух защитников города весьма поднял король Генрих II Иерусалимский
[165] (двадцатилетний, страдавший эпилептическими припадками), прибывший с Кипра 4 мая. Вместе с ним прибыло 40 кораблей, 100 всадников и 2000 пехотинцев. Но как ни радостно было их прибытие, это подкрепление не давало надежды на то, что ситуация изменится к лучшему. Всего через две недели султан отдал приказ идти на штурм.
Подробное описание падения Акры страшно читать.
[166] Город не сдался; в любом случае султан не принял бы капитуляции. Все, что могли сделать люди, — это умереть в бою или попытаться спастись морем. Нескольким, в том числе королю Генриху и его брату Амальрику, удалось вернуться на Кипр; какое-то количество женщин и детей в конце концов оказалось в гаремах или на невольничьих рынках, но большинство погибло. Тем временем сама Акра подверглась систематическому уничтожению, а оставшиеся франкские поселения — Тир, Сидон, Тортоза и Бейрут, а также ряд замков — вскоре разделили ее участь. Это был конец. Отремер, владения крестоносцев, просуществовал 192 года. С самого начала он являл собой символ нетерпимости и территориальных претензий; история его была примером неуклонного физического и морального упадка и поражающей своими масштабами некомпетентности. И мало кто в Западной Европе оплакивал конец Отремера или испытывал сожаления, наблюдая за его гибелью.
Глава XI
ЗАКАТ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Война Сицилийской вечерни не была причиной падения Отремера: с того момента как в 1250 г. египетский трон заняли мамлюки — а может быть, даже с момента взятия Иерусалима Саладином в 1187 г., — это был лишь вопрос времени, — однако она настолько занимала европейских правителей, что они не могли сосредоточиться на положении своих братьев-христиан на Востоке. При таком положении дел война продолжалась еще одиннадцать лет, пока Акра не была полностью разрушена. Только в 1302 г., после неудачной попытки посадить брата Филиппа Красивого, Карла Валуа, на сицилийский трон, папа Бонифаций VIII с неохотой согласился признать сына короля Педро, Фредерико, правителем острова, дав ему титул короля Тринакрии (появление этого причудливого наименования было вызвано необходимостью, так как Ангевины в Неаполе до сих пор фактически удерживали за собой сицилийскую корону). Даже теперь, однако, арагонцы добились не столь полной победы, сколь им хотелось бы; по условиям соглашения Фредерико должен был жениться на Леоноре, дочери Карла Валуа, а по его смерти остров предстояло возвратить дому Анжу.
Папа Бонифаций был избран в 1294 г. после единственного в истории папства отречения от престола безгрешного, но совершенно неспособного отшельника Целестина V. (Единственное свидетельство его пригодности для этого сана состояло в том, что некогда, находясь в свите Григория X, он на солнечном свету развешивал его облачение.) Новый папа был его противоположностью во всех отношениях. С его точки зрения, великие установления церкви существовали лишь для того, чтобы помочь ему в исполнении его земных целей и обогатить его род Каэтани. С иноземными правителями он обращался даже не как с подданными, но как с лакеями, тогда как соперничавший с его фамилией гибеллинский род Колонна, к которому он питал сильную зависть и могущества которого боялся, был в полном составе отлучен от церкви; его земли в Палестине были захвачены и разграблены во имя Святого креста. Подобное поведение вызвало такое падение престижа папства, от которого ему удалось оправиться лишь через много лет; в результате вся Европа ненавидела и проклинала Бонифация. Когда все семейство Колонна бежало во Францию, его главными врагами в Италии стали фратичелли — «духовные францисканцы», взбунтовавшиеся против все усиливавшегося обмирщения своего ордена и ратовавшие за возвращение к принципам аскетизма и бедности, исповедовавшимся его основателем. К Бонифацию они относились с омерзением — не только из-за его богатства и надменности, но и из-за того, что считали его ответственным — и справедливо — за отречение Целестина и последовавшие затем его заключение в тюрьму и смерть.
Куда более серьезную угрозу создавала для Бонифация враждебность со стороны Филиппа Красивого, которого он отлучил от церкви и которого угрожал сместить, после того как Филипп запретил французским священнослужителям повиноваться папе, призывавшему их в Рим. В ответ Филипп весной 1303 г. созвал Генеральные Штаты, где предложил призвать к ответу самого папу. Армия численностью 1600 человек отправилась в Италию; ей было приказано захватить Бонифация и доставить (насильно, если потребуется) во Францию. Нашли его в родном Ананьи, где он заканчивал буллу, в которой освобождал подданных Филиппа от клятвы верности своему королю, и взяли в плен. Через три дня протест народа, вставшего на его сторону, заставил войско отступить, однако эта миссия не прошла даром. Гордости старого папы был нанесен смертельный удар. Друзья папы — Орсини сопроводили его в Рим, где он через месяц скончался.
Бонифаций и Филипп были заклятыми врагами, однако дух средневекового папства оказался окончательно сломлен, а остаткам его престижа, еще сохранявшимся в Италии, пришел конец именно в результате их объединенных усилий. Когда в 1305 г. в Лионе на папский престол под именем Климента V взошел еще один француз, там же к нему присоединилась курия, и в течение последовавших семидесяти двух лет папы в Риме не было. Петрарка окрестил этот период «Вавилонским пленением», однако это выражение неверно: папы ни в каком смысле не являлись пленниками. Климент отправился в Лион по собственной воле и не собирался становиться марионеткой французского короля. Через четыре года, после ссоры с Филиппом, он даже перенес свой двор в Авиньон (именно потому, что этот город находился за пределами тогдашней Франции, но входил в провансальские владения Неаполитанского королевства, где папе легче было сохранять независимость). Ни он, ни его преемники по доброй воле никогда не ослабляли своего влияния на дела в Италии. Авиньон воспринимался ими только как временное местопребывание, до тех пор пока они не смогут в безопасности (и с удобством для себя) вернуться в Рим.
