Пробужденный таким образом, я ответил: «Нет, Господи; Господи, Боже мой, я не сплю». И мне было сказано: «Ты рассказал о том, что я тебе говорил в прошлый раз?» И я ответил: «Господи, разве я не просил Тебя послать к ним кого-нибудь еще, поскольку, стесняясь моей бедности, я смущаюсь предстать перед ними?»
И мне было сказало: «Разве ты не знаешь, почему Бог привел вас сюда, и насколько Он любит вас, и почему Он избрал именно вас? Он заставил вас прийти сюда, чтобы посрамить презирающих Его и отомстить за Его народ. Он любит вас настолько нежно, что святые души, обретшие покой, видя милосердие Божественного замысла, сожалеют, что сейчас они не в плоти и не сражаются в ваших рядах. Бог избрал вас из всех пародов, как зерна пшеницы отбирают от овса. Оказанные вам благоволение и награда превосходят все оказанное тем, кто приходил прежде или придет после вас, так же, как золото превосходит по ценности серебро».
После этого они ушли, и такой недуг напал на меня, что очи мои почти лишились света, и я уже был готов избавиться от моей жалкой участи. Тогда я подумал о том, что все это, наверное, происходит со мной из-за того, что я пренебрег приказанием апостола. Успокоенный таким образом, я снова стал думать о том, что бедность моя является препятствием и что если я приду к вам, то вы скажете, что я раб и говорю все это ради пропитания. Побоявшись, я опять решил промолчать. И в то время, когда в порту Святого Симеона в Вербное воскресенье мы с моим господином Вильямом Петером укладывались в палатке спать, святой Андрей вновь явился вместе со своим спутником, одетый в те же одежды, в каких он являлся прежде.
Он сказал мне: «Почему ты не сказал графу, и епископу, и другим то, что я тебе приказал?» И я ответил: «Господи, разве я не просил Тебя послать другого вместо меня, кто был бы более мудр и кого они послушаются? Кроме того, на пути турки, и они убивают всех, кто едет и идет». И святой Андрей сказал: «Не бойся, они не причинят тебе вреда. Скажите также графу, чтобы не входил в реку Иордан, когда прибудет туда, но пересек се в лодке; кроме того, когда он пересечет ее, пусть облачится в льняную рубашку и штаны, и пусть его окропят водой из реки. После того как его одежда высохнет, пусть ее сохранят и держат вместе с копьем Господа». И эти слова слышал мой господин, Вильям Петер, хотя он и не видел апостола.
Утешенный таким образом, я возвратился к армии. Я хотел рассказать вам все это, но не смог застать вас всех вместе. И тогда я отправился в порт Мамистра. Там, когда я собирался отплыть на остров Кипр за провиантом, святой Андрей вновь явился мне и грозил карой, если я срочно не вернусь и не расскажу вам то, что он мне приказал. Думая о том, как я буду возвращаться в лагерь — поскольку тот порт отстоял в трех днях пути от лагеря, — я горько плакал, поскольку не видел никакого способа для возвращения. Наконец, вместе с моим господином и моими товарищами мы если в судно и начали грести к Кипру. Мы плыли целый день до заката на веслах, подгоняемые попутным ветром, но внезапно начался шторм, мы в течение одного или двух часов возвратились в порт. Безуспешно попытавшись пересечь море во второй и в третий раз, мы возвратились в порт Святого Симеона. Там я очень тяжело заболел. Однако, когда город был взят, я пришел к вам. И теперь, если хотите, можете проверить мои слова».
Епископ, однако, решил, что все это пустая болтовня; но граф поверил этому и передал человека, который рассказал все своему капеллану Раймунду, чтобы тот оберегал его…
[…]
В это время очень много знамений было явлено нам через наших братьев; и мы созерцали изумительный признак в небе: ночью над городом появилась очень яркая звезда, которая спустя короткое время разделилась на три части и упала на лагерь турок. Наши люди, несколько успокоенные, ожидали пятого дня, о котором говорил священник. В тот день, после необходимых приготовлений и после того, как все вышли из церкви Святого Петра, двенадцать мужчин вместе с тем человеком, который рассказал о копье, приступили к раскопкам. Среди этих двенадцати мужчин, помимо прочего, были епископ Оранжский и Раймунд, капеллан графа, который написал эти строки, и сам граф, и Понтиус Баласун, и Феральдус Туар. II, по мере того как мы копали с утра до вечера, некоторые начали отчаиваться и уже не верили, что найдут копье. Граф уехал, потому что должен был охранять замок; но вместо него и тех, кто устал копать, мы призвали других, чтобы продолжить работу. Юноша, который рассказал о копье, видя пас совершенно измученными, разделся и, сняв свою обувь, спустился в яму в одной рубашке, искренне прося нас молиться Богу, чтобы Он дал нам копье ради утешения и победы Его людей. Наконец Бог по Своему милосердию соизволил явить нам копье. И я, писавший эти строки, поцеловал копье, когда еще только одно его острие показалось из-под земли. Какая великая радость и ликование наполнили тогда город, я не могу описать».
Бедного слугу, который указал крестоносцам местонахождение Священного копья, звали Пьер Бартелеми. Епископ Адемар ле Пюи, который с самого начала не верил в рассказанную им историю и даже сомневался в аутентичности найденного копья, приказал тщательно расследовать все события, связанным с чудесным обретением легендарного оружия. Расследование, в частности, показало, что Пьер Бартелеми был неграмотен и, следовательно, вряд ли мог сам придумать всю эту историю. Позже история обретения Священного копья обросла множеством недостоверных подробностей и слухов; говорили, в частности, что Шер Бартелеми был то ли монахом, то ли священником, а святой Андрей будто бы являлся не только ему одному, но и еще какому-то священнику-провансальцу. Логичнее, однако, считать рассказ Раймунда Ажильского — непосредственного очевидца событий и участника раскопок — наиболее достоверным свидетельством.
Между тем новость о том, что найдено Священное копье, мгновенно облетела весь город, вызвав небывалый подъем в лагере крестоносцев. «Вид священного железа воодушевил всех верой, надеждой, радостью и силой, — пишет известный французский историк Жозеф Мишо в своей «Истории крестовых походов». — Эти толпы людей, казавшихся призраками, помертвевшими от голода, превратились внезапно в непобедимый народ. Решено было вступить в бой с Кербогой,
[1] шатры которого покрывали берега Оронта и возвышенности к востоку от Антиохии. Выступив из ворот Моста, христианская армия, разделенная на 12 корпусов, растянулась в боевом порядке таким образом, что заняла всю долину от ворот Моста до Черных гор, находящихся на один час расстояния к северу от Антиохии. Приняв такую позицию, христиане должны были воспрепятствовать неприятелю овладеть доступами к крепости или окружить их. Вскоре трубы подали сигнал к битве, и знаменосцы открыли шествие. Те самые христиане, которые только что изнемогали от голода, с истинно чудным рвением устремились на бесчисленные батальоны эмира Мосульского. Победа осталась за воинами Креста; никогда еще человеческое мужество не производило ничего подобного. По сказаниям историков, 100 000 мусульман пали мертвыми в долине, которая отделяет Антиохию от Черных гор, по обоим берегам Оронта и по Алеппской дороге. Кербога был обязан своим спасением лишь быстроте своего коня. Крестоносцев погибло 4000. Военная добыча этого дня была громадная. Понадобилось несколько дней, чтобы перенести в город все оставшееся после побежденных».
