К началу I тысячелетия до н. э. Европа представляла собой мозаику небольших поселений. Хозяйственная деятельность жителей в основном обращалась вокруг работы в поле — выпаса скота и земледелия — и нескольких ремесел, в том числе металлургии. Существовала обширная устоявшаяся сеть каналов обмена—корабль в восточном Средиземноморье мог перевозить слоновью кость из Африки, янтарь из балтийских областей, стекло из Финикии, медь из Иберии и олово из Корнуолла (доставленное к Средиземному морю по речным системам Луары, Гаронны, Рейна и Дуная). Связи между Ближним Востоком, городскими культурами восточного Средиземноморья и Европой по–прежнему оставались ненадежными, однако случившееся 3,3 тысячи лет назад крушение минойской и микенской цивилизаций (см. главу 2) привело к образованию полноценной торговой системы западного и восточного Средиземноморья, что в свою очередь оказало важное влияние на западную часть Европы.
Порядок передвижения народов, культур и технологий, последовавшего за разрушением Микен и упадком Хеттского царства, довольно трудно восстановить. Согласно некоторым теориям, людские массы ринулись в тот момент на запад из Анатолии — при этом кое‑кто из множества отклонился в регион Эгейского моря, чтобы впоследствии построить на руинах микенской цивилизации новую эллинскую культуру, а остальные продолжили путь на запад, в Центральную Европу. где и основали культуру, известную нам под именем кельтской. В свете уже сказанного о кубковой культуре эти теории следует воспринимать с осторожностью. Мы лишь можем констатировать: начиная примерно с 1300 года до н. э. новые технологии и культуры начали укореняться на обширной территории материковой Европы.
Производство бронзы пережило невиданный количественный подъем: одновременно применение новой техники выплавляемой восковой модели дало возможность добиваться необычайной тонкости деталей (показательный пример — «солнечная повозка», найденная в Трундхольме), а одноразовые глиняные формы значительно облегчили процесс отливки. Список пищевых культур, помимо пшеницы и ячменя, пополнился горохом и чечевицей; также начали возделывать кормовые бобы, просо, лен и мак (используемый для получения масла). Широко распространились употребление меда и йогурта (как способа сохранения молока). Разные группы в разных регионах уже специализировались на разведении различных типов животных (коров, свиней, коз); гораздо более привычным явлением стала ездовая лошадь — бронзовые и, позже, железные детали упряжи начинают в этот период рассматриваться как признаки социального статуса.
Одно изменение, о котором свидетельствует археология, выделяется на фоне остальных — это появление около 1300 года до н. э. практики кремации умерших и сохранения останков в урнах. Так называемая культура урновых полей быстро распространяется по Европе — опять же. вероятно, отчасти путем миграции, отчасти через культурную диффузию. Формирование культуры урновых полей в позднем бронзовом веке тесно связано с тем, что, насколько мы можем судить, оказалось возникновением новой народности — в любом случае, новой культуры, —кельтов. Кельтская культура, дожившая до эпохи письменной истории (а в фрагментах —до наших дней), общепризнанно рассматривается как ключевое звено, связывающее нас с доисторическим прошлым. Однако сегодня с определенной долей уверенности можно утверждать, что сами кельты, особенно населявшие западную часть Европы, были потомками и наследниками еще более древней культуры.
История кельтов в который раз ставит старый вопрос о миграции и диффузии. Были кельты пришельцами с востока, из кавказской «колыбели народов», которые расселились по всему континенту и позднее были вытеснены на крайний запад другими мигрирующими группами? Или это был процесс освоения существующими обществами определенных культурных практик? В последние годы второй вариант ответа находит все больше приверженцев: он рисует увлекательную ретроспективу развития оседлого западноевропейского общества и его культуры (пусть и испытавшей целый ряд серьезных влияний), которая простирается далеко в прошлое — к эпохе мезолита и еще дальше в глубь истории. Наша культура исторически несомненно является культурой смешанной, однако ее истоки оказываются более давними, чем мы привыкли думать.
Приблизительно в 1000–700 годы до н. э. по Европе широко распространяется металлургия железа и торговля железными изделиями — с этого времени отсчитывается начало железного века. Кельтская культура уже прочно укоренилась в южной Германии. К 450 году до н. э. (начало так называемого латенского периода) кельты активно торгуют с греческими колониями в западном Средиземноморье и этрусскими племенами в Италии. Культура кельтов распространяется за пределы южной Германии и Богемии, а в их искусстве формируется отличительный стиль, для которого характерны изогнутые, текучие формы и орнаменты. Ремесленники Центральной Европы начинают демонстрировать необычайное мастерство, изобретательность и оригинальность в обработке железа.
В IV веке до н. э. происходит достоверно засвидетельствованная миграция кельтских общин через Альпы в долину реки По и на юг и восток, в Македонию и южную Грецию — вплоть до Малой Азии. В то же время кельтская культура распространяется на запад до Атлантического побережья — впрочем, кажется маловероятным, что это распространение сопровождается процессом переселения. Кельтов Западной Европы на основе археологических находок привыкли относить к одному народу с кельтами Европы Центральной. Однако местные традиции, к примеру в Бретани и Британии, явно преобладали над усвоенными элементами латенской культуры. По- видимому, кельтская культура крайнего запада Европы была индивидуальной вариацией культуры континентальной и, возможно, не образовывала с последней даже языкового единства. Вероятнее всего, кельты Запада были потомками не мигрантов железного века, а атлантического народа мезолитических и домезолитических времен —поэтому сегодня, изучая определенные элементы кельтской культуры, мы, может быть, видим следы традиции, зародившейся еще в палеолите.
Кельтское общество было в первую очередь сельскохозяйственным. Ранние поселения состояли из одного или нескольких длинных домов, каждый из которых занимал целый род со всем своим скотом, а также местом для ремесленной работы с кожами, деревом, металлом — все под одной крышей. Со временем на смену длинным домам пришли индивидуальные семейные жилища с отдельными постройками для скота, хранения зерна и занятия ремеслами. КI веку до н. э. дома кельтов уже имели отдельные комнаты для приготовления пищи и для сна. По мере передачи опыта от поколения к поколению сельское хозяйство приобретало все более интенсивный характер, а развитие специализации труда привело к тому, что обмениваться товарами и услугами люди и семьи могли уже между собой. С ростом производительности хозяйства росло и население — наступило время формального разграничения земельных наделов. Появляется все больше деревень — мест, где развивалась общинная жизнь и торговля и где земля распределялась по соглашению; в Европе закрепляются полевые системы.
К этому времени уже существуют фортифицированные поселения: некоторые из них используются как временные прибежища, некоторые как места постоянного жительства, какое‑то количество, вероятно, предназначалось для пребывания элит. Крепости на возвышенностях, появившееся на всем протяжении севера Центральной и Западной Европы, включая юг Британии и север Франции, обезлюдели приблизительно после 400 года до н. э., но кое–где они оставались заселенными еще в I веке до н. э. В целом ряде мест археологические находки, датируемые 200–50 годами до н. э., демонстрируют существование ремесленных деревень, в которых интенсивно и с большим размахом для своего времени развивались различные производства: тканей, железных гвоздей, изделий из стекла, кости, металлических фибул и монет. Однако наиболее впечатляющими свидетельствами древней кельтской культуры являются «оппидумы» — крупные укрепленные поселения. Как правило, они располагались на площади от 20 до 30 га, хотя в некоторых случаях площадь достигала 600 га, а в одном—в юрском Хайденграбене — 1500 га. (Средневековый Париж, для сравнения, около 1210 года н. э. занимал площадь 250 га.) Внутри некоторые оппидумы имели дома с собственной оградой и даже уличную планировку.
